Тесс Герритсен - Двойник [litres]

– Что означают эти точки? – спросила О’Доннел.

– Это данные из НЦКИ за первые шесть месяцев восемьдесят четвертого года, – пояснил Фрост. – Мы выбрали этот год, поскольку именно тогда компьютерная база данных ФБР начала работать в полную силу. Так что сведения более или менее полные. Каждая из этих точек указывает на сообщение о пропавшей беременной женщине. – Он направил лазерную указку на экран. – Здесь наблюдается некоторый географический разброс. Один случай зафиксирован в Орегоне, один в Атланте. Но обратите внимание на скопление точек в юго-западной части. – Фрост очертил соответствующий угол карты. – Одна женщина пропала в Аризоне, одна в Нью-Мексико. Две на юге Калифорнии.

– И какой вывод я должна сделать?

– Хорошо, давайте рассмотрим данные за последующие полгода. С июля по декабрь восемьдесят четвертого. Возможно, картина будет яснее.

Фрост наложил на карту следующий слайд. Появилась новая серия точек, на этот раз красного цвета.

– И опять наблюдается разброс по всей стране, – сказал он. – Но заметьте, вот тут еще одно скопление. – Он очертил группу из трех красных точек. – Сан-Хосе, Сакраменто и Юджин, штат Орегон.

– Это уже интересно, – тихо произнесла О’Доннел.

– А сейчас вы увидите данные за следующий полугодовой период, – пообещала Риццоли.

Третий слайд представил серию точек, на этот раз помеченных зеленым. Теперь уже схема просматривалась четко. О’Доннел вглядывалась в изображение с нескрываемым интересом.

– Боже, – произнесла она. – Скопление точек все время смещается.

Риццоли кивнула и мрачно уставилась на экран:

– Из Орегона оно перемещается на северо-восток. В последующие полгода две беременные женщины исчезают в Вашингтоне, третья – в соседнем штате, в Монтане. – Джейн повернулась к О’Доннел. – Но это еще не конец.

О’Доннел подалась вперед и стала похожей на кошку, готовящуюся к прыжку:

– И куда оно смещается потом?

Риццоли посмотрела на карту:

– За лето и осень оно передвигается на восток, к Иллинойсу и Мичигану, Нью-Йорку и Массачусетсу. А потом резко спускается на юг.

– В каком месяце?

Риццоли взглянула на Фроста, и тот принялся листать распечатки.

– Следующее дело заведено в Виргинии четырнадцатого декабря, – сказал он.

– Оно перемещается в зависимости от погоды, – заметила О’Доннел.

Риццоли посмотрела на нее:

– От чего?

– От погоды. Видите? Летом скопление наблюдается на севере Среднего Запада. К осени оно уже в Новой Англии. А потом, в декабре, внезапно смещается на юг. Как только погода становится холоднее.

Риццоли нахмурилась, уставившись на карту. «Господи, – подумала она. – А ведь эта женщина права. Как же мы ничего не заметили?»

– И что же дальше? – спросила О’Доннел.

– Вырисовывается полный круг, – сказал Фрост. – Скопление точек движется по южным штатам – от Флориды до Техаса. И в итоге возвращается в Аризону.

О’Доннел встала из-за стола и подошла к экрану. Некоторое время постояла возле него, изучая карту.

– Сколько времени занял весь цикл? Сколько понадобилось, чтобы замкнуть круг?

– В тот раз он занял три с половиной года, – ответила Риццоли.

– Весьма неспешный ритм.

– Да. Но обратите внимание на то, что они никогда не задерживаются надолго в одном штате, никогда не проводят массовых охот в одном районе. Они пребывают в постоянном движении, чтобы власти не поняли модель их поведения, чтобы до них не дошло, что преступления длятся годами.

– Что? – О’Доннел обернулась. – Цикл повторяется?

Риццоли кивнула:

– Все начинается снова, идет тем же маршрутом. Так же, как когда-то кочевники следовали за стадами буйволов.

– И власти так и не поняли этой схемы?

– Потому что охотники никогда не останавливались. Разные штаты, разные подведомственные территории. Несколько месяцев в одном районе – и снова в путь. К следующему месту охоты. К месту, куда возвращались вновь и вновь.

– Знакомая территория.

– «Куда нам идти, зависит от того, какие места мы знаем, а места, которые мы знаем, зависят от того, куда мы идем», – процитировала Риццоли один из принципов составления географического портрета преступника.

– А какие-нибудь трупы находили?

– Ни одного. Все эти дела до сих пор не закрыты.

– Выходит, должны быть какие-то тайные захоронения. Места, где они прятали жертв, а потом избавлялись от трупов.

– Мы полагаем, что это какие-нибудь труднодоступные места, – сказал Фрост. – В сельской местности или вблизи водоемов. Поскольку ни одна из женщин так и не была найдена.

– Но Никки и Терезу Уэллс нашли, – заметила О’Доннел. – Их тела не похоронили, а сожгли.

– Сестры были найдены двадцать пятого ноября. Мы проверили сводки погоды на эту дату. В те дни начался неожиданный снегопад – за одни сутки намело сорокапятисантиметровые сугробы. Массачусетс был буквально парализован, многие дороги заблокированы. Возможно, они просто не смогли добраться до своих тайных захоронений.

– И поэтому сожгли тела?

– Как вы заметили, география похищений изменяется в зависимости от погоды, – сказала Риццоли. – Как только становится холоднее, она смещается к югу. В ноябре восемьдесят четвертого года природа преподнесла Новой Англии сюрприз. Никто не ожидал такого раннего снегопада. – Джейн посмотрела на О’Доннел. – Итак, вот ваш Зверь. Это его следы на карте. Думаю, Амальтея сопровождала его на всем протяжении этого пути.

– Вы хотите, чтобы я составила психологический портрет преступников? Объяснила, почему они убивали?

– Мы знаем, почему они делали это. Они убивали не ради удовольствия, не ради возбуждения. Это не простые серийные убийцы.

– Тогда какой у них мотив?

– Абсолютно прозаический, доктор О’Доннел. Собственно, он совершенно неинтересен для ваших исследований.

– Ну, для меня все убийства интересны. Так почему, вы думаете, они убивали?

– Вам известно, что ни Амальтея, ни Элайджа нигде не работали? Мы не нашли никаких свидетельств того, что они когда-либо устраивались на работу, платили социальные взносы, налоги. У них не было ни кредитных карт, ни банковских счетов. В течение десятилетий они оставались людьми-невидимками, существовали как бы вне общества. Так на что они жили? Как они оплачивали еду, газ, проживание?

– Наличными, я так думаю.

– Да, но откуда у них наличные? – Риццоли повернулась к карте. – Вот как они зарабатывали.

– Я что-то не понимаю.

– Кто-то ловит рыбу, кто-то собирает яблоки. Амальтея и ее сообщник тоже снимали урожай. – Риццоли посмотрела на О’Доннел. – Сорок лет назад Амальтея продала двух новорожденных дочерей приемным родителям. Ей заплатили сорок тысяч долларов. Я не думаю, что она продала своих детей.