Линвуд Баркли - Двадцать три

Соня и ее жених Стэн снимали маленький домик на Клондайк-стрит. Жаль, что его не будет дома, когда она вернется с работы. Эту ночь он проводил в Сиэтле. И если она помнила правильно, должен был вылететь в Чикаго в воскресенье вечером и уже оттуда вернуться домой в понедельник.

Соне так хотелось заползти в постель, улечься с ним рядом и крепко уснуть в его объятиях.

Около шести им удалось поговорить по телефону. Она рассказала Стэну, как плохи дела в Промис-Фоллз, а он в ответ сказал, что страшно гордится ею, что ей выпала большая честь помогать людям в столь трудный час.

– Люблю тебя, Стэн, – сказала она.

– Я тоже люблю тебя, – отозвался он.

Во всем этом был только один положительный момент – она заснула буквально через тридцать секунд после того, как голова ее коснулась подушки. Отрицательный состоял в том, что ее преследовали сны о том, что происходило сегодня в больнице. Людей рвало, они теряли сознание, умирали прямо у нее на глазах. И еще – эти душераздирающие крики родственников, которые ничем не могли помочь своим близким.

Раза два она просыпалась, но тут же снова проваливалась в сон. А когда окончательно проснулась утром и взглянула на часы, на них было пятнадцать минут двенадцатого.

– Вот это да! – воскликнула Соня.

Ей страшно хотелось принять душ. Было объявлено, что водопроводная вода в городе теперь безопасна. Но затем она подумала, что сперва не мешало бы сделать пробежку длиной в четыре мили – так она упражнялась три раза на неделе. А уж сегодня – самый подходящий день, чтобы проветриться и обрести ясность мысли. И вот она встала с постели, надела тренировочный костюм и кроссовки, прикрепила к воротничку плеер, вставила в уши наушники.

А потом распахнула дверь, и утреннее солнце ослепило ее. Сначала она несколько раз обежала лужайку перед домом, затем включила свою любимую песню Мадонны и выбежала на улицу.

Соне всегда так нравилось чувствовать теплые лучи солнца на лице, вдыхать свежий бодрящий воздух. Именно этого ей сейчас и не хватало.

Ко времени, когда она вернулась, вся одежда насквозь пропиталась потом, ноги были как ватные, легкие болели. Она с трудом преодолела последнюю четверть мили.

И все равно – чувствовала себя просто отлично.

Она отперла дверь, шагнула в дом, вынула наушники и бросила плеер в декоративную вазу, где также хранила ключи. Потом прошла в кухню и открыла кран холодной воды на полную мощность – чтоб стекла и хорошенько остыла.

А потом вдруг спохватилась.

– О чем я только думаю? – Выключила кран, достала из холодильника бутылку минеральной воды «Поланд», жадно отпила два больших глотка.

Тут в дверь постучали.

– Секундочку! – крикнула она.

Соня поставила бутылку на столик, быстро подошла к двери, распахнула ее.

– Мисс Рупер?

Мужчина приветливо улыбнулся и кивнул.

– А я вас знаю, – протянула она.

– Мы виделись вчера в больнице. Я спрашивал…

– Вы полицейский, – перебила его Соня. – И я вас помню. Вот только извините, забыла ваше имя.

– Карлсон, – сказал он. – Ангус Карлсон.

Она жестом указала на себя. Спортивная одежда потемнела от пота.

– Прошу извинить, но я была на пробежке. И пропотела насквозь. Просто до неприличия. Простите, а вы, случайно, не знаете, насколько безопасно теперь пользоваться душем?

– Насколько я слышал, теперь можно. Простите, что побеспокоил вас в такой момент. Может, мне зайти позже?

– Нет-нет, ничего страшного.

– Говорят, что через день или два мы сможем спокойно пользоваться водой из-под крана. Даже пить ее, уже не говоря о том, что мыться, принимать душ и все такое прочее. Кризис миновал.

– Правда? Что ж, это хорошие новости. Потому как если уж кому приспичило принять душ, так это мне. А что вы хотели узнать?

– Мы до сих пор, как понимаете, активно расследуем эту историю с отравлением водопроводной воды и повторно расспрашиваем людей, которые могли что-то заметить, увидеть… ну, словом, все, что вызвало какие-то подозрения.

– Но что такого я могла увидеть? – спросила Соня.

– Ну, мы считаем, что, возможно, человек, совершивший это – а он определенно заранее все спланировал, и это не было случайностью или воздействием неких факторов окружающей среды… так вот, этот человек вполне мог зайти в больницу – полюбоваться на дело рук своих, увидеть, как страдают люди.

– О господи, но это же просто ужасно! – воскликнула Соня.

– Согласен. И именно поэтому хотел спросить вас, не заметили ли вы вчера ничего необычного. Ну, хоть что-нибудь.

– Смеетесь, что ли? Все было необычно .

Карлсон понимающе кивнул:

– Да, конечно, это так. Но я о другом. Может, вы заметили там кого-то постороннего? Ну, допустим, человека, который болтался без дела, высматривал что-то в одиночестве? И старался при этом оставаться в тени?..

– Погодите, мне надо вспомнить, подумать. Боже, куда только делись мои хорошие манеры? Хотите войти?

– Да. Спасибо.

– Вы уж простите меня. За то, что так долго продержала вас на пороге.

– Ничего страшного, – сказал Ангус.

– А на какой машине ездит ваш муж? – спросил я Гейл Карлсон.

– На «Форде». «Форд Фьюжн».

– Цвет?

– Ну, такая… темно-синяя, – ответила она.

– Номер?

Она замялась.

– Ой, не помню.

– Год выпуска?

Гейл по-прежнему пребывала в некоторой прострации.

– Вроде бы две тысячи седьмой. Мы купили подержанную.

Я достал телефон, набрал номер.

– Привет, проверишь для меня кое-что? Мне нужен номер темно-синего «Форд Фьюжн», зарегистрирован на имя Ангуса Карлсона. Да, да, того самого Карлсона. Сообщи, как только узнаешь.

Затем я позвонил Ронде Финдерман.

Она ответила после первого же гудка:

– Барри? Какого черта ты подставил меня с этой пресс-конференцией?

– Послушайте, шеф, я хотел бы попросить…

– А я хотела, чтобы ты был рядом со мной на пресс-конференции. Явились все. Представители всех главных средств массовой информации. И люди из Си-эн-эн, и из главного телеканала Олбани. Они задавали кучу вопросов, я еле успевала отвечать. Было бы куда как лучше, если б ты…

– Да выслушай же ты меня! Позвони людям, к которым мы обращаемся, когда нужно отследить мобильник.

– Что?

– Просто сделай, очень тебя прошу! Вот, запиши. – И я продиктовал ей номер мобильного телефона Ангуса и сервисного провайдера. – Надо проверить, смогут ли они установить его местонахождение.

– Но зачем тебе это, Барри? И почему именно Ангус? Это как-то связано со стрельбой в больнице, да?

– Нет.

– Барри, ты можешь толком объяснить…

Я отошел подальше от Гейл, чтобы она не слышала, что я буду говорить.

– Ангус возглавляет список подозреваемых в убийствах Фишер, Гейнор и Пламмер.