Линвуд Баркли - Двадцать три

Затем Джойс открыла базу данных студентов Теккерея и нашла все пятнадцать адресов электронной почты. И собиралась разослать по всем этим адресам одно сообщение.

Написала, что пытается отыскать человека, который в ночь с 20 на 21 мая бегал по кампусу. Но прежде чем нажать на панель «Отправить», вдруг призадумалась. До сих пор все ее подозрения были связаны с человеком в машине, которая, пусть и не целиком, попала в поле зрения одной из камер наблюдения. И бегуна она искала с одной-единственной целью – ведь тот мог как следует разглядеть машину и ее водителя.

Но что, если Лорейн Пламмер убил вовсе не водитель, а бегун? Почему-то прежде ей это в голову не приходило. Что, если этот человек в машине не имеет к делу никакого отношения? Тогда вряд ли потенциальный подозреваемый откликнется на ее просьбу и напишет: «Да, это был я! Пробегал все это время, и никакого алиби у меня нет!»

Так что электронные письма не столь уж удачная идея.

Тогда она принялась изучать каждого из этих пятнадцати студентов. Начала с «Фейсбука», но там были зарегистрированы только двое. Джойс понимала: изначально своей популярностью «Фейсбук» был обязан именно молодым людям, это они превратили его в средство активного общения в Сети, но теперь их родители и даже бабушки и дедушки с не меньшим энтузиазмом рассылали родным и знакомым фотки кошечек и своих внуков, сопровождая их маловразумительными подписями вроде: «Щелкни на «лайк», если тебе понравилась моя племянница». Так что средой обитания исключительно молодежи «Фейсбук» быть перестал.

И Джойс решила расширить круг поисков. Вошла в «Гугл».

Она не нашла там ничего интересного ни об одном из них. По крайней мере, ничего указывающего на то, что данный молодой человек является восходящей звездой легкой атлетики или же перспективным марафонцем. Да и потом, если парень взял в привычку бегать по ночам, еще вовсе не означает, что он готовится к Олимпийским играм. Может, просто бегает ради здоровья.

Джойс была дома, сидела за поздним ужином с мужем, когда ей перезвонила Хильда.

– У меня для вас ничего нет, – сказала она. – Иными словами, в Теккерее нет ни одного студента, который бы занимался летом по специальной беговой программе. И вообще восемьдесят процентов ребят, которые летом занимаются тут спортом, приходят из города.

Тогда Джойс решила подойти к проблеме с другого конца.

– Мне надо вернуться на работу, – заявила она мужу.

– Шутишь, что ли? Уже поздно.

Она, разумеется, уже успела рассказать ему о Лорейн Пламмер, но не слишком вдавалась в подробности. Не хотела брать пример с жен, которые приходят домой в подавленном настроении из-за того, что случилось у них на работе, пусть даже обнаружение трупа, – не того рода проблема, с которой когда-либо доводилось сталкиваться большинству работающих женщин.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил муж.

– Нет, – ответила она. – Говорить об этом не хочу.

Сколь ни покажется странным, но ее сейчас так и тянуло в колледж и оставаться дома не хотелось. Когда ее боссом был Клайв Данкомб, этот помешанный на сексе придурок, каждая секунда, проведенная в колледже, казалась адом. Но теперь она возглавляла службу безопасности, и появилось новое чувство. Чувство ответственности.

Все проблемы Теккерея – она почти не решалась признаться самой себе в этом, слишком уж банально звучало – она теперь принимала близко к сердцу. Она понимала, что не является копом. Совсем нет. Но она отвечала за безопасность, и смерть Лорейн Пламмер означала, что в Теккерее далеко не безопасно.

И ей хотелось исправить положение.

Нет, разумеется, Джойс не собиралась выслеживать убийцу. Если удастся хоть что-то найти, она немедленно сообщит об этом в полицию Промис-Фоллз. Тому парню по имени Дакворт. Однако она понимала: с учетом того, что творилось сегодня в городе, вряд ли убийство Лорейн Пламмер может привлечь должное внимание полиции.

Хорошо хоть, коронер наконец появилась. Ванда… как ее там дальше? Она закончила осмотр тела, и лицо ее омрачилось. Поначалу Джойс решила, что это вполне естественно – увиденное кому угодно могло испортить настроение. Но потом Джойс почувствовала: тут что-то не так. И когда Ванда взялась за телефон и начала рассказывать кому-то о том, что обнаружила, Джойс прислушалась и по каким-то вибрациям в голосе уловила: убийца Лорейн совершил нечто подобное не впервые.

Господи!

Солнце уже зашло, и Джойс сказала, что возвращается в кампус. Муж сказал, что пойдет с ней.

– Ни в коем случае, – отозвалась она. – Может, хочешь, чтобы я заявилась к тебе на работу с утра во вторник? И держала бы тебя за ручку, пока ты штукатуришь стену или ставишь гипсокартон?

Вскоре после этого Джойс припарковала свою машину на улице, на том самом месте, где стоял тот загадочный автомобиль в то время, когда, по расчетам Дакворта, была убита Лорейн. Приехала она раньше времени. Если – а их было несколько, этих самых «если» – тот загадочный человек выходил на ночную пробежку в одно и то же время, возможно, ей придется прождать несколько часов. При том условии, разумеется, если он бегает каждую ночь. И если по одному и тому же маршруту.

И если все эти «если» выстроятся должным образом, толк от бегуна будет только в том случае, если он вспомнит, что видел вчера ночью ту машину. А если даже и вспомнит, он будет полезен только в том случае, если вообще способен отличить одну машину от другой.

Но на данный момент никакого другого способа у нее нет.

В это время года в кампусе Теккерея было безлюдно и тихо. Время от времени проходил кто-то из студентов. Изредка проезжала машина.

Джойс подумала, что зря не захватила с собой кофе, но, с другой стороны, это означало, что в какой-то момент ей может захотеться в туалет. Все равно что ждать мастера по ремонту компьютеров и на две минуты отлучиться из дома, бросить письмо в почтовый ящик. И именно в этот момент мастер и позвонит в дверь.

Ничего. Зато у нее есть музыка.

Она не могла подсоединить свой смартфон к старой стереосистеме, но у нее были компакт-диски. Она открыла коробочку с дисками, выбрала свой любимый и вставила в паз в приборной панели.

Стиви Уандер. «Песни в ключе жизни».

Джойс обожала Стиви. Ни один современный певец и в подметки ему не годится.

Она барабанила пальцами по рулевому колесу, в такт притопывала носком ноги рядом с коробкой передач. Прослушала весь диск, вынула его, заменила другим под названием «Мюзиквариум в оригинале», включавший хиты с 1972 по 1980 год.

Джойс выслушала до середины «Путешествие по тайной жизни растений», как вдруг увидела его.

Было уже почти десять, и он бежал по направлению к ней по улице. Не слишком выкладывался. Бежал равномерной трусцой. Приблизился, и Джойс окинула его оценивающим взглядом. Мужчина лет под тридцать или тридцать с небольшим. Слишком взрослый для студента, подумала она, и слишком молод для звания профессора, хотя следовало признать: в кампусе попадались преподаватели, которые не видели первого эпизода «Звездных войн» под названием «Скрытая угроза».