Линвуд Баркли - Двадцать три

Так что никаких твердых убеждений на эту тему у Ангуса не существовало. Если он счел, что книга, увиденная женой, является уликой, то успел ли уже побывать здесь? И поговорить с Наманом?

– А к вам сегодня не заходил еще один детектив из Промис-Фоллз? – спросил я его.

– Что? Нет. Никто не заходил. Я все ждал, что кто-то придет и расскажет мне, что происходит, но вы сегодня первый.

– Уверены? – уточнил я.

Наман посмотрел на меня с таким видом, точно я был самым тупым полицейским из Промис-Фоллз, с которым ему только доводилось сталкиваться, и, возможно, был прав.

– Думаю, что могу отличить офицера полиции от любого другого человека.

– Ну, конечно, можете, – кивнул я. – Вы уж извините. – Я еще раз заглянул в подвальное помещение. – Не возражаете, если я спущусь и посмотрю, что там?

– Это еще зачем?

– Просто хотелось бы оценить размеры ущерба.

– Я же говорил вам. Все было залито водой. Еще не просохло.

– И все-таки хотелось бы посмотреть. Свет там есть?

– Нет, электричество еще не включили.

– Ничего страшного, – сказал я. Достал смартфон и включил фонарик. – Не бог весть как ярко светит, но сойдет.

Наман смотрел на меня во все глаза.

Я спустился по деревянным ступенькам. Подвал оказался неглубоким. Ступив на пол, я почти упирался головой в потолок. Держа телефон в руке, подсвечивал фонариком во все стороны.

Обернулся, посмотрел на лестницу. Наверху, в проеме, вырисовывался силуэт Намана, он наблюдал за каждым моим движением.

– После пожара воды тут было на целый дюйм, – заметил он.

Вода ушла, но бетонный пол выглядел сырым, в воздухе пахло плесенью и влагой. В помещении было пусто, если не считать нескольких деревянных досок на полу да печки в дальнем углу. Если я чуть раньше не мог удержаться от мысли о том, что Ангус уже побывал здесь и что Наман сбросил его вниз, то теперь стало ясно, что опасения мои не оправдались.

Правда, я еще не успел заглянуть за печь.

– Что вы там делаете? – спросил Наман. – Мне пришлось поднять из подвала множество коробок с книгами и выбросить их. Там ничего интересного нет.

– Секундочку, – пробормотал я.

Я вытянул руку с телефоном и направился к печи. И тут послышались шаги. Я обернулся и увидел, что ко мне спускается Наман.

– Стойте где стояли, сэр, – сказал я.

– Но что вы ищете? – поинтересовался он и шагнул вниз еще на одну ступеньку.

– Я не собираюсь повторять. Прошу, оставайтесь наверху.

Он повиновался.

Я добрался до печи, пригнувшись, заглянул за нее, увидел переплетение труб – систему воздуховодов.

Больше ничего – и никого – интересного там не было.

Я пересек помещение, поднял голову и сказал:

– Вернемся наверх, мистер Сафар.

– Прекрасно, – отозвался он и стал подниматься по лестнице. Оказавшись в торговом помещении лавки, я спросил: – А что там у вас наверху?

– Квартира, – ответил Наман.

Тут я сразу сообразил, что к чему.

– Мистера Уивера, да?

– Все верно. Ему пришлось съехать, ну из-за дыма и всего прочего. Так что, помимо всех остальных несчастий, я еще и жильца потерял.

Я прошел через магазин и вышел через заднюю дверь на улицу. Заглянул в мусорный бак, но тоже ничего интересного не увидел – он был почти до самого верха заполнен пришедшими в негодность книгами, какими-то картонками и прочим мусором.

Я протянул Наману свою визитку.

– Извините за беспокойство. Если детектив Карлсон вдруг появится, пожалуйста, позвоните мне.

Он мрачно взглянул на визитку и пробормотал:

– К вашим услугам.

Я поехал к дому Карлсона. По дороге еще раз попробовал дозвониться на мобильник Ангусу, но он не отвечал. Одна надежда, что за то время, что я был в книжной лавке, он успел вернуться домой.

Мне открыла Гейл и спросила:

– Детектив Дакворт?

Я кивнул, протянул руку.

– Привет, Гейл.

– Ну, что, нашли его?

– Нет, – ответил я. – Можно войти?

– Да, конечно. Чем вас угостить? Может, кофе?

– Кофе будет в самый раз.

– Так его в книжном не было?

– Нет. И вряд ли он туда вообще заходил.

– Странно все это, – протянула Гейл. – Ведь он сам говорил, что собирается туда зайти. А после того как вы ушли, я пыталась дозвониться ему, но он не отвечает. – Гейл вдруг заволновалась: – Послушайте, как думаете, может, с ним что случилось?

– Ну мне, по крайней мере, это неизвестно, – ответил я. – Подумайте хорошенько. Куда еще он мог поехать?

Она покачала головой:

– Понятия не имею.

– Ну а если к матери? – осведомился я. – Она живет где-то поблизости? Как думаешь, может, он решил поговорить с ней о том, что произошло с ним вчера?

Лицо у Гейл скривилось. Губы задрожали.

– О господи, – пролепетала она.

– Что такое? – спросил я. – Что он сказал?

– Ангус никак не мог поехать к матери.

– Почему?

– Да потому что она умерла. Умерла уже давным-давно.

– Его мать умерла? – изумился я. – Но как же так? Буквально сегодня я спрашивал его, что он собирается делать, и он сказал, что собирается навестить ее.

– Нет, – ответила она, качая головой.

– Но почему он сказал, что собирается повидать ее, и почему он делал вид, что говорит с матерью по телефону, раз она умерла?

– Иногда он так делает. Говорит, это ему помогает. Когда он был в терапии, они предложили ему такой способ лечения. Когда он под стрессом, когда сердится, надо вслух проговаривать все свои чувства и ощущения. И это ему поможет, поможет снять напряжение.

– Так, давайте-ка присядем, – предложил я и увлек ее за собой в гостиную. Мы уселись друг против друга, нас разделял журнальный столик. – Когда умерла его мать?

– Когда ему было семнадцать, – ответила Гейл. – Почти двадцать лет тому назад.

– От чего умерла?

– Она покончила с собой. Прыгнула с моста на автомобильную трассу. С головой у нее было не все в порядке, ну, вы понимаете, о чем я.

– Депрессия?

– Да, это, и кое-что еще. Отец бросил семью, когда Ангусу было восемь, и мать воспитывала его в одиночку. Ну а потом умерла.

– Похоже, детство у него было не слишком счастливое, – заметил я.

– Она… она была не очень хорошей матерью, – сказала Гейл.

– Жестокое обращение?

Гейл кивнула:

– Причем не только в физическом, но и в психологическом смысле. Она не всегда была такой. Когда Ангус был совсем маленьким, она вела себя нормально, вроде бы была счастлива. Но затем, после того как отец бросил их, с ней что-то произошло. Она изменилась. И мышление, и поведение изменились полностью. Просто удивительно, что сам Ангус ведет себя так сдержанно и нормально, по большей части.

– Что это значит, по большей части?

– Ну, у него есть один пунктик… считает, что мы не должны заводить детей. Он просто их не хочет. Словно боится, что, родив их, я превращусь в такого же монстра, каким была его мать. – Глаза ее наполнились слезами, Гейл всем телом подалась вперед. – Но я никогда и ни за что такой не стану!