Бернадетт Энн Пэрис - За закрытой дверью

Не зная ситуацию во всех мелочах, я не могу нормально подготовиться. Если даже все прошло гладко и Джека нашли в подвале, как и было задумано, меня обязательно спросят, что это за комната и для чего ее использовали. И что мне отвечать? Что я все это время о ней знала? Или что слышу о ней впервые? Если скажу, что знала, – придется сочинить историю о том, как Джек уединялся там перед заседаниями, чтобы поднять боевой дух, настроиться на выступление и лишний раз напомнить себе, каким благородным делом он занимается, защищая избитых женщин. Или все отрицать? Сделать вид, что я неприятно поражена – как в нашем прекрасном доме вообще могла появиться такая комната? Она так хорошо запрятана в глубине подвала, что это прозвучит вполне правдоподобно. Но это опасно: вдруг они решат снять отпечатки и поймут, что я там бывала? Нет, лучше все-таки сказать правду. Точнее, полуправду, иначе они могут догадаться, что я убила Джека в попытке защитить Милли. А они обязательно догадаются, если я расскажу, каким «любящим» супругом Джек был на самом деле (а не в глазах всех знакомых) и для чего он готовил эту комнату. Присяжные, возможно, мне посочувствуют. А может, наоборот – увидят во мне охотницу за деньгами и решат, что я убила своего новоиспеченного мужа в корыстных целях. Мы приземляемся, и я осознаю, что теперь особенно важно говорить правильные слова и принимать правильные решения.

Очередь на паспортный контроль движется еле-еле. Наконец, вырвавшись в зал прилета, я оглядываю толпу встречающих, выискивая родные лица Дианы и Адама. Я страшно нервничаю и при встрече с ними, скорее всего, разрыдаюсь от облегчения, но это будет вполне соответствовать роли убитой горем вдовы. Однако вместо Дианы я вижу Эстер, которая машет мне рукой. Чувствую в груди холодок: зачем она здесь?

– Надеюсь, ты не возражаешь? – Эстер бросается меня обнимать. – У меня сегодня день свободен, так что я вызвалась забрать тебя и отвезти к Диане с Адамом. Соболезную тебе, Грейс.

– Я все еще не могу поверить, – отзываюсь я, ошеломленно качая головой: якобы потому я и не плачу. Хотя в действительности все слезы испарились от ужаса при виде Эстер. – Не хочу верить, что он умер.

– Да, я понимаю, для тебя это тяжелый удар. – Она берет мой чемодан. – Давай зайдем в кафе, Грейс. Выпьем кофе перед дорогой.

Сердце проваливается: Эстер – не Диана, перед ней не так просто изображать скорбящую вдову.

– Может, лучше сразу поедем к Диане? Мне нужно поговорить с Адамом, зайти в полицию. Адам говорил, что детектив, который ведет дело, хочет со мной побеседовать.

– Все равно сейчас в пробке застрянем – утро же! Лучше вместо этого выпьем кофе, – отвечает она, направляясь в ресторанную зону. Мы заходим в какое-то заведение, и Эстер, не раздумывая, выбирает столик на самом виду, в центре зала, по соседству с шумной группой школьников. – Ты садись, а я принесу кофе. Я быстро.

Внутренний голос подсказывает – нужно сбежать. Но я не могу. Раз Эстер приехала за мной в аэропорт и предложила выпить кофе – значит, хочет поговорить. Надо успокоиться, но это выше моих сил. Вдруг она догадалась, что я убила Джека? Вдруг мое поведение по дороге в аэропорт ее чем-то насторожило? Что, если сейчас она скажет, что ей все известно? Пригрозит рассказать полиции? Начнет меня шантажировать? Замирая от страха, наблюдаю, как она расплачивается на кассе и пробирается к столику. Нервы на пределе.

Усевшись напротив, Эстер ставит передо мной кофе.

– Спасибо, – благодарю я, выдавив слабую улыбку.

– Послушай, Грейс, что ты знаешь об обстоятельствах смерти Джека? – спрашивает она и, открыв пакетик с сахаром, высыпает содержимое себе в чашку.

– В каком смысле? – запинаясь, выговариваю я.

– Ты знаешь, отчего он умер?

– Да. Он принял снотворное.

– Да, принял, но умер он не от этого.

– Как это? Что ты хочешь сказать?

– Похоже, он не рассчитал дозировку таблеток и принял их слишком мало. И в результате не умер. То есть умер, но не от таблеток.

Я беспомощно трясу головой:

– Ничего не понимаю!

– Поскольку таблеток было мало, он просто потерял сознание, а потом очнулся.

– А отчего же тогда он умер?

– От обезвоживания.

Я изумленно вскидываю голову:

– От обезвоживания?

– Да. Примерно через четыре дня.

– Но почему? Если он не умер от таблеток и очнулся, то мог пойти и попить воды!

– В том-то и дело, что не мог. Его нашли не в основной части дома, а в комнате в подвале.

– В комнате в подвале?

– Именно. Эта комната не открывается изнутри, и в этом весь ужас. Он не мог оттуда выбраться, чтобы попить воды. – Взяв ложечку, она помешивает кофе. – Хотя, судя по всему, пытался.

– О боже, бедный Джек, – тихо говорю я. – Бедный, бедный Джек. Страшно даже представить, как ему пришлось страдать.

– У тебя не было предчувствия, что он может такое сотворить?

– Нет, что ты! Разве я бы тогда уехала в Таиланд? Я бы ни за что не оставила его одного, будь у меня хоть малейшие подозрения!

– А в каком состоянии он вернулся из суда?

– Ну, он, конечно, был расстроен из-за процесса.

– Знаешь, никто и никогда не подумал бы, что Джек способен лишить себя жизни. Не такой он человек. Наверное, тут дело не в простом расстройстве, а в чем-то более серьезном. Согласна? Кажется, это был его первый провал?

– Да.

– Значит, он был совершенно раздавлен. Может, даже говорил тебе, что его карьере конец. Но ты решила, что он это сгоряча, и не придала значения. – Я смотрю на нее во все глаза, а она продолжает: – Он ведь прямо так и сказал, Грейс? Сказал, что его карьере конец?

– Да, – медленно киваю я. – Так и сказал.

– Значит, потому он и решил покончить с собой. Не смог пережить неудачу.

– Да, наверное, потому и решил, – соглашаюсь я.

– Теперь понятно, почему он так настойчиво отправлял тебя в Таиланд одну! Не хотел, чтобы ты помешала ему принять таблетки. Похоже, он сделал это почти сразу после твоего отъезда. Ты не знаешь, где он их достал? Может, он иногда принимал снотворное?

– Иногда бывало, да, – импровизирую я. – Он не обращался к врачу и покупал их без рецепта. Кстати, это были те же таблетки, что принимала Милли. Я помню, он спрашивал у миссис Гудрич, как они называются.

– Судя по всему, он догадывался, что таблеток может не хватить. Поэтому и ушел в комнату, которая не открывается. Чтобы убить себя наверняка. – Она подносит к губам чашку и, сделав глоток, продолжает: – В полиции тебя точно спросят об этой комнате. Ты ведь о ней знала? Джек тебе ее показывал?

– Да.

Эстер вертит в руках ложечку.

– И они захотят узнать, для чего эта комната нужна… – В ее словах впервые слышится неуверенность. – Она вроде бы вся красная, даже пол и потолок, а на стенах висят портреты жестоко избитых женщин.