Элизабет Хейтер - Похищенные

Она надеялась, что копы заберут страшного человека, но вдруг услышала голос матери, почти не пьяный. Мать уверяла копов, что произошла обычная семейная ссора, они сами все уладят и больше не будут шуметь. Наверное, Эвелин не стоило удивляться, но она удивилась. Более того, услышанное ее потрясло.

Когда полиция уехала, девочка вытерла слезы и дальше действовала со странным спокойствием. Открыла окно в ванной, перелезла через подоконник и босиком, в разорванной пижаме добежала по улице до первой телефонной будки. Ей повезло: кто-то забрал не всю мелочь из разменника. Одной монетки хватило. Она позвонила единственным людям, с которыми чувствовала себя в безопасности после смерти папы. Дедушка примчался за ней на машине как метеор – наверное, проскочил на красный свет все перекрестки в трех городках на пути. Он увез внучку в Роуз-Бей. Она стала жить с ним и с бабушкой и никогда не оглядывалась назад.

Лишь спустя годы Эвелин узнала, в каком ужасе и растерянности оказались тогда родители матери. Они боялись, что, подав иск о лишении родительских прав, навлекут на себя общественное осуждение – в практике Эвелин такое случалось не раз, – но понимали, что, если этого не сделать, мать заявит в полицию о похищении девочки и добьется, чтобы ее вернули.

Мать объявилась, когда Эвелин было семнадцать и у бабушки случился инсульт. Тогда Эвелин с ужасом узнала, что бабушка с дедом угрожали родной дочери тюрьмой, если она когда-нибудь попытается вернуть Эвелин. Обещали сделать все, что угодно, чтобы посадить ее за решетку.

Возможно, угроза существовала лишь на словах и они никогда бы не решились ее выполнить, тем не менее мать поверила и не появлялась в ее жизни семь долгих счастливых лет.

Дедушка и бабушка поддерживали с ней связь, убеждали лечиться от алкоголизма в надежде, что однажды они с Эвелин снова начнут общаться. Но Эвелин наотрез отказалась возобновлять отношения с матерью. И никогда об этом не жалела.

Очнувшись от воспоминаний, она обнаружила, что стоит, согнувшись, на обочине дороги, прижимая руку к животу, а Джек похлопывает ее по спине и бормочет какую-то ерунду о том, что они непременно прижмут Уиггинса.

Эвелин наконец выпрямилась. Щеки пылали.

– Извините, – прохрипела она.

Джек смотрел на нее с любопытством.

– Нет ничего хуже преступлений против детей, уж я-то знаю, навидался. Домашнее насилие, похищения… Приезжаешь на место событий и чувствуешь себя каждый раз таким беспомощным… Особенно в таких вот делах, когда точно знаешь, что какой-нибудь ублюдок бьет детей или плохо о них заботится, но формально ничего не можешь с ним поделать. Меня от этого тоже блевать тянет.

Он глубоко вздохнул и вернулся в машину.

Остаток пути они проехали в молчании. В участке Эвелин рассказала Томасу о своей находке в доме Уолтера Уиггинса.

Томас некоторое время задумчиво поглядывал то на нее, то на Джека и наконец сказал:

– Вы положили фотографии на место, в точности как они и лежали? Уиггинс не догадается, что его заначку нашли?

– Не должен, – покачала головой Эвелин. – Но у него страсть к порядку, и наверняка он очень подозрителен, так что, скорее всего, перепрятал их после того, как мы ушли.

Джек мрачно кивнул:

– Да, тем более что, вернувшись из ванной, вы сразу потащили меня к выходу.

Томас потер красные от полопавшихся сосудов глаза.

– Я поговорю с судьей, но получить ордер будет не так-то просто. Нам не разрешат провести обыск только потому, что Уиггинса когда-то признали виновным в покушении на растление малолетних. Черт возьми! – Он выглянул из кабинета и крикнул: – Ти-Джей!

Когда напарник Джека вошел, Томас сказал ему:

– Мне нужны фотографии всех классов начальных школ. У нас есть копии, найдите их с Рональдом.

Ти-Джей направился к Рональду – второму административному помощнику шефа полиции, – а Эвелин вопросительно взглянула на Томаса.

– Меры предосторожности, – тяжело вздохнул тот. – Из-за всех этих случаев стрельбы в общественных местах в последние годы мы начали проводить гражданские учения для персонала школ и торговых центров. Местные школьные советы и колледжи пошли еще дальше: они каждый год присылают нам информацию о преподавателях, учениках и студентах. Я очень надеялся, что она нам никогда не понадобится… Вы сможете узнать девочек?

– Я запомнила всех, кто был на снимках Уиггинса. Их двенадцать.

Вошел Ти-Джей со стопкой фотографий.

– А что случилось?

– Выйди и закрой за собой дверь, – велел ему Томас.

Ти-Джей, положив стопку на стол, с недовольным видом направился к выходу, но по взглядам, которыми он обменялся с Джеком, Эвелин поняла, что скоро эта новость облетит весь участок.

На школьных снимках она узнала девять девочек и покачала головой:

– Еще трех здесь нет.

– Может, вы пропустили? – Томас повернулся к Джеку: – Посмотришь?

– Я не видел снимки Уиггинса.

– Черт… – Шеф полиции принял у Эвелин стопку фотографий, на которых теперь были обведены черным маркером фамилии девяти учениц. – Я поговорю с их родителями.

– Мне кажется, лучше не… – начала Эвелин.

– Я не скажу им, что фотографии были найдены незаконным путем, – перебил Томас. – Вообще не скажу им о фотографиях в доме Уиггинса. Просто поставлю в известность, что у нас есть причины беспокоиться о детях, пусть присматривают за ними повнимательнее. – Он схватил телефонную трубку, но вдруг замер, взглянул на часы и с проклятием опустил ее обратно на рычаг. – Я и не заметил, что уже почти час ночи! Завтра позвоню.

Эвелин собралась было еще раз возразить – она считала, что разговаривать с родителями девочек нельзя, – но Томас опередил ее вопросом:

– У вас есть дети?

– Нет.

– Тогда поверьте мне на слово, уж лучше я до смерти перепугаю родителей этих школьниц, чем промолчу, и одна из них станет следующей жертвой похищения. В ближайшее время я постараюсь получить ордер, а пока приставлю двух полицейских к Уиггинсу, вместо Дарнела.

Эвелин кивнула, хотя идея оставить Дарнела Конвея без наблюдения ей не понравилась.

– Уолтера мы должны рассматривать как потенциальную угрозу. Но не могли бы вы послать кого-нибудь и к дому Дарнела? Он участвовал в поисках Бриттани, убийство дочери его подруги двадцать лет назад осталось нераскрытым, и он во многом соответствует профайлу.

– За исключением расы, – напомнил Джек.

– Да, верно. Но Уолтера я не рассматривала как вероятного преступника по той же причине – не из-за расы, а из-за того, что у него не было шансов остаться незамеченным в Роуз-Бей. Просто я…

– Понимаю, – кивнул Томас. – Но у меня не хватает людей. Поговорите с агентами из КБРПД – может быть, они организуют наблюдение.