Бернар Миньер - Гребаная история

— Черт, да ты больной!

Хардинг поднес руку к лицу, посмотрел на кровь, окрашивающую ему пальцы, и взглянул на нас с мрачной яростью.

— Кем, вы думаете, была эта маленькая святая, ваша подружка? — произнес он свистящим вызывающим голосом. — Сейчас я вам расскажу, какой она была…

С этого мгновения все и полетело к чертям. Шейн ударил его во второй раз, и в ответ Хардинг бросился на него. Удары сыпались с двух сторон, но у Шейна получалось лучше: в школе он занимался боксом и знал, куда бить и как. Всем в школе известно, что он опасный боец. Но Хардинг тоже не был лузером. Я видел, как Шейн получил удар правой, от которого пошатнулся. Потом эти двое схватились друг с другом, опрокидывая на своем пути стулья, шатаясь, пьяные от гнева. Мы с Джонни бросились на Хардинга, чтобы помочь Шейну, а Кайла орала, чтобы мы остановились. Удары сыпались в двойном количестве. Вслепую. Лавина, от которой у меня заболели фаланги пальцев. Было видно, как лицо препода становится уродливым и опухшим, превращаясь в окровавленную массу, как его ярость сменяется паникой. Его ударили еще несколько раз, на этот раз ногами, когда он упал и оказался в сидячем положении, привалившись к кухонной мебели. Попытались его достать, когда он пополз между стульев под ненадежное укрытие стола. Я наступил на одну из его лодыжек, перенеся вес всего тела на ногу; Шейн изо всех сил разбил пальцы его левой руки ножкой стула. Нэт выл, чтобы мы остановились, но мы носились вокруг стола, будто фанатики, безумные от гнева, снося все на своем пути.

Это продолжалось достаточно долго. Вырвавшийся наружу вихрь злости и жестокости мог бы завести нас слишком далеко, и мы совершили бы непоправимое. Все это время Кайла умоляла нас остановиться, а Хардинг метался, выискивая дыру, куда бы спрятаться. На этом все и остановилось.

Все высокомерие и цинизм разом покинули его. Ему было страшно. Он думал, что его сейчас убьют, — и, может быть, через несколько секунд эта мысль посетила бы и нас самих.

Его глаза превратились в две щелочки между распухшими веками, нос стал пурпурной картофелиной, на открытой правой скуле и на горле было полно синяков. От крови на его футболке образовалось темное пятно. Он встал нам навстречу с глазами, полными лопнувших капилляров.

— Что вы хотите, черт вас подери? Что вы хотите?

Я был на последнем издыхании и хватал воздух открытым ртом, опираясь бедрами и руками на стоящий позади меня рабочий стол. Моя грудь поднималась, щеки заливал пот.

— Правду, — сказал я, переводя дыхание.

Пальцы горели, бегущий по венам адреналин вызывал дрожь, будто мне было холодно. Хардинг попытался вытаращиться, но у него это ни капли не получилось.

— Какую еще правду? Я не спал с Наоми… Что вы себе думаете, господи боже мой? Там, где она есть, думаете, она вас сейчас услышит? Вы ее лучшие друзья, черт подери!

Честно говоря, такой ответ нас немного сбил с толку. Я схватил его за ворот пропитанной кровью футболки, и тот порвался.

— Мы смотрели видео с вашими групповухами! Она там была!

— И что? Если б вы досмотрели видео до конца, то узнали бы, что ничего не произошло! Она всего раз и приходила. — С этими словами Нэт подвигал рукой перед собой, словно желая защититься от нового удара. — Это правда, она разделась… Но на этом все и закончилось! Если б вы просмотрели все видео, вы это знали бы… Она не участвовала — удовольствовалась тем, что смотрела… Она ушла спустя четверть часа. И больше не возвращалась!

— Врешь! Правда в том, что Наоми все рассказала своей матери и вы устранили их обеих!

Хардинг казался удивленным.

— Нет! — возмутился он с внезапной горячностью. — Это неправда! Она приходила всего раз! Мы никогда больше не виделись… Я думаю, она пыталась определить лицо под маской, кое-кого узнать. Она приходила сюда за этим…

— ДА? — взвыл я.

Нэт внимательно посмотрел на остальных, а затем его взгляд остановился на мне:

— Ты. Она хотела знать, нет ли там тебя… Думаю, в последнее время она пыталась выяснить, кто ты на самом деле.

Всех нас это успокоило, и в первую очередь меня. Я спросил себя, не было ли это тоже стратегией.

Но потом вспомнил фразу Наоми, сказанную на пароме: «Я обнаружила, кто ты такой ».

В это время Кайла смочила тряпку под краном, встала на колени рядом с Нэтом, чтобы обтереть его лицо, — сильно избитое и все в ушибах. Хардинг вздрогнул, когда она задела его скулу.

— Полегче, — прошептал он. — Полегче. Спасибо…

Затем снова оторвал взгляд от пола и посмотрел на нас.

— Как у вас оказалось это видео?

Я вспомнил о предупреждении Даррелла.

— Я не имею права это говорить.

Он изучающе поглядел на каждого из нас.

— Тогда вот что: вы его знаете?

Я поднял брови.

— Кого?

— Ворона, так его…

Мозги у меня начали работать. По словам Даррелла, он готовился шантажировать участников вечеринок, но у него не было времени это сделать… Его опередили …

— Какой ворон? Вас шантажируют?

— Не вешайте мне лапшу на уши! Вы его знаете, потому что смотрели это видео… Это вы ?

— Мы что?

— Шантажисты, черт… Ай! — вскрикнул Нэт, когда Кайла притронулась к его сломанному носу. — Повнимательнее! — Он снова успокоился. — Прошу прощения.

— Какие еще шантажисты? — спросил Шейн. — Объяснись, грязное дерьмецо. Видеозапись, которую мы смотрели, ты никогда не получишь. Так о чем ты там говоришь, сволочь?

На короткое мгновение Хардинг казался таким же растерянным, как и мы. Задумался.

— Ворон находится на этом острове, — наконец бросил он. — Это тот, кто знает маленькие секреты обо всех. Человек, который рассылает мейлы и шантажирует местных жителей. Кто это такой, никто не знает…

Мы все переглянулись. Потом я перевел взгляд на темноту за оконным стеклом, будто Ворон, о котором мы только что говорили, мог прямо сейчас шпионить за нами.

— Многие из участников наших… вечеринок уже получили от него электронные письма. Они перестали к нам приходить. И они заплатили. Из-за этого уже несколько месяцев мы не устраивали встреч. Люди боятся…

— Ты хочешь сказать, что эти отвратительные жирные боровы и старые шлюхи наложили в штаны, так? — проскрипел Кьюзик. — Извини, но посочувствовать не могу… Ты не такой расчетливый, раз зовешь сюда несовершеннолетних, а?

Хардинг напрягся.

— Молодые, которых сюда приглашают, — совершеннолетние. И они не отсюда. Дураков здесь нет… Наоми и ты — это была ошибка… Наоми настаивала, пристала с ножом к горлу, желая участвовать. А когда она чего-то хотела, отказать ей было очень трудно. Я слишком поздно понял, чего ей хотелось на самом деле… А в твоем случае так захотела аптекарша Клодетт. Я едва не отказал, но она вела себя очень настойчиво… Ты ей пришелся по сердцу, Шейн.