Тесс Герритсен - Выжить, чтобы умереть

Маура покачала головой.

Не думаю, что мне вообще стоит сейчас выбирать мужчину. Но я размышляю над его предложением.

То есть, ты хочешь уйти из бюро судмедэкспертизы? Уехать из Бостона?

Да. В этом случае придется.

Скрипичная музыка взлетела к высокой, печальной ноте. Казалось, эта нота пронзила грудь Джейн.

Ты всерьез думаешь об этом?

Потянувшись к пульту дистанционного управления, Маура внезапно выключила музыку. Между подругами повисло молчание — тяжелое, словно бархатная портьера. Маура оглядела гостиную — белый кожаный диван, полированную мебель красного дерева.

Я не знаю, Джейн, что меня ждет.

В окне вспыхнул свет, и Джейн поднялась, чтобы выглянуть из-за шторы.

Увы, я точно знаю, что тебя ждет.

Что же?

Только что подъехал фургон телевизионщиков. Чертовы гиены не могут подождать до пресс-конференции. Им обязательно нужно возникнуть у тебя на пороге.

Мне велели не разговаривать с ними.

Нахмурившись, Джейн обернулась.

Кто это тебе велел?

Мне позвонили полчаса назад. Из администрации губернатора. На них давит Вашингтон, требует держать все это в тайне.

Поздно. Сюжеты уже идут по Си-Эн-Эн.

Я сказала им об этом.

Так значит, ты вообще не собираешься общаться с прессой?

А разве есть выбор?

Выбор есть всегда, — возразила Джейн. — Что ты сама хочешь делать?

Поднявшись с дивана, Маура подошла к Джейн и встала рядом с ней у окна. Подруги наблюдали за тем, как оператор начал вытаскивать из фургона оборудование, готовясь ступить на лужайку перед домом Мауры.

Легче всего, — заметила Маура, — просто сказать им: «Без комментариев».

Никто не сможет заставить нас говорить.

Маура поразмышляла над этим, наблюдая за тем, как подъехал второй фургон телевизионщиков.

А разве не так все это и произошло? — спросила она. — Слишком много тайн. Слишком много людей что-то скрывают. Стоит только пролить свет, как тайны теряют свою силу.

Именно так поступил Николас Клок, когда снял свое видео, подумала Джейн. Свет, пролитый на правду, стоил ему жизни. Но зато спас его сына.

Знаешь, Маура, в этом ты разбираешься лучше всех. Ты включаешь свет и заставляешь мертвецов рассказывать тайны.

Проблема только в том, что общаться мне приходится с одними лишь мертвецами. Мне нужен кто-то с температурой тела, немного превышающей температуру окружающей среды. Не думаю, что я смогу найти его в этом городе.

Мне ужасно не хочется, чтобы ты уезжала из Бостона.

У тебя здесь семья, Джейн. А у меня нет.

Захотелось семьи? Так я отдам тебе своих родителей. И пусть они сведут тебя с ума. И еще Фрэнки добавлю, чтобы ты от души порадовалась.

Маура рассмеялась.

Эта радость, Джейн, твоя и только твоя.

Я хотела сказать, что семья вовсе не всегда приносит счастье. А разве работа для тебя не важна? И… — Джейн осеклась. А потом добавила тихо: — И твои друзья?

Снаружи к дому подъехал еще один телевизионный фургон, и женщины услышали, как хлопнули его дверцы.

Маура, — снова заговорила Джейн, — я была не очень хорошим другом. И знаю это. Клянусь, в следующий раз я поступлю иначе. — Она подошла к журнальному столику за винным бокалом Мауры и за своей бутылкой пива. — Поэтому давай выпьем за то, чтобы друзья оставались друзьями.

Улыбаясь, они сдвинули бокал и бутылку и выпили.

Зазвонил мобильный телефон Джейн. Вытащив его из своей сумочки, она увидела на экране код штата Мэн.

Риццоли, — ответила она.

Детектив, это доктор Стейн из Медицинского центра Восточного Мэна. Я невролог, наблюдающий за господином Клоком.

Да, мы говорили два дня назад.

Я… э-э-э… не знаю даже, как сообщить вам об этом, но…

Он умер, — подсказала Риццоли, догадавшись о цели звонка.

— т- Нет! То есть… я так не думаю.

Как вы можете не знать наверняка?

На том конце провода послышался робкий вздох.

Мы правда не знаем, как объяснить случившееся. Но, когда сегодня днем сестра вошла в его палату, чтобы проверить жизненно важные функции, его койка была пуста, а капельница — отсоединена. Последние четыре часа мы искали его по всей территории больницы, но так и не нашли.

Четыре часа? Он пропал так давно?

А может, и раньше. Мы не знаем, когда именно он вышел из палаты.

Доктор, я вам сейчас перезвоню, — прервала она Стейна и повесила трубку.

Джейн тут же стала набирать номер семейства Иниго. Один гудок. Второй.

Что случилось, Джейн? — поинтересовалась Маура.

Пропал Николас Клок.

Что1 — Маура непонимающе уставилась на подругу. — Я думала, он в коме.

Алло? — ответила по телефону Нэнси Иниго.

Тедди дома? — осведомилась Джейн.

Детектив Риццоли, это вы?

Да. Я тревожусь за Тедди. Где он?

В своей комнате. Он вернулся из школы и сразу пошел наверх. Я как раз собиралась позвать его вниз, к ужину.

Пожалуйста, загляните к нему. Сделайте это прямо сейчас.

Шаги Нэнси Иниго заскрипели по лестнице, и она спросила

Джейн:

Не могли бы вы рассказать мне, в чем дело?

Еще не знаю. Пока не могу.

Джейн услышала, как Нэнси постучала в дверь и крикнула:

Тедди, можно войти? Тедди! — Воцарилась тишина, а затем раздался встревоженный голос Нэнси: — Его здесь нет!

Поищите его в доме, — велела Джейн.

Погодите. Погодите, здесь, на кровати, лежит записка. Почерк Тедди.

Что там написано?

В трубке раздался шелест бумаги.

Она адресована вам, детектив, — сказала Нэнси. — Здесь написано: «Спасибо. Теперь у нас все будет хорошо». Больше ничего.

Джейн представила, как Николас Клок чудесным образом очнулся, отсоединил капельницу и вышел из больницы. Вообразила, как Тедди кладет записку на свою кровать, а затем, выскользнув из дома супругов Иниго, исчезает во тьме. Оба прекрасно знали, куда идут, поскольку цель у них одна — совместное будущее, жизнь отца и сына.

Вы хоть примерно понимаете, о чем эта записка? — поинтересовалась Нэнси.

Да. Думаю, я прекрасно понимаю, что он хотел сказать, — тихо ответила Джейн и повесила трубку.

Так значит, Николас Клок жив, — догадалась Маура.

Не просто жив. Он наконец забрал сына. — Джейн поглядела в окно на фургоны телевизионщиков, на разрастающееся сборище журналистов и операторов. Она улыбалась, но огни машин все равно расплывались от ее слез. Риццоли подняла бутылку и произнесла тост, обращаясь в темноту: — За тебя, Николас Клок.

«Конец игры», — мелькнуло у нее в голове.

Кровь смыть легче, чем воспоминания, подумала Клэр. Она стояла в кабинете доктора Уэлливер и разглядывала новые ковер и мебель. Солнечный свет отражался от идеально чистых поверхностей; в помещении пахло свежим воздухом и лимоном. Через открытые окна до нее доносился смех студентов, катающихся в лодках по озеру. Субботние звуки. Оглядывая комнату, сложно было поверить, что в ней когда-то произошло нечто ужасное, — так старательно школа изменила ее. Но, сколько ни оттирай, образы, запечатленные в памяти Клэр, смыть невозможно. Она глядела на бледно-зеленый ковер, — и поверх узора из ягод и лоз ей чудился мертвец, смотрящий вверх ничего не видящими глазами. Она повернулась к стене, — и на ней тут же появились пятна разбрызганной крови Николаса Клока. Девочка посмотрела на рабочий стол — и тут же вспомнила, как рядом лежало тело Жюстины, убитой из пистолета детектива Риццоли. Куда ни глянь в этом помещении — повсюду чудились покойники. Дух доктора Уэлливер тоже по-прежнему обитал здесь — улыбался, сидя за столом и потягивая бесконечный чай из чашки.