Валентен Мюссо - Женщина справа

Он поднял вверх свой фотоаппарат.

— Но день уже не прошел впустую. Эта фотография… по крайней мере, хоть что-то сегодня удачно. Многие утверждают, что фотограф никогда не может сделать портрет с натуры, что модель должна всегда сознавать присутствие постороннего взгляда.

— Я вас не увидела…

— Верю. Не знаю, о чем ты думала, но мысленно явно находилась где-то далеко. Ты была совершенна.

— Совершенна?

— Подобна привидению, о котором я тебе говорил по поводу Вивиан… Этот отсутствующий вид придавал тебе красоту, которую я никогда не видел ни у одной женщины.

— У вас что, такая манера флиртовать?

Харрис развеселился. Напрасно Элизабет рылась в своей памяти: это был первый раз, когда она видела, как он улыбается.

— Ничего не меняй в том, что ты есть сейчас, Элизабет. Не позволяй безжалостной профессии изменить тебя.

— Вы думаете, что я могла бы стать как все актрисы — холодной и высокомерной? Или даже хуже — как Деннис Моррисон?

— Нет, но многие превращаются в такое, что им раньше бы даже в страшном сне не приснилось. Ни в чем нельзя быть уверенным: без сомнения, это придает остроты, но в то же время это драма всего существования.

Харрис поднялся на ноги.

— Вы мне дадите эту фотографию?

— Конечно. И через много лет, глядя на нее, ты будешь вспоминать об этом тиране Уоллесе Харрисе…

— Никакой вы не тиран.

— Мы выстраиваем свой образ, Элизабет: это единственное средство, чтобы человек мог защититься от других и противостоять миру.

— Прошу прощения! — окликнул его рабочий съемочной площадки, подключающий новый прожектор.

Он повернулся, заметно разозленный.

— Иду! Одну минуту! Думаю, теперь ты можешь вернуться к себе. Сегодня снимать больше не будем, незачем зря мучить себя. В понедельник продолжим. Не забывай: привидение. В этом зловещем доме Вивиан всего лишь привидение. Береги себя.

Элизабет машинально листала последний номер «Лайф». «Бен-Гур» натягивает поводья. «MGM тратит 14 миллионов долларов на новую римскую эпопею». Она рассеянно пробежала глазами статью. На фото был изображен Чарлтон Хестон [89] Чарлтон Хестон (1923–2008) — американский актер, голливудская звезда 1950–1970-х гг., исполнивший главную роль в эпическом фильме У. Уайлера «Бен-Гур» (1959). с развевающимися от ветра волосами, держащий в руках поводья белой квадриги [90] Квадри́га — античная двухколесная колесница с четырьмя запряженными конями. Часто использовалась в Древнем Риме в гонках или в триумфальных шествиях. . Бен-Гур… Не об этом ли фильме Харрис недавно говорил, когда принялся ругать всю съемочную группу? Элизабет продолжила переворачивать страницы. Реклама — опять и опять… Последний «Крайслер», тональный крем, водка «Гордонс», новая печатная машинка компании «IBM»… Утомившись, она бросила журнал на кушетку и посмотрела на часы: только восемь вечера. С тех пор как она вернулась к себе, минуты и секунды, казалось, потекли намного медленнее, будто чтобы растянуть ее мучения.

Она встала. Дом был абсолютно тихим — та тяжелая тишина, которая только подчеркивает ее одиночество. Она пересекла гостиную, поднялась на верхний этаж в ванную комнату. Там она открыла туалетный столик над умывальником и взяла упаковку таблеток, которые ей прописал врач. Она проглотила таблетку, не веря, что она может оказать на нее какое-то действие.

В зеркале ее лицо было бледным, почти восковым. Глаза, казалось, уменьшились. Она внимательно посмотрела на полуоткрытые баночки на умывальнике перед ней. Было мгновение неуверенности, затем то, что она была неспособна представить себе несколько минут назад, явилось перед ней во всей своей полноте. Она была даже удивлена, что не испытывает от этой мысли ни беспокойства, ни страха. Если бы мир был театром, так легко было бы закончить эту комедию… Проглотить таблетки одну за другой, затем спокойно растянуться на кровати и позволить событиям идти своим чередом. Будет ли она страдать? По всей вероятности, нет. Ей надо будет только закрыть глаза и заснуть, как после слишком долгого дня.

Она посмотрела вокруг: знакомые предметы ванной комнаты отвлекали ее от своего собственного несчастья. Она неподвижно застыла в ожидании следующего этапа, как если бы событие, которое неминуемо должно произойти, могло решить ее судьбу вместо нее самой. Но ничего не произошло.

Тогда она открыла вторую упаковку, затем третью… На краю умывальника она старательно выстроила в ряд красные и голубые таблетки, которые составили странную дорогу, змеящуюся до самого крана. Она вспомнила дорогу из желтого кирпича «Волшебника страны Оз», которая вела Дороти и ее спутников в Изумрудный город. Когда она в первый раз увидела этот фильм, ей было около семи лет. Это воспоминание заставило ее улыбнуться.

Она взяла другую таблетку, положила в рот, выпив немного воды.

Красная, голубая.

Она сознавала, что действовать таким образом бессмысленно, но это принадлежало внешнему миру, который не затрагивал ее. Затем она подумала о Дэвиде. Какой бы тягостной ни была эта мысль, Элизабет понимала, что едва знает его. Сколько дней провела она с ним? Сколько времени посвятила ему с самого рождения? Куда меньше, чем провела на этой проклятой съемочной площадке. Если она исчезнет, он не сохранит о ней никакого воспоминания. Можно спорить на что угодно: он не огорчится и не осознает ее отсутствия…

Голубая, красная.

Его бабушка сможет позаботиться о нем лучше, чем она смогла бы сама. Дэвид вырастет в Санта-Барбаре, совсем как она. У нее не было несчастного детства… Почему с ним должно быть по-другому? Да, Вирджиния займется Дэвидом и сделает из него крепкого, здорового ребенка. Перед ее мысленным взором встал маленький мальчик, идущий по дороге в школу, с ранцем за спиной, с ланч-боксом в руке… Это была лишь расплывчатая мысленная картина, но от нее ей стало легче.

Голубая, красная…

Тишина в доме будто разбилась: пронзительный звонок от входной двери заставил ее подпрыгнуть.

Ее охватила паника, ее тело задрожало, будто температура в комнате разом понизилась на десять градусов. Нервным движением она сгребла все таблетки и спустила их в умывальник. Она исчезла — дорога из разноцветных кирпичей…

Элизабет посмотрела в зеркало на свое растерянное лицо и подумала, что видит там кого-то чужого. «Что на тебя нашло?» Рефлекторным движением она засунула три пальца в рот и не вытаскивала их, пока не оказалась готова извергнуть все, что у нее было в желудке. Из нее хлынула коричневатая жижа, в которой плавали почти целые таблетки.

Снова настойчивый звонок в дверь…

Элизабет промыла рот, быстро вытерла губы и неуверенным шагом вышла из ванной комнаты. Кто мог бы потревожить ее в такое время?