Валентен Мюссо - Женщина справа

— Я могу войти?

Она отступила. В доме витал запах свежесрезанных цветов, к которому примешивались ароматы корицы.

— Это ты оповестил прессу?

— Нет. Эта история полностью вышла у меня из-под контроля…

— Мне очень жаль. Должно быть, тяжело испытывать такое давление.

— Я знаю все, Лора.

— Что ты хочешь сказать?

— Я знаю о своей матери… и о вас.

Она резко опустила глаза. Довольно долгое время мы молча стояли друг напротив друга.

— Идем на кухню, там нам будет удобнее разговаривать.

Я сел на то же самое место, что и в прошлый раз. Лора села рядом, теребя рукава и по-прежнему избегая встречаться со мной взглядом.

— Кто в курсе?

— Никто. Я узнал обо всем благодаря этому.

Я вынул из кармана письмо и придвинул к ней по столу. Лора медленно и внимательно прочитала его. Может быть, она уже искала слова, которые смогли бы врачевать наши раны. Затем она в упор посмотрела на меня своими бледно-голубыми глазами, которые годы почти лишили цвета.

— Я никогда не получала этого письма…

— Это всего лишь черновик, не думаю, чтобы мать переписала его начисто.

Она положила морщинистые руки на листок бумаги.

— Что тебе подсказало? Как ты догадался, что оно адресовано именно мне?

— Вначале я подумал, что моя мать подписалась обычным уменьшительным именем — Бесс. Но это была не подпись.

Лора вздохнула.

— Нет.

— И к тому же было бы странно, если бы она подписала черновик, — никто так не делает! Она написала: «Я всегда буду любить тебя, Бесс». Это ваше второе имя, не так ли? Лора Бесс Гамильтон.

Копия водительских прав Лоры, которую Хэтэуэю удалось раздобыть и с помощью которой он ее нашел, — вот что я искал в коробке у себя в кабинете. Документ, который я в начале нашего расследования только бегло просмотрел, но который остался в уголке моей памяти.

— Бетти не верила в совпадения. Когда мы были одни, она никогда не называла меня «Лора». Она думала, что мое второе имя — это знак судьбы: Элизабет… Бетти… Бесс. Думала, что мы созданы для того, чтобы встретиться и любить друг друга. Однажды я заметила, что она читает книгу «Пир» Платона… она все время оставляла ее валяться в гримерке. Не знаю, кто ей посоветовал. Я была не способна читать книги такого рода, но Бетти рассказала мне легенду, которая в этой книге. Изначально человеческие существа были как сферы с четырьмя руками, четырьмя ногами и двумя головами. Среди них были мужчины, женщины и андрогины. Однажды боги в гневе решили разделить их напополам, чтобы сделать слабыми…

— Я знаю этот миф. С тех пор каждая половинка всю жизнь ищет другую, чтобы снова с ней соединиться.

— Да. Когда друг к дружке влечет двух женщин — это потому, что они хотят обрести свою изначальную женскую сущность. Бетти и Бесс были двумя частями одного и того же существа, созданные для того, чтобы встретиться…

Лора улыбнулась и снова сложила письмо.

— Затем Бесс удалось замести следы. Никто не знал моего второго имени. Когда я звала ее к телефону или писала ей, я всегда пользовалась им, чтобы наше сближение было незаметно. Это стало чем-то вроде игры. Меня вовсе не удивляет, что в этом письме она назвала меня так.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, Лора, в мельчайших подробностях. Вы уже достаточно мне лгали!

На ее лице появилось жесткое выражение.

— А как по-другому? Как ты себе это представляешь: чтобы я тебе вот так все выложила, когда ты в первый раз приехал ко мне? Думаешь, тебе бы понравилось услышать правду? Эту правду!

«Иногда люди не хотят слышать то, что они жаждут услышать», — как-то сказала мне Нина. Лора была права: я не был готов к такому открытию и не был уверен, что готов ее принять.

— Мне очень жаль, что все это доставляет тебе огорчение, но я не собираюсь извиняться за то, что мы с ней пережили. Я любила твою мать, как не любила никого и никогда. Я была вынуждена держать эту любовь в тайне даже после исчезновения твоей матери. Об этом никто ничего не узнал. Нет ничего более жестокого, чем необходимость прятаться, чтобы оплакивать тех, кого любишь. Поверь, это рана, которая не заживает.

— Расскажите мне все. Мне необходимо знать.

— Если ты этого хочешь… Я тебе говорила, что встретила твою мать в сентябре пятьдесят восьмого на пробах грима; это была неправда. Шестого марта пятьдесят восьмого, в четверг — вот день, когда я впервые увидела Бетти. У меня вместе с другими членами съемочной группы была встреча в офисе в центре города. Тогда я была на зарплате в «Уэллс Интернейшнл Пикчерс», и Гарри снова оказал мне доверие. Это было подготовительное собрание, где среди прочего утверждались гримеры и визажисты. Я не знала, что в тот день мне предстоит встретить твою мать. Она вошла в офис, на короткое мгновение наши взгляды встретились. Может быть, глупо так говорить, но я поняла, что моя жизнь только что бесповоротно изменилась.

Лора закрыла глаза и сложила руки.

— Меня потрясла не ее красота. Это была скорее… скрытая грусть в глубине ее глаз. Да, грусть, которая меня взволновала и которую невозможно было угадать ни на одной из ее фотографий. Все собрание я не отрывала от нее взгляда. И смущалась: я заметила, что все видят, какое действие она производит на меня. Мы обменялись всего несколькими словами. Был установлен день на следующей неделе, когда надо будет начать пробы грима. В тот день Бетти была спокойной. Она показалась мне любезной и внимательной, как если бы умела держаться с незнакомыми людьми. Мы много говорили и смеялись… К моему большому удивлению, в конце дня она дала мне свой номер телефона. Она мне просто сказала, что будет счастлива увидеться со мной вне работы. Именно в то мгновение я и поняла, что у Бетти нет друзей и что, должно быть, она чувствует себя одинокой. Я тоже дала ей свой телефонный номер.

— Вы позвонили ей?

— Нет, я так и не осмелилась. Это она мне позвонила. Три дня спустя мы увиделись…

Март 1958 года

В «Романофф» было полно народу. Лора крутила головой во все стороны, будто испуганная птичка. Безупречно чистые скатерти, удобные диванчики, украшенные геометрическими узорами, официанты — незаметные, но достаточно внимательные, чтобы гости ни в чем не испытывали недостатка… к такого рода местам она не привыкла. Впрочем, здесь все было скорее как в клубе, а не в ресторане.

Элизабет заказала себе «Олд фэшн» [97] Коктейль: виски в смеси с горьким ликером, содовой и сахаром. . Лора такого никогда не пила, но, чтобы не показаться невежей, взяла то же самое. Она заметила, что актриса пытается следить взглядом, что происходит в зале, как если бы она почувствовала ее смущение.

— Может быть, нам стоило пойти в какое-то другое место…