Тесс Герритсен - Хранитель смерти [litres]

– Появляется определенный ритм, – пояснил Куигли. – Дзен-раскопки, так я это называю. Молодые ребята выкладываются полностью, выплескивают всю нервную энергию. Они считают, что мы ищем клад, а потому торопятся найти золото быстрее других. Или хотя бы до конца семестра – если он приходит раньше. Они либо полностью истощаются, либо, обнаруживая лишь землю и камни, теряют интерес. Так или иначе, но это случается с большинством. Однако серьезные ребята – те редкие личности, которые продолжают работать, – понимают, что человеческая жизнь проходит в мгновение ока. За один сезон невозможно раскопать то, что копилось веками.

Сняв солнечные очки, Фрост вытер со лба пот:

– Так что же… э-э-э… что вы откапываете там, профессор?

– Мусор.

– Как?

– Это мусорная куча. Место, куда сваливали отходы. Мы ищем битую посуду, кости животных. Изучая то, что считали нужным выбросить, можно многое узнать о том или ином обществе. А здешняя община была крайне интересной. – Куигли натужно крякнул и поднялся на ноги, вытирая рукавом обветренный лоб. – Эти старые колени уже давным-давно пора заменить. Первое, что портишь, занимаясь нашей профессией, – это проклятые колени. – По приставной лестнице он выбрался из раскопа. – Роскошное место, правда? – проговорил профессор, окидывая взглядом пейзаж – долину, усеянную древними развалинами. – Когда-то этот каньон был обрядовым местом, здесь совершали священные ритуалы. Вы уже посмотрели парк?

– Боюсь, что нет, – ответила Джейн. – Мы только сегодня прилетели в Альбукерке.

– Вы так долго добирались из Бостона и не хотите посмотреть на каньон Чако, одно из лучших мест раскопок в стране?

– У нас мало времени, профессор. Мы приехали, чтобы поговорить с вами.

Он фыркнул:

– Тогда вам придется оглядеться, ведь это место и есть моя жизнь. Я провел в этом каньоне сорок сезонов – во всяком случае, все то время, когда не нужно было читать лекции в университете. А теперь я ушел на пенсию и могу полностью посвятить себя раскопкам.

– Поискам мусора, – добавила Джейн.

Куигли рассмеялся:

– Да. Полагаю, можно сказать и так.

– А Лорейн Эджертон работала в этом же месте?

– Нет, мы стояли вон там, по другую сторону каньона. – Профессор указал на скопище каменных руин, видневшихся вдали. – Со мной работала бригада студентов – старшекурсники и аспиранты. Обычный состав. Некоторые из них и в самом деле интересовались археологией, а иные приехали, только чтобы получить диплом. Или повеселиться всласть, а может, даже потрахаться.

Джейн не ожидала услышать грязное словцо из уст семидесятивосьмилетнего старика, однако этот человек бо́льшую часть жизни провел, работая бок о бок с сексуально озабоченными студентами.

– Вы помните Лорейн Эджертон?

– О да. После того происшествия я, конечно же, не забыл о ней. Эта девушка была моей аспиранткой. Весьма целеустремленной и крепкой, как скала. Во всем том, что случилось с Лорейн, разумеется, хотели обвинить меня, хотя она сама прекрасно могла за себя постоять.

– Кто хотел обвинить вас?

– Ее родители. Они были безутешны, ведь Лорейн – их единственная дочь. Поскольку руководил раскопками именно я, они решили, что это моя вина. Они судились с университетом, но, разумеется, дочь уже нельзя было вернуть. Видимо, именно из-за этого отца Лорейн в конце концов хватил инфаркт. Ее мать умерла несколько лет спустя. – Куигли покачал головой. – Самое удивительное, что эту девушку будто бы поглотила пустыня. В один прекрасный день она села на мотоцикл, помахала рукой и исчезла. – Профессор поглядел на Джейн. – А теперь, вы говорите, ее тело обнаружили в Бостоне?

– Но мы считаем, что ее убили здесь, в Нью-Мексико.

– Прошло так много времени. И только сейчас мы узнали правду.

– Не всю. Именно поэтому мы и приехали.

– Тогда нас допрашивал какой-то детектив. Кажется, его звали Макдоналд или что-то в этом роде. Вы говорили с ним?

– Его звали Макдауэлл. Он умер два года назад, но все его записи теперь у нас.

– Господи! А ведь и он был младше меня. Все они были моложе, и все уже умерли. И Лорейн. И ее родители. – Профессор устремил на Джейн взгляд своих ясных голубых глаз. – А я по-прежнему жив и здоров. Никогда не знаешь, что тебя ждет, верно?

– Профессор, я понимаю, это было давно, но мы очень просим вас вспомнить то лето. Расскажите нам о дне, когда исчезла Лорейн. И обо всех студентах, с которыми вы тогда работали.

– Детектив Макдауэлл опросил всех, кто тогда был здесь. У вас наверняка сохранились эти записи.

– Но ведь вы лично знали студентов. И наверняка вели полевой дневник. Документировали раскопки.

Профессор Куигли встревоженно посмотрел на Фроста, чье алое лицо стало еще на тон ярче.

– Молодой человек, я вижу, вы больше не в состоянии выносить эту жару. Может, лучше поговорим в моем кабинете? Это в административном здании парка. Там есть кондиционер.

На фотографии Лорейн Эджертон стояла в последнем ряду, бок о бок с мужчинами. Черные волосы она забрала в хвостик, словно желая выделить свое сильно загоревшее лицо – широкий подбородок и выпирающие скулы.

– Мы называли ее амазонкой, – сказал профессор Куигли. – Не за выдающуюся силу, а за бесстрашие. И не только физическое. Лорейн всегда высказывала свое мнение, не раздумывая, будут у нее из-за этого неприятности или нет.

– А у нее бывали неприятности из-за этого? – осведомился Фрост.

Куигли с улыбкой глядел на лица бывших студентов, которые теперь уже достигли среднего возраста. Если, конечно, были еще живы.

– Со мной – нет, детектив. Ее честность забавляла меня.

– А других?

– Ну, знаете, как это бывает в группах. С одними конфликтуешь, с другими ладишь. А этим молодым людям было едва за двадцать, так что нужно все это помножить на гормоны. От таких проблем я изо всех сил старался держаться подальше.

Джейн внимательно рассматривала фотографию, сделанную в самый разгар сезона. На ней студенты расположились в два ряда – те, что были спереди, стояли на коленях. В футболках и шортах все они выглядели симпатичными, загорелыми и здоровыми. Рядом со студенческой группой стоял профессор Куигли – пусть лицо его казалось полнее, а бакенбарды пышнее, зато фигура, как и теперь, была худощавой.

– В этой группе гораздо больше девушек, чем юношей, – заметил Фрост.

Куигли кивнул:

– Обычно так оно и бывает. Похоже, женщин археология привлекает сильнее, чем мужчин, – они с бо́льшим усердием берутся за такие утомительные занятия, как чистка и просеивание.

– Расскажите мне о молодых людях, изображенных на фото, – попросила Джейн. – Что вы о них помните?

– Вы думаете, кто-то из них мог убить Лорейн?

– Для краткости отвечу: да.