Тесс Герритсен - Хранитель смерти [litres]

– Друзья не пытаются убить тебя. – Джозефина обернулась и поковыляла прочь, возвращаясь к каньону из ящиков.

– О чем это вы? – крикнул Саймон.

Джозефина продолжала свой путь по лабиринту, стремясь добраться до выхода. Она слышала, что Саймон идет за ней, постукивая тростью по бетону.

– Джозефина, полиция жестоко ошибается насчет него!

Миновав изгиб лабиринта, она увидела впереди дверь – слегка приоткрытую. «Разве мы ее не закрывали? – пронеслось в голове. – Я точно помню, что закрывали».

Стук Саймоновой трости приблизился.

– Теперь я жалею, что сказал вам, – сознался он. – Но вам и вправду стоит знать, как добр к вам Кимбалл.

«Кимбалл?» – удивилась про себя Джозефина.

Она обернулась.

– Откуда он вообще знает обо мне?

И в этот момент в цоколе погас свет.

Уже наступила ночь, когда Джейн, выбравшись из своего «субару», под проливным дождем помчалась к входу в Криспинский музей. Парадная дверь была не заперта, и Джейн протиснулась в нее вместе со свистящим влажным ветром, подхватившим брошюры со стойки и разметавшим их по сырому полу.

– Что, пришла пора строить ковчег? – поинтересовался патрульный, который нес караул у стойки вестибюля.

– Да, там влажновато. – Джейн, мрачно скинув свой плащ, повесила его на крючок.

– Никогда не видел, чтобы за лето выпадало столько осадков, а ведь я прожил здесь всю жизнь. Говорят, это из-за глобального потепления.

– А где все? – спросила Джейн, бесцеремонно оборвав беседу, отчего лицо патрульного вытянулось. После того, что случилось этим вечером, у нее не было настроения обсуждать погоду.

Поняв ее настрой, патрульный так же резко ответил:

– Детектив Янг в цоколе. А его напарник – наверху, разговаривает с куратором.

– Я начну с цоколя.

Натянув перчатки и бумажные бахилы, Джейн отправилась к лестнице. Ступенька за ступенькой – она спускалась вниз, подготавливая себя к тому, с чем вскоре придется столкнуться. Оказавшись в цоколе, она заметила суровое предупреждение о том, что ожидает впереди. Кровавые следы мужских ботинок сорок первого или сорок второго размера тянулись по всему коридору – от хранилища до лифта. Возле этих отпечатков виднелась зловещая нечеткая полоса, оставленная чем-то, что тащили по полу.

– Риццоли! – окликнул ее детектив Янг. Он только что вышел из хранилища.

– Вы нашли ее? – спросила Джейн.

– Боюсь, в здании ее нет.

– Черт! – Джейн снова посмотрела вниз, на пятно. – Он забрал ее.

– По-моему, похоже на то. Проволок ее по этому коридору и поднял на лифте на первый этаж.

– А потом?

– Вытащил ее через черный ход, который ведет к погрузочной платформе. За этим зданием есть переулок, куда он мог подогнать свой транспорт. Никто ничего и не увидел бы, особенно сегодня вечером, а такой ливень. Ему нужно было просто погрузить ее в машину и увезти.

– А как же, черт возьми, он попал в здание? Разве двери не были заперты?

– Как говорит старший экскурсовод – ее зовут госпожа Виллебрандт, – она ушла в пять пятнадцать. Клянется, что заперла все двери. Правда, на вид ей примерно тысяча лет. Кто знает, что у нее там с памятью.

– А все остальные? Где доктор Робинсон?

– Они с госпожой Дьюк ездили в Ревир, чтобы отправить какой-то ящик. Он сказал, что вернулся в музей около семи, чтобы доделать кое-какую работу, и никого здесь не увидел. Он предположил, что доктор Пульчилло уже уехала домой, так что сначала ни о чем не волновался. А потом заглянул в кабинет доктора Пульчилло и увидел, что ее сумочка все еще там. Вот тогда-то он и позвонил по девять-один-один.

– Детектив Фрост должен был отвезти ее сегодня домой.

Янг кивнул:

– Так он нам и сказал.

– А где же он тогда?

– Барри приехал сразу после нас. Он сейчас наверху. – Немного помолчав, Янг добавил тихо: – Не слишком нападай на него, ладно?

– Это за прокол-то?

– Пусть он сам расскажет тебе, что произошло. Но сначала… – Янг обернулся к двери. – Я должен показать тебе кое-что.

Вслед за ним Джейн направилась в хранилище.

Здесь отпечатки ботинок казались ярче – подошвы убийцы были такими влажными от крови, что от них отлетали брызги. Янг зашел в лабиринт хранилища и указал в узкий проход. Объект их внимания застрял между ящиками.

– Лица там почти не осталось, – заметил Янг.

Но для Джейн и этого было достаточно, чтобы узнать Саймона Криспина. Удар обрушился на его левый висок, раздробив кости и хрящи и оставив воронку с запекшейся кровью. Кровь из раны стекала в проход, и на бетонном полу образовалась огромная лужа, насквозь пропитавшая разбросанную там древесную стружку. После удара Саймон прожил совсем недолго, но все это время его сердце продолжало биться и качать кровь, которая, выливаясь из пробитой головы, стекала на пол.

– Убийце каким-то образом удалось отлично рассчитать время, – сказал Янг. – Скорее всего, он наблюдал за зданием. Он наверняка заметил, как ушла госпожа Виллебрандт, а потому знал, что в музее осталось всего лишь два человека: доктор Пульчилло и восьмидесятилетний старик. – Янг поглядел на Джейн. – Мне сказали, что у нее загипсована нога, поэтому она не сумела убежать. И сопротивляться, скорее всего, тоже не могла.

Джейн поглядела вниз, на след, оставленный телом Джозефины. «Мы обещали, что с ней ничего не случится, – с горечью подумала она. – И поэтому Джозефина вернулась в Бостон. Она поверила нам».

– Есть еще одна вещь, на которую тебе стоит посмотреть, – сказал Янг.

Джейн подняла глаза:

– Что за вещь?

– Я покажу. – Он повел ее к выходу, и они выбрались из лабиринта ящиков. – Вот, – сказал Янг, указывая на закрытую дверь.

На два слова, выведенные кровью:

НАЙДИ МЕНЯ.

Джейн поднялась по лестнице на третий этаж. В музей со всем своим оборудованием уже приехали судмедэксперт и команда криминалистов, и здание наполняли, взвиваясь вверх по центральному лестничному пролету, эхом отдающиеся голоса и скрип шагов вторгшейся армии. Джейн немного задержалась на самой верхней ступеньке, внезапно ощутив усталость от крови, смерти и неудач.

А больше всего – от неудач.

Отлично прожаренный стейк, который она съела у мамы всего несколько часов назад, казался теперь камнем в желудке. «Всего одно мгновение, – подумала она. – Вот с какой скоростью чудесное летнее воскресенье может обернуться трагедией».

Она прошла по галерее, где были выставлены человеческие кости, мимо скелета матери, прижимавшего к груди скелет ребенка, и двинулась дальше по коридору к административным помещениям. Через открытую дверь одного из кабинетов Джейн увидела Барри Фроста – он сидел в одиночестве, опустив плечи и закрыв лицо руками.

– Фрост! – окликнула Джейн.