Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

Допиваю бокал, хватаю сумку и поводок Говарда.

Вспоминаю, как Зак ждал меня у паба в последний раз, когда я здесь бывала.

– Хотел сделать тебе сюрприз, – сказал он. – Долго тебя не было. Чем ты там занималась?

– Просто выпивала.

– Сколько ты выпила?

В голосе беспокойство, граничащее с паникой. Он терпеть не мог, когда другие люди пьют. И я это знала. Зака преследовала мысль о том, что́ выпивка сделала с его отцом.

– Немного. Жаль, что ты не вошел! Посидел бы с нами.

– Не хотел портить тебе вечер.

Я его поцеловала.

– Ничего бы ты не испортил! В следующий раз, когда выберемся в паб, пойдем с нами!

– Или лучше так, – сказал он, целуя меня в ответ, – в следующий раз с ними не ходи!

Прощаюсь со всеми присутствующими. Целую Пэт, она обхватывает меня руками, уговаривая остаться. Я вырываюсь. Хочу поскорее выбраться на воздух. Болит живот, как при пищевом отравлении. Как я посмела сидеть тут? Мое предательство меня убивает! Зак решит, что мне все равно.

Дождь еще идет, с неба непрерывным потоком льется вода – очень типично для лондонских пригородов. Тент над пабом протекает. Как-то раз в похожий вечер Зак подкрался ко мне на Болингброк-Гроув и прижал к фонарному столбу. Сунул руки под свитер, принялся расстегивать бюстгальтер. Я пыталась его оттолкнуть, а он грубо сжимал мои соски, впился губами в шею. Неожиданно для меня самой шок и гнев переросли в нечто противоположное. Я ответила на поцелуй, сунула пальцы в его волосы и с наслаждением впитывала обнаженной кожей капли дождя.

Хотя признаться в этом нелегко, его одержимость была мне приятна. Неистовая потребность обладать мною возбуждала несказанно. Я о нем мечтала! Ревность Зака… Благодаря ей я чувствовала себя любимой и желанной.

– Скверная сегодня погода, – раздается голос возле моего плеча. – Промокнешь насквозь.

Оборачиваюсь. Рядом стоит Сэм. На меня накатывает гнев. Должно быть, вышел сразу за мной. Он смущенно смеется. Он так близко, что я чувствую запах мыла, карандашной стружки и алкоголя.

– Ничего, – сдержанно отвечаю я. – Промокнуть я не боюсь.

– Ладно тебе! У меня есть зонт, пойдем вместе. Давай помогу с твоими причиндалами.

– Хорошо.

– Что у тебя там? Одежда из химчистки?

– Э-э… – Я смущаюсь. – Пиджак Конора Бейкера, взяла подшить.

– Пойдем, нам ведь по пути.

Уже второй раз за вечер меня берут под руку против моей воли. Я не виновата. Не хочу здесь находиться и не знаю, как изменить ситуацию. Прячу голову под зонтом так, чтобы не было видно лица. Все эти люди – Сэм, Джейн, Пэт – меня задерживают. Я испытываю ужасную, болезненную потребность поскорее вырваться из положения, в которое угодила против своей воли. Уж такая я есть, Зак не раз говорил, что я должна с этим бороться. Я плыву по течению. Делаю, что мне скажут, а не то, что хочу сама. «Умей за себя постоять!» – настаивал он. Может, он и теперь ждет от меня то– го же?

– Бедная Пэт, – замечает Сэм, перешагивая через лужу. – Похоже, сейчас она проходит стадию неуместной откровенности.

– Да, – коротко отвечаю я.

– Будто она утратила все общественные и эмоциональные ориентиры. Помню, сам прошел через это, когда расстался с женой. Постоянно вываливал свои горести на едва знакомых людей. Разбитое сердце так болит, что ни о чем другом и не думается. Вдобавок забываешь, что подробности никому не интересны, даже близким друзьям.

Тихо спрашиваю, давно ли он в разводе.

– Четыре года, нет, уже пять.

– Хороший признак, – киваю я.

Оглядываюсь через плечо. Тротуар сверкает. За нами никто не идет.

– В каком смысле?

– Ты не помнишь точно.

– Оптимистичный подход.

Мы доходим до Болингброк-Гроув. Парковая тропинка поблескивает в свете фонарей. Стритхэм, где живет Сэм, в другой стороне, и я надеюсь, что теперь каждый пойдет своей дорогой, однако он все еще держит меня за руку, сжимая пальцы чуть выше локтя. Ведет меня через улицу. Говорю, что нет нужды провожать меня дальше, осталось совсем недалеко, но он настаивает на том, чтобы доставить меня домой «в целости и сохранности».

В парке темно и ветрено. Понятия не имею, сколько мы просидели в пабе. Смотрю на часы. Восемь. Как долго! Сложно сказать, то ли дождь до сих пор идет, то ли вода капает с мокрых деревьев. Нервно оглядываюсь. Футбольные ворота на опустевшем поле возвышаются как часовые. Мимо нас проходит женщина с черным лабрадором. Впереди едут двое ребят на велосипедах. Сэм заполняет паузы, старается меня смешить. Рассказывает историю про шестиклассника, который в начале каждого урока прилепляет жвачку за ухо – «про запас, сэр». Высовывается из-под зонтика, чтобы изобразить царственную походку директрисы.

– Промокнешь, – говорю я.

Он проводит рукой по макушке.

– Хорошо иметь мало волос! Сохнут моментально.

– Чтобы сохранить укладку, утке пришлось выработать весьма специфичную походку. У тебя ее нет, так что птичку вряд ли порадует подобное сравнение.

Он смеется.

По другую сторону железной дороги мы сталкиваемся с мужчинами в деловых костюмах и женщинами на каблуках, возвращающимися с работы из центра. Они движутся волнами, как машины на светофорах. Всматриваюсь в каждое лицо. Дождь стих – мелкие капли видно лишь в оранжевом свете фонарей.

На углу Дорлкоут-роуд останавливаемся на светофоре. Хотя Говард все еще без поводка, от меня он не отходит, ложится и кладет голову мне на ноги.

– Эй, приятель, ты в порядке? – спрашивает Сэм, нагибается и похлопывает его по шее. – Что-то он на себя не похож.

– Да уж. Наверное, съел что-нибудь не то. Надо поскорее отвести его домой.

– Послушай. – Сэм снова берет меня за руку. – Извини, если поставил тебя в неловкое положение. Джейн совсем на меня насела. Если ты не любишь кино в принципе…

Отворачиваюсь, борясь с желанием выдернуть руку. Зак дразнил меня, постоянно называя «путешественницей». Когда я собиралась в супермаркет на другом берегу реки, он спрашивал: «И только-то? Разве наша путешественница не отважится сегодня рвануть в Хэммерсмит?»

– Не подумай, что я к тебе пристаю. Захочешь как-нибудь выбраться и выпить по рюмочке – хорошо, не захочешь – тоже хорошо. Ты мне нравишься, но я вовсе не озабоченный юнец. Ну, то есть…

Ничего не могу с собой поделать! У него такое потешное выражение лица, одновременно обнадеженное и самокритичное. Смеюсь.

– Возьми зонтик!

– Спасибо, не надо.

Мы спорим с минуту. Он не слишком настаивает, поэтому я одерживаю верх и ухожу без зонта. На углу оборачиваюсь помахать рукой, чтобы сгладить неловкость, но Сэм уже ушел.

Дома темно.

Захожу, включаю свет в холле. Воплощение классики, как выразился Зак, купивший этот светильник. Он в форме артишока и отбрасывает на стену тени, похожие на ладошки. Ставлю сумку на пол, беру почту – каталог аудиопродукции марки «Боуз» для Зака.