Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

Хожу по комнате, останавливаюсь возле полки. Сколько фарфоровых домиков здесь должно стоять? Было шесть – одного не хватало, я помню. Теперь их только четыре. Маленький белый шестиугольный домик с поросшим мхом садом и крышей в форме зонтика тоже пропал. Опустившись на колени, шарю руками по полу, одергиваю шторы и осматриваю подоконник на случай, если его поставили туда. Домика нет.

Зак терпеть не мог эти домики. Он считал, что они слишком искусственные. Я объяснила, что мне они напоминают о детстве, он же заявил, что тоска по прошлому – слабость, которую я должна в себе уничтожить. Что он хочет мне сказать, убирая их один за другим?

Снова осматриваю полку на случай, если он завалился за книги – подборку романов Джорджетт Хейер, которую мама так любила, когда еще могла читать.

Домика нет нигде.

Ноябрь 2011

Голова болит постоянно. Снова не сплю. Увеличил дозировку. Ничего не помогает. Меня трясет, я на грани срыва. Перепады настроения участились. Не могу ни на чем сосредоточиться. Похоже, это из-за темазепама. Те колеса от Кулона – я в них здорово сомневаюсь. Когда берусь за кисть, рука дрожит. Сил нет. Глаз дергается. Представляю, как кладу краски на холст, но едва доходит до дела – страх ошибки меня буквально парализует. Поэтому просто сижу, либо мечусь по комнате, либо сношаюсь с Онни.

– Как там твоя картина? – спросила вчера ночью Лиззи таким тоном, как говорят: «Как там ваш несчастный умирающий ребенок? Все еще на диализе?» Спросила, склонив голову набок. Раньше она умоляла показать картины, взять ее на студию. Раньше она считала меня гением, титаном. Теперь она утратила веру в мой дар. Она понятия не имеет, что происходит в моей жизни.

Она с кем-то встречается? Постоянно упоминает Пэт и Энгуса. С Энгусом я разобрался. Кто такой этот чертов Пэт?

Пока она в школе, я копаюсь в ее ноутбуке. В истории просмотров в браузере ничего. Никаких компрометирующих писем. Может, она завела еще один ящик на работе? Открываю всю ее почту и регулярно обыскиваю сумку. Улик нет. Она слишком умна.

Вчера вернулась домой поздно. Внутри поднялась горячая волна, будто из моей глотки пыталась вылезти змея. Я сделал вид, что ничего не случилось, пусть сама догадается, чем она меня расстроила. За ужином она взяла тарелку и ушла в другую комнату.

Досчитал до шестидесяти, пошел следом.

Лиззи сидела за столом в гостиной – в эркере, куда я его передвинул. Тарелка была пуста. Собака разлеглась у ее ног.

Спросил, что она делает. Она улыбнулась и ответила, что видит, как сильно меня раздражает, как я морщусь каждый раз, когда она жует, есть еще тише у нее не получается, поэтому она отправилась в другую комнату.

Она загнала меня в ловушку, она меня перехитрила! Слова полились сплошным потоком. Я сказал ей, что она меня позорит, что она нисколько за собой не следит. Другие жены не флиртуют со всеми подряд на глазах у мужа. Они бреют ноги, делают эпиляцию воском, пользуются косметикой. У многих женщин на студиях – накладные ресницы. У нее на щеке – родинка, и если она думает, что выщипала из нее все волоски, то сильно ошибается – вокруг нее целая чаща волос!

– Кто такой Пэт? – крикнул я. – Скажи мне, кто это!

– Ты пьян, – ответила она. – Когда ты начал сегодня? Сколько уже выпил?

Я разразился бранью. Подумаешь, немного перебрал! Да и кто бы в подобной ситуации посмел винить меня? Ни один мужик бы не выдержал! Разве удивительно, что я у нее первый настоящий любовник? Она же совсем за собой не следит! Какой она будет матерью? Она сидела молча. На стол упала слеза, она вытерла ее рукавом кардигана.

Новый кашемировый кардиган, который я купил сам! Бледно-зеленого цвета, что так идет к ее глазам. Она меня не уважает, если так безобразно относится к моим подаркам! Принялся расставлять на каминной полке фотографии в рамках, вытер пыль с телевизора. Нож и вилку она бросила как попало, не под тем углом. Положил правильно. Посмотрел на нее. Она пыталась перестать плакать. Склонился, чтобы погладить ее по лицу, вместо этого изо всех сил ущипнул за нос.

Позже она пришла, села на край кровати, не хотела меня касаться. В конце концов все-таки легла. Пыталась заговорить, но я не дал. Закрыл ей рот поцелуями, раздел, пообещал никогда так больше не делать. Мое детство. Мое прошлое. Мы созданы друг для друга. Только она и я. Особая связь. Так, как мы понимаем друг друга, нас никто никогда не поймет.

– Не покидай меня, – шептал я ей на ухо. – Если ты от меня уйдешь, то даже не представляешь, что я сделаю!

Внизу лаял запертый на кухне пес.

Пустой дом – одновременно облегчение и разочарование. Если Онни стала помехой для Зака, то теперь он должен появиться. Либо я обнаружу у порога осколки глиняной посуды. Либо будет еще одно разбитое окно. Еще одна мертвая птица. Еще один знак.

Ничего.

Пес встречает меня у двери. Наконец-то ему полегчало настолько, что он смог встать. Когда я его глажу, он виляет хвостом, потом ходит за мной по дому. Сначала проверяю гостиную. Все так же, как и при Онни. Стараюсь, как могу, чтобы от ее уборки и следа не осталось. Передвигаю мебель, бросаю диванные подушки на пол. Сшибаю стул. Стелю обратно уродский красный ковер. Пятен от кофе нет; видно, он ей просто не понравился.

В кухне ставлю чайник обратно под полку, где мне удобно. Наливаю себе вина, иду в кабинет. Думала, Онни там приберется, но нет. Постель грудой валяется на полу, подушки сверху. Белье бросаю в стирку, диван складываю. Закончив, сажусь за стол с бокалом в руках, собираюсь попробовать подобрать пароль к компьютеру Зака.

Глазам своим не верю! Стол пуст.

Ищу на полу, на полках. Заглядываю в каждый ящик.

Неужели я сошла с ума? Неужели мне кажется? Сначала фарфоровый домик, теперь ноутбук. Неужели у меня опять провалы в памяти? Обыскиваю спальню, смотрю под кроватью, на первом этаже, на втором. Снова заглядываю под стол.

Ноутбук был включен в розетку в стене.

Он приходил и забрал ноут?

Мысли заполняют мою голову. И тут я вспоминаю, как уходила Онни – прижав к груди набитый вещами рюкзак.

Хватаю телефон, набираю ее. Голосовая почта. Оставляю сообщение.

– Я знаю, что ноутбук Зака забрала ты! Верни его сейчас же!

Вешаю трубку, руки дрожат.

Раздается шум. Поднимаю голову. Входная дверь. Не звонят – стучат. Грохочет почтовый ящик.

Бегу вниз.

В нескольких футах от двери стоит инспектор Периваль: ноги на ширине плеч, руки в карманах джинсов.

– Мисс Картер? Я вам не помешал?

– Нет.

Он заправляет за уши редеющие пряди волос. По обе стороны рта у него глубокие морщины. Будто их прочертили ручкой. Похожи на шрамы.

Распахиваю дверь. Он заходит, пригнув голову. Протягиваю руки за курткой, он сбрасывает ее движением плеч. От нее пахнет холодным воздухом, сыростью и какими-то химикатами. Как можно медленнее вешаю куртку на перила. Мы проходим в гостиную.