Вадим Голубев - Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

Известие о подписании Германией капитуляции пришло когда «обмытие» наград было в разгаре. Все выбежали на улицу. Берлин утонул в треске выстрелов и могучем русском «ура». Стреляли, пили, целовались, снова стреляли, снова пили. Казалось, что конца не будет этой стихии.

Ананьев плохо помнил, как добрался домой. Когда он вошел, Линда щелкнула выключателем. Зажегся свет.

— Солдаты наладили генератор, — сказала она, поцеловав Ананьева.

— Мир, Линда! Мир! — впился в нее новоиспеченный майор.

— О, у тебя новые погоны?

— Да, теперь я по-вашему оберст! Давай выпьем!

— Не много ли?

— За победу им-мею право! Наливай! За нашу победу! — покачиваясь провозгласил Ананьев.

— За мир! — подняла свой бокал Линда.

— А теперь в кровать, немочка моя голубоглазая! — потащил Ананьев женщину в спальню. — Только ты раком встань!

— Как? Я не понимаю, — ответила Линда.

— Вот так! — показал Ананьев и захрапел, уткнувшись в подушку.

Следующим утром Линда насилу добудилась Ананьева. Она облекла майора в вычищенный мундир, напоила бразильским кофе и, вручив в качестве свадебных подарков Берашдаским золотые пудреницу и портсигар из дядиной коллекции, выпроводила на службу. Подарки произвели фурор. Бершадский выставил из «личных запасов» угощение. Ананьев снова, Бог весть когда, вернулся домой. Линда с понимающей улыбкой разлила по фужерам коньяк. Майор отрубился, лишь успев стащить с нее халат.

На третий день Бершадский собрал подчиненных.

— Смершевцы наткнулись на что-то вроде эсэсовского управления кадров. Масса документов! Все мы должны подключиться к ним. В первую очередь командование, контрразведку интересуют личные дела. Сейчас надо установить: кто из эсэсовцев остался в живых. Перекрыть им возможность уйти на территорию союзников, а оттуда в нейтральные страны. Особое внимание надлежит уделить личным делам высших чинов СС. Группу, занимающуюся этими документами, этими документами возглавлю я сам. Группу, занимающуюся личным составом эсэсовских спецподразделений, возглавит товарищ Ананьев… — далее последовал перечень группы, их персональный состав, перечень руководителей.

Через час переводчики разместились в только что очищенных от трупов кабинетах эсэсовского управления. Потекла обычная в последние году войны работа. Сотрудники политотдела перелопатили горы таких материалов в штабах разгромленных немецких частей, захваченных комендатурах, полевых жандармериях, полицай-президиумах, отделах гестапо, городских управах и магистратах. Раскидав работу подчиненным, Ананьев сам решил заняться одним из наиболее страшных подразделений СС. Об этом подразделении много слышали, но оно было неуловимым. Оно шло впереди гитлеровской армии, разрушая связь, взрывая мосты, склады горючего и боеприпасов, убивая генералов и офицеров неприятельских армий. Личный состав подразделения действовал то в польской, то во французской, то в югославской, то в советской военной форме. Следующей задачей подразделений являлся захват разведывательных служб неприятеля, выявление оставленной им на оккупированной территории агентуры, антифашистского подполья. Попавшие на допросы к сотрудникам подразделения не выдерживали изуверских пыток. Люди предпочитали выдать всех и все, лишь бы прекратить адские мучения, купить ценой предательства легкую смерть от петли, а еще лучше — от пули. Даже из захваченных в плен эсэсовцев никто не знал в лицо членов этого подразделения. Теперь все их личные дела находились перед Ананьевым. Их было много — целый шкаф.

— М-да, — произнес майор. — Здесь еще один орден, а может быть, и внеочередное получение нового воинского звания.

Он заглянул в список личных дел, из которого следовало, что возглавлял подразделение группенфюрер СС Карл фон Крюгер.

— Так, Карлуша, посмотрим, как ты при жизни выглядел, — Ананьев вытащил объемистую папку. — Может быть, и твою жену Ингрид здесь отыщем…

По описи майор отыскал личное дело Ингрид. Подобрал еще пяток личных дел заместителей фон Крюгера. Остальное велел Володе разнести по переводчикам, передать им, что нужно отложить всю остальную работу. Хотя сам Крюгер был мертв, находка его подразделения стала бы сенсацией.

Ананьев раскрыл личное дело и взглянул на фотографию. Нехороший холодок пробежал по его спине. Глядевший с фото фон Крюгер был блондином. Труп же, найденный в квартире, принадлежал седеющему брюнету. Отложив дело фон Крюгера, Ананьев взялся за Ингрид и обмер. С фотографии на него смотрела… Линда! Как в бреду майор вглядывался в фото, затем как в бреду листал страницы: «Родилась 16 марта 1915 года в городе Берлин, в семье майора императорской армии Иоахима фон Ландсберга… С ранних лет — член молодежной организации „Гитлерюгенд“ Принимала участие в еврейских погромах, помогала арестовывать коммунистов и евреев… Вступив в национал-социалистическую партию, попросила о зачислении в училище по подготовке офицеров СС… После окончания училища выполняла задания на территории Советского Союза и Польши. Свободно владеет французским, польским, русским, украинским и сербским языками… В составе спецподразделения воевала в Польше, во Франции. В Югославии, Греции… С 22 июня 1941 года на Восточном фронте… Награды: „рыцарский крест“, железный крест первой и второй степени, бронзовый крест с мечами и дубовыми листьями, медаль „За зимнюю кампанию 1941–1942 годов на востоке“… С 16 декабря 1942 года состоит в браке с бароном Карлом фон Крюгером. С 1938 года состояла с ним в интимных отношениях без регистрации брака… „Да, это — она“, — пробормотал Ананьев, раскрыв один из пакетов с фотографиями. Он увидел Линду-Ингрид в мундире поручика польской армии, со старшинскими треугольниками в петлицах, с кубарями» младшего военврача, с погонами капитана-летчицы и орденами Красного Знамени, Отечественной войны и Красной звезды. Фотокарточки во втором пакете иллюстрировали деятельность Ингрид фон Крюгер. Вот Ингрид стреляет в затылок растерзанной девчонке в гимнастерке. Вот только что выбила длинную скамейку — и шесть мужиков заизвивались на виселице. Вот заталкивает в рот голой, окровавленной девушке отрезанной у той ухо. Вот Ингрид и еще кто-то отпиливают нижнюю часть туловища у орущего парня. На следующей фото Ингрид отпиливает ему голову. К столу, на котором лежит несчастный, аккуратно приставлена задница с ногами. «Единственный, кто не сознался на наших допросах», — прочел на обороте майор.

— Сука! — отшвырнул фотографии Ананьев. — Сейчас ее тепленькую в СМЕРШ! А дальше что? «Кого ты пригрел, товарищ Ананьев?» — спросят. Только не товарищ, а гражданин Ананьев… Партбилет — на стол! Погоны — долой! Ордена отнимут… Лет десять лагерей ты себе, брат Ананьев, обеспечил! Что же делать? Думай, Ананьев, думай! О, есть решение! Отпроситься у Бершадского на пару часиков. Наши все здесь. Только охрана на первом этаже. Но те прочухиваются, протрезвляются. Курву надо будет в ванную затащить и там кокнуть. Лучше, не из пистолета. Лучше — финкой по длинной, красивой шейке. Кровь в ванну слить. Саму в ковер закатать и в подвал. В нем сейчас все мертвецы, что в квартирах нашли, да вокруг дома пособирали лежат — дожидаются. Трупом больше, трупом меньше — для похоронщиков «один черт». А перед тем, как кончать ее, пластиночку поставить. На всякий случай…