Хассо Грабнер - Грань тьмы

— Вы намекаете на то, чтоб… Но мы не можем пойти на это!

— Почему же, черт побери? — вспыхнул Шеридан. — Если у вас есть лучшие предложения, выкладывайте их сейчас же.

— Вы предлагаете сбить самолет! — запротестовал Винсент. — Сбить французский авиалайнер! Мой бог, опомнитесь, да вы представляете, что произойдет, если американские истребители собьют французский…

— У нас нет необходимости его сбивать, — сказал Шеридан, — но в конце концов это то же самое.

— Артур, вы не можете хладнокровно убить сто сорок человек!

— Когда перед вами выбор: сто сорок человек в самолете или миллион людей на земле, то у вас на самом деле нет выбора.

— Но вы не имеете полномочий на такую акцию, — возразил Винсент.

— Мы обсудим это в другой раз, — отрубил Шеридан.

Таможенник уже протягивал ему телефонную трубку, и он схватил ее.

— Сэр, говорит генерал Шеридан… Да, сэр. Ситуация такова…

Положив трубку, он повернулся к Винсенту.

— Президент сказал, чтобы я все взвесил.

Винсент молчал.

— Он сказал, что полностью поддержит любое действие, которое я сочту необходимым.

Винсент словно онемел.

— Меньше чем через час мы будем в Нортоне, — сказал Шеридан. — К тому времени я приму решение.

«Он лжет, — сказал Винсент сам себе. — Он уже принял решение».

— «Робин Гуд шесть», «Робин Гуд шесть», говорит «Куин Мэри». Как слышите? Прием.

Пилот ведущего истребителя — перехватчика Ф-106 нажал кнопку перехода на передачу.

— «Куин Мэри», говорит «Робин Гуд шесть», слышу вас хорошо, прием.

Оператор радиолокационной станции наведения следил за индикатором с той непринужденностью, которая приходит с опытом. Вот появились два самолета Ф-106, что летят на высоте пятьдесят тысяч футов милях в ста от берегов Гренландии.

— Экстренный перехват, повторяю, экстренный перехват, — передал оператор. — Подтвердите позывными браво-танго-альфа.

— Подтверждаю, браво-танго-альфа. — Голос из арктической стратосферы донесся словно с того света. — Вас понял. «Куин Мэри»: экстренный перехват.

— Подтвердите, ведомый.

— Вас понял, — подключился пилот второго истребителя.

— Принято, «Робин Гуд». Вектор три-ноль-ноль, высота три-пять. Подтвердите.

Оба истребителя перешли на новый курс и плавно начали снижение до высоты в тридцать пять тысяч футов. Пилот ведущего подтвердил, что они на новом курсе.

— «Робин Гуд шесть», говорит «Куин Мэри».

— Прием, «Мэри».

— «Робин Гуд», вам приказано: не готовить ракеты к пуску. Повторяю: не готовить ракеты к пуску. Как поняли? Прием.

В эфире прозвучал громкий ответ пилота:

— «Куин Мэри», вас понял: не готовить ракеты к пуску. — Потом повторил еще раз, четко выговаривая каждое слово: — Не готовить ракеты к пуску. Прием.

— Принято, «Робин Гуд». Фиксирую ваше подтверждение приказа: не готовить ракеты к пуску.

Дальнейший текст приказа заставил пилотов обоих истребителей удивленно вскинуть брови.

— …приблизьтесь на расстояние два-ноль миль, подтвержденное вашим радиолокатором и наземной станцией наведения. В этот момент вы переключите свои передатчики на частоту девять-шесть, повторяю, на частоту девять-шесть. На расстоянии от цели два-ноль миль и при частоте девять-шесть вы включите радиокод один-два-один-шесть-два. Повторяю: вы включите радиокод один-два-один-шесть-два. Подтвердите. Прием.

Пилоты повторили полученный приказ, подтверждая прием. Их взволновала необычная многоступенчатость этого приказа: никогда раньше не приходилось им выполнять что-то подобное. Не могли понять они и того, почему оператор наведения приказал им опустить солнцезащитные козырьки, перед тем как они включат названный радиокод на частоте девять-шесть.

Прошло еще десять минут.

— «Робин Гуд», вы находитесь сейчас на расстоянии четыре-ноль мили от цели. Четыре-ноль мили от цели. Придерживайтесь курса три-ноль-ноль и высоты три-пять. Подтвердите видимость следа инверсии или самого самолета. Повторяю…

— Папа, посмотри, — маленькая девочка прижалась лицом к стеклу. — Мамочка, вы видите? Видите?

Далеко справа, приближаясь к лайнеру, летели тончайшие серебристые нити, вспыхивая и искрясь в лунном арктическом свете.

— Правда же, как красиво!

— Подтверждаю. Подъем на два-ноль мили. Как нам указано, мы должны быть на два-ноль мили от цели. Прием.

Пилот истребителя Ф-106 посмотрел прямо перед собой. В двадцати милях он увидел крошечную точку, которая оставляла за собой на огромной высоте над землей тонкую ниточку инверсионного следа.

— Подтвердите, что опустили солнцезащитные козырьки, «Робин Гуд».

— Подтверждаю.

— Принято. Вы теперь должны включить радиокод один-два-один-шесть-два.

— Принято и понято.

Нажимая большим пальцем кнопку передатчика, пилот все еще удивлялся, зачем эти болваны приказывали им среди ночи опускать солнцезащитные козырьки. Он даже представить себе не мог…

Взорвалась последняя бомба.

Перевел с английского Станислав Никоненко.

© 1982 by Davis Publications, Inc.

На почте оказалось письмо от Клири. Я положила его в рюкзак вместе с журналом для миссис Талбот и вышла на улицу отвязать Стича.

Он натянул поводок насколько мог и сидел полузадушенный за углом, наблюдая за снегирем. Стич никогда не лает, на птиц тоже. Он ни разу не взвизгнул, даже когда отец накладывал ему швы на лапу; просто продолжал сидеть в том же положении, в каком мы нашли его на крыльце: подняв лапу, чтобы отец ее осмотрел, и чуть-чуть вздрагивая. Миссис Талбот говорит, что он отвратительный сторожевой пес, но я рада, что он не лает. Расти лаял постоянно, и это его в конце концов погубило.

Мне пришлось притянуть Стича поближе, и, только когда поводок провис, я смогла ослабить узел. Это оказалось не так-то просто: снегирь, видимо, ему очень понравился. «Признак весны, приятель?» — сказала я, пытаясь растянуть узел ногтями, и сорвала ноготь. Замечательно! Теперь мама захочет узнать, не заметила ли я, что у меня ломаются другие ногти.

Руки у меня вообще черт знает на что похожи. За эту зиму я уже раз сто обжигала их об нашу дурацкую дровяную печь. Особенно одно место, прямо над запястьем: ему достается снова и снова, так что оно никогда не успевает зажить. Печь у нас недостаточно большая, и, пытаясь засунуть туда слишком длинное полено, я каждый раз задеваю о край топки одним и тем же местом. Мой глупый брат Дэвид всегда отпиливает их длиннее, чем нужно. Я сто раз просила его отпиливать поленья короче, но он не обращает на меня никакого внимания.