Андрей Бехтерев - Крылатый Колченог

– Еще три «и-а» и мы в расчете.

Губернатор, смахивая слезы, засмеялся.

– Давайте проедем-ка в травматологию на всякий случай, – предложил главврач.

– Нет, – категорически заявил дирижер. – Вы же сами видите, что обычный синяк. К тому же я не закончил выступление.

Тем временем Милану в бессознательном виде положили на носилки и унесли в сопровождении охраны.

Губернатор подошел к Варваре. Девушка сидела в глубокой задумчивости, только слезы текли из глаз.

– Ладно, доченька, поехали домой. Все позади.

Варвара молча встала. Губернатор, обняв, прижал ее к себе.

– Борис Николаевич, можно одну минутку, – окликнул губернатора дирижер. Губернатор обернулся. – То есть не одну минутку, а минут 5-6. Я просто приготовил один номер для Варвары и для вас. Долго готовил и мне будет очень обидно, если вы и ваша дочь его не увидите и не услышите.

– Может в другой раз? – попросил губернатор.

– Это одноразовый номер и приготовил я его специально для этой ночи.

Губернатор посмотрел на Варвару. Дочка смотрела в сторону и была недоступна.

– Хорошо, – сказал губернатор. – Только покороче, если можно. Нас ждут…

– Что ж за день такой. Видно же было по этой Снегурочке, что она неадекватная, что что-то задумала. Почему ты ее не остановил, – бормотал себе под нос Франц, отойдя в сторону. – Это все пантомима тебя сбила, насочиняли фигни, а ты побежал как собачка. Ты переоценил свои силы, думал, будешь следить за толпой и увидишь каждого. Фиг там, милый Франц, фиг там. Тебя обмануть проще простого, ложный ход в сторону и ты не удел. Если происходит больше одного события, то ты сразу в проигравших. Для большой компании количество принципиальней качества. Хорошо еще, все обошлось. Скорей бы домой. Сейчас губернатор уедет и сворачиваем лавочку. Что Спинозу дернуло стихи читать?… Да уж. Если бы не он это был бы самый кошмарный вечер в твоей жизни. Вот так людей ненавидеть. Но он, конечно, тот еще фрукт. Что он там читает? Когда же это все закончится?… Может Ларису проводить? Не будет ли это слишком резко? Но мы же не школьники. Или вечные школьники, когда хочешь сократить дистанцию?…

Тут Франца отвлек резкий неприятный скрип. Он поднял глаза и увидел причину этого скрипа. Внутри у детектива упало все, что плохо держалось. Мимо него, в двух метрах, поскрипывая, прошел маленький человек, карлик, на левом глазу у него была черная повязка, а вместо правой ноги – ярко-оранжевый костыль…

Пронзая тьму ночную светом фар

Сквозь лес летел по трассе человек.

Он торопился просто по привычке

Он опоздать не мог, как не старайся,

Но мчался быстро, потому что ночь,

Дорога ровная, разметка свежей

Краской указывала путь и торопила

Вперед – вперед. И не одна машина

Не пролетала мимо.

А зайцы куда спешат?

Казалось бы, если тебя не хотят съесть,

То зачем так бешено скакать?

Тем более ночью?

Тем более, через дорогу?

Тем более под колеса летящего автомобиля?…

Человек увидел в свете фар безумного зайца.

Он не готов был совершить убийство,

Крутанул свой руль, зацепил отбойник и ***ц

Он вылез в ночь, был жив и, слава Богу.

Над головой качало звезды небо

Как в колыбели малое дитя.

Было прохладно, кожей воздух пить

Хотелось, захлебнутся, утонуть.

Он шел вперед, вдыхая влажный лес

И смахивая кровь с лица ладонью.

Промокли шорты, тапки и носки

И паутиной затянуло горло

И папоротник ноги заплетал

А он все шел и шел

Ему казалось, он знает

Самый правильный маршрут

Конец в конец – путь

Превращая в точку

И только цель, как яблоко, в руке…

Его кто-то толкнул.

Ночью в лесу любой «кто-то» – монстр.

Он обернулся, замахал кулачками.

Когда-то умел драться, а сейчас не факт.

Никто на него не бросился. Он понял,

Это знак, что он почти пришел.

Он побежал быстрей, ломая ветки,

А может чьи-то руки-ноги-лапы-

Плевки-копыта-щупальца– рога.

И вот…

…Цветок в ночи, рубиновый, как пламя

Горел пред ним и выжигал на нем

Чудесный иероглиф, как корону,

Как свободу – не одной ерунды от другой ерунды–

А как свободу…

Разный сброд стучал-долбил в спину

Орал: «Уйди, зачем тебе это?

Вернись на трассу, кто-нибудь да проедет,

Тебе в больницу надо. Где твой мобильный?

Где вообще твой мобильный?

Ты умрешь без мобильного.

Все умирают без мобильного и ты умрешь.

Вернись на трассу. Домой.

К детям. К жене. К себе. Вернись.

Ау!»

Он долго сидел перед цветком

Свернув колени, сложив ладони.

Как же все просто.

Просто берется.

Он сорвал цветок.

Цветок трепыхался, хотел вырваться, убежать,

Но он был таким слабым, что казалось

Просто ветерок его колышет….

Она отвела детей в садик. Зашла в магазин.

Купила бананы, яблоки, апельсин.

И пошла в больницу, навестить мужа

Разбившего насмерть новый «Пежо»

И башку сломав себе заодно.

Три дня муж лежал в реанимации,

Потом перевели в психиатрическое отделение,

«Свихнулся, надеемся, что временно», -

Сказал доктор, нервно теребя шнурок на халате.

Выздоровление было бы кстати,

Потому что не плачено

за квартиру, за садик, за занятия каратэ.

И вообще, чуть ногу не сломала вчера в темноте.

Муж хихикал, рассматривал свои слюни

Словно ему нравилось быть придурком.

Ее не узнавал, хотя и подмигнул один раз.

В целом, положительной динамики

Она не разглядела.

Три минуты свидания прошли, фрукты передали,

Она решила пройтись домой пешком.

Погода была гулябельной.

Не жарко. Без дождя.

Она шла по парку, обогнула памятник Ленину.

Слезы наворачивались на глаза,

Раздражали беззаботные люди

И их тявкающие собаки и дети…

Все-таки 15 лет уже вместе,

Оба мальчика на него похожи,

Особенно Федор,

Разное было и, похоже, больше ничего не будет.

Что ж творится, Господи?

Надо позвонить Катюхе.

Она не знала, что через час в продуктовом

Знакомая кассирша вместо сдачи

Навяжет лотерейный ей билет

И в воскресенье выиграет она два миллиона.

А через месяц ее начальница на корпортативе

С пьяну директора пошлет и

Начальницей ее назначат,

а это премия плюс два оклада.

А через полтора месяца Федор

пройдет кастинг на «Минуту славы».

Конечно, выиграть конкурс

Тупо надувая мыльные пузыри

Будет не просто,

Но главное же верить!

Земля когда-то круглою была,

Исхоженною, грязной, неподъемной.

Теперь она, как царская фата

Лежит на столике, искрясь от предвкушений….

Карлик, скрипя костылем, подошел к Спинозе, декламирующему стихи, и встал рядом с дирижерской тумбой. Они перекинулись взглядами. Дирижер еле заметно кивнул. Они, конечно же, были знакомы. Франц спрятался за диван. Он напряженно думал.