Эл Ригби - Ночь за нашими спинами

– Эшри!

Я вскакиваю. Бросаюсь вперед и начинаю шарить по карманам пиджака.

– Где они? Скажите, где…

– Не нужно…

Я цепляюсь за большую, теплую, дрожащую руку, которая однажды гладила меня по волосам, и перехватываю его взгляд.

– Пожалуйста…

Но меня отталкивают, и Элмайра прижимает меня к себе. Неотрывно глядя на нас, мэр опускается на колени, потом тяжело падает, но продолжает широко, с оскалом, улыбаться.

– Я дарю вам… всю свою тьму. Подавитесь.

Его тело дергается. Изо рта течет бело-кровавая пена, и… мэру будто становится велик его костюм. Он высыхает. Стареет. Глаза теряют свой яркий цвет, в котором и трава, и вереск, и заводи Большой Воды в летние дни. И мой дом. И моя жизнь.

– Сделайте что-нибудь…

Меня не слышат. Руки Элмайры сцепляются на моей спине в замок.

– Кто пошевелится – застрелю, – чеканя слова, обещает Сайкс и делает маленький глоток из стакана. – Сахара маловато… хм.

Один из лучших полицейских Старшего офицера мистера Бога не перестает улыбаться. Он замирает. Еще мгновение – и он просто рассыпается.

Дорогой темно-бурый костюм, присыпанный прахом, похож на медвежью шкуру. На лацкане краснеет маленькая звездочка, точно как та, что лежит под ногами Вана Глински. Тикают часы с разбитым циферблатом – и это единственный звук, который сейчас слышен в помещении. Я не могу говорить и чувствую ком в горле.

– И… что вы теперь будете со всеми нами делать? Убьете? – спрашивает Элм, гладя меня по волосам. Ее рука ледяная, словно лапка лягушки. Я отстраняюсь, с усилием вытираю лицо и вижу, как Анна качает головой:

– Почему ты так думаешь?

Подруга быстро переглядывается с Ваном Глински.

– Хм… дай подумать… Может, потому, что я знаю, что в этом подземелье ходят две-три сотни роботов, готовых пристрелить нас?

– Боюсь, вы ошибаетесь, роботы наверху…

Сайкс огибает горстку праха и встает так, чтобы его лицо оказалось на всех экранах. Он выпрямляет спину, приветливо улыбается, прокашливается и салютует стаканом кофе. Помещение заполняет его гулкий голос:

– Дорогие горожане. Просьба оставаться на своих местах и ждать зари. До скорой встречи.

По щелчку его пальцев изображение на экранах меняется: там появляется сцена театра Станиславского. Становятся видны темные мрачные декорации и девушки-роботы в белых пачках. Вспоминаю: нас водили на этот балет.

«Лебединое озеро».

Его уже однажды показывали в том самом эфире . Сайкс поворачивается к нам:

– Элмайра, позовите, пожалуйста, Мари сюда. Пора забрать сокровище.

Элм смотрит на него, не веря своим ушам.

– Неужели…

Сайкс кивает, но она все еще колеблется. Наконец, возможно, решив, что терять нечего, закрывает глаза и начинает что-то шептать. Снова воют сквозняки, а от кожи Элм идет слабое зеленое сияние. Воздух в центре помещения серебрится. Появляется уже знакомая мне девушка, рядом тут же возникает Вуги, держащий под мышкой книгу.

– Привет, старушка!

Заметив Элмайру, Мари чуть склоняется. Потом оглядывает зал, делает несколько неуверенных шагов и приподнимается над полом.

– То самое место…

Сайкс встает почти вплотную и задумчиво оглядывает призрака с ног до головы. Наконец он приветливо, даже галантно наклоняет голову:

– Мы готовы идти, куда ты укажешь.

– Никуда мы не… – начинает Элм, но темнокожий антроид вдруг вынимает из кобуры пистолет. Сайкс залпом допивает кофе и, поправив волосы, уточняет:

– Каждый из нас.

Мари смотрит серьезно, недоверчиво и взлетает выше. Сайкс направляется к приборной панели, чтобы нажать какие-то кнопки. Створки дверей с жужжанием разъезжаются.

– Есть тоннель до окраин. До лабораторий… – Сайкс делает паузу, – прежних жителей этих мест.

Я бросаю взгляд на Джона. Ни он, ни Анна не рассказали, кем были раньше мертвые ангелы, поэтому обтекаемая формулировка – «прежние» – так и осталась. Неужели Сайкс способен что-то понимать?

…Все уже вышли: два светящихся силуэта и Сайкс впереди, Гамильтон, Глински и Элм следом. Последними идут Анна и Джон.

Уходя, я в последний раз оборачиваюсь и смотрю на разбитые часы мэра. Стрелка остановилась. В спешке кто-то прошелся по циферблату.

Я впервые вижу то, что находится за пустырем. Небольшие строения здесь стоят кучно, их стены блестят, словно снег. Узкие проходы опутаны паутиной, дорожки засыпаны мусором. Тут странно пахнет: резиной, пылью и плесенью.

Почти ничего не видно, только фигуры призраков излучают слабый свет – мерцающий зеленым Вуги и переливающаяся медовым Мари:

– Как она выглядит?

– Просто как серебряная колба.

– А где она спрятана?

– Увидишь.

– Ее закопали?

– Нет!

– А…

– Отстань от меня, ради бога!

Сайкс шагает с Элм. Он даже не смотрит на нее, и я, как ни стараюсь, не могу понять, почему он до сих пор молчит. Кажется, просто наслаждается короткими минутами рядом. Когда моя подруга чуть поеживается и обнимает себя руками за плечи, он накидывает на нее свой пиджак:

– Так теплее.

Элм смотрит на него исподлобья:

– Спасибо. Что, подкатываете?

Она не догадывается… У меня все обрывается внутри в очередной раз. Я жду, что скажет Сайкс, а он, не изменившись в лице, смеется:

– Вы не интересуете меня как женщина. Только как чудесный цветок.

На ее лице мелькает вызывающая недовольная гримаска.

– Почему?

– Вы слишком красивы.

Дальше отец и дочь идут молча. Я пытливо смотрю на их спины.

– И как будешь выкручиваться?

– Придется делать это вместе. И черта с два ты станешь мэром!

Это звучат голоса Глински и Гамильтона. Главы партий идут сзади и, конечно же, уже делят территорию. Я закусываю губу. Даже они нашли, о чем поговорить, и только я – словно за стенкой. Далеко от политиков, лучшей подруги, главного злодея, ссорящихся Джона и Анны и переругивающихся призраков.

Кисловатый смрад сменяет запах цветущей воды – тяжелый, но более приятный. Мы приближаемся к краю оврага, через который перекинут хлипкий мост. Тихонько скрипят веревки, стучат друг о друга доски. Тут глубоко, метров тридцать. Вода осталась лишь на дне; впрочем, это скорее жижа, разбавленная грязью. Внизу виднеется ржавый двухместный самолет, когда-то бывший красным. «Кукурузник» – кажется, их называют так.

– С вами… все в порядке?

Вопрос Сайкса адресован Джею Гамильтону. Тот, неотрывно глядя вниз, вздрагивает и кивает. Он бледен – но, наверное, просто сказываются усталость и потрясение.

– В таком случае…

– Элмайра, ты… уже можешь летать?

Элм подскакивает как мячик и зависает в воздухе, болтая ногами.

– Да, пожалуй.

– Не могла бы ты спуститься и заглянуть под сиденья?