Стивен Кинг - Возрождение

Значит, не так уж я и преуспел во вранье. Или теперь, после исцеления, она видела больше.

— Астрид, тебе не о чем волноваться.

— Джейми… можно попросить тебя поцеловать меня? Пока мы одни? Знаю, выгляжу я не очень…

Я опустился на колено — снова чувствуя себя героем любовного романа — и поцеловал ее. Да, выглядела она не очень, но по сравнению со вчерашним — великолепно. И все же это было просто соприкосновение губ. Никаких тлеющих углей этот поцелуй не разжег. Во всяком случае, для меня. Но мы все равно были связаны друг с другом. А узлом был Джейкобс.

Она погладила меня по затылку.

— Все те же прекрасные волосы, хоть и седые. Жизнь так мало оставляет нам… а это, глянь-ка, тебе оставила. Прощай, Джейми. И спасибо тебе.

На обратном путия остановился, чтобы перекинуться парой слов с Дженни. Больше всего мне хотелось знать, далеко ли она живет от Астрид и сможет ли присмотреть за ней, пока та будет восстанавливаться.

Она улыбнулась.

— Мы с Астрид подружки-разведенки. Познакомились, когда я переехала в Портленд и стала работать в местной больнице. А когда Астрид заболела, я переехала к ней.

Я дал ей номер своего мобильного и телефон «Волчьей пасти».

— Могут быть последствия.

Она кивнула.

— Пастор Дэнни говорил. То есть мистер Джейкобс. Я так и не привыкла называть его этим именем. Он сказал, что она может ходить во сне, пока ее мозговые волны не придут в норму. Говорит, это может длиться от четырех до шести месяцев. Я видела такое поведение у своих пациентов — обычно это следствие передозировки снотворного.

— Да, это вероятнее всего. — А еще не исключены поедание земли, синдром Туретта, клептомания и «призматика» Хью Йейтса. Насколько я знал, снотворное таких побочных эффектов не дает. — Но если случится что-нибудь другое… звоните.

— Насколько сильно вы беспокоитесь? — спросила она. — Чего мне ожидать?

— Точно не могу сказать, и, скорее всего, с ней все будет в порядке. — Как с большей частью пациентов Джейкобса, по его собственным словам. И хотя я ему не доверял, мне оставалось лишь надеяться на правоту этих слов. Сделанного не воротишь.

Дженни встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Ей лучше. Это милость Божья, Джейми, что бы там не думал мистер Джейкобс. Без этого — без него — через шесть недель ее бы уже не было в живых.

По рампе для инвалидовАстрид съехала на коляске, но в «Субару» забралась без посторонней помощи. Джейкобс закрыл за ней дверь. Она высунулась в окно, взяла его руку в свои и поблагодарила еще раз.

— Я был рад помочь, — сказал он. — Не забывайте свое обещание. — Он высвободил руку и приложил палец к ее губам. — Никому ни слова.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Ешь, — сказал я. — Отдыхай. Лечись. Радуйся жизни.

— Вас понял, капитан, — ответила она. Потом взглянула мне за спину, увидела, как Джейкобс медленно поднимается по ступенькам крыльца, посмотрела мне в глаза и еще раз повторила: — Будь осторожен.

— Не волнуйся.

— Все равно буду. — В ее глазах стояла смертельная тревога. Она, как и я, постарела, но теперь, когда болезнь ее покинула, я снова видел перед собой девчонку, танцующую вместе с Хэтти, Кэрол и Сюзанной перед сценой под музыку «Хромовых роз». Девчонку, которую я целовал под пожарной лестницей. — Буду волноваться.

Я поднялся на крыльцо к Чарли Джейкобсу, и мы вместе наблюдали за тем, как маленький аккуратный «Аутбэк» Дженни Ноултон катит к воротам по подъездной дороге. Стояла приятная теплая погода. Снег сошел, обнажив зеленеющую траву. Удобрение для бедных, так мы его когда-то называли.

— Они не проболтаются? — спросил Джейкобс.

— Нет. — Во всяком случае, не раньше, чем он закончит свои дела — если он действительно так близок к завершению, как мне рассказывал. — Они же пообещали.

— А ты, Джейми? Ты сдержишь свое обещание?

— Да.

Это, похоже, его успокоило.

— Может, переночуешь тут?

Я покачал головой.

— Я уже заказал номер в гостинице. Надо успеть на утренний рейс.

А еще мне не терпелось убраться отсюда, как не терпелось убраться из «Латчес».

Этого я вслух не произнес, но, уверен, он и сам это прекрасно знал.

— Хорошо. В таком случае, жди звонка.

— Что вам нужно, Чарли? Письменное заверение? Я сказал, что приеду — значит, приеду.

— Здорово. Большую часть жизни мы отталкивались друг от друга, как пара биллиардных шаров, но все когда-то заканчивается. К концу июля — самое позднее, к середине августа — наши отношения прекратятся.

И в этом он был прав. В этом он был прав, помоги ему Господь.

Если, конечно, Он существует.

Даже с пересадкой в Цинциннатия прилетел в Денвер еще до часу дня: ничто так не способствует путешествию во времени, как полет на запад на реактивном самолете. Включив телефон, я обнаружил два сообщения. Первое было от Дженни. Она сказала, что перед сном заперла комнату Астрид, но за всю ночь «радионяня» даже не пикнула, а когда в полседьмого Дженни проснулась, Астрид все еще спала как сурок.

«На завтрак она съела вареное яйцо и два тоста. А как она выглядит… мне по-прежнему приходится убеждать себя, что все это не иллюзия».

Это была хорошая весть. Плохая пришла от Брианны Донлин, то есть уже Брианны Донлин-Хьюз. Она оставила его за несколько минут до моей посадки: «Джейми, умер Роберт Райвард. Подробностей не знаю». Но к вечеру она их выяснила.

Медсестра рассказала Бри, что большинство пациентов клиники «Гэдз-Ридж» остаются в ней до самой смерти. Это определенно относилось и к мальчику, которого пастор Дэнни исцелил от мышечной дистрофии. Его нашли в палате висящим в скрученной из джинсов петле. «Я все время вижу проклятых. Их череде нет конца», — говорилось в его предсмертной записке.

Примерно через шесть неделья получил электронное сообщение от своей давней напарницы по сыскной работе.

Кому: Джейми

От кого: Бри

Тема: К сведению

Ты написал мне электронное письмо — после того, как побывал в нью-йоркском поместье Джейкобса — и упомянул в нем книгу под названием «De Vermis Mysteriis». Название запало мне в память — возможно потому, что моих знаний латыни хватило, чтобы понять перевод: «Мистерии Червя». Полагаю, от привычки копаться в делах Джейкобса сложно отказаться: я тут же начала рыть в этом направлении. Без ведома мужа — он-то считает, что я с этим завязала.

В любом случае, дело серьезное. Если верить католической церкви, «De Vermis Mysteriis» — одна из полудюжины так называемых Запретных книг. Все они известны под общим названием «гримуары». Другие пять — это «Книга Аполлония» (который был лекарем во времена Христа), «Свод Альберта Великого» (заклинания, талисманы, беседы с мертвыми), «Малый ключ Соломона» (якобы написанный самим царем Соломоном) и «Гримуар Пикатрикс». Последняя, наряду с «De Vermis Mysteriis», стала, вероятно, основой для вымышленного Говардом Лавкрафтом «Некрономикона».