Лоренс Блок - Капля крепкого

— И это все?

— Пара туфель, записная книжка, какие-то бумаги. Вообще-то я думал, за этим барахлом никто не придет. Снес все в подвал, сложил в вещевой мешок. Должен сказать, сам вещмешок стоил больше, чем все, что в нем поместилось. А уж что касаемо старого и потрепанного вещмешка, то и ему цена невелика. Сущий пшик.

— Так что вам и в голову не пришло попросить его расписаться.

— Прошла бы неделя, — пожал он плечами, — и я выбросил бы шмотки в мусоровоз и росписи от них тоже не потребовал. И еще этот человек был копом. Стало быть, у него имелись причины забрать вещи, вот я их и отдал.

— Вы говорите, приходил коп?

— А разве нет? — Он нахмурился.

— Это я вас спрашиваю.

— Ну а я теперь вас. — Может, и так, но ответа он дожидаться не стал. — Вроде бы он сказал, что коп. Во всяком случае, такое производил впечатление.

— Удостоверение личности показывал?

— Типа жетона, что ли? — Он снова нахмурился. — Знаете, я мог бы ответить вам: да, точно, он показал мне жетон, свое удостоверение личности, назвался патрульным Джо Блоу, детективом Джо Блоу, да еще черт знает кем.

— Но мне повезло. Вы человек честный.

— Черт, — пробормотал он, — я человек, который крепок задним умом. Сперва ляпну что-нибудь, а уж потом подумаю. Так уж устроен. Мне показалось, все было именно так, и даже если я не могу поклясться, бумажник он раскрывал и махал им у меня перед носом, это точно. Дескать, я коп, и не стану заморачиваться и тратить время на то, чтобы показывать такой заднице, как я, свое удостоверение личности. Вот так примерно.

— И все же вы подумали, что он из полиции.

— Да. Выглядел, как коп.

— Сможете его описать?

— Господи Иисусе, — протянул он. — Уж лучше бы вы попросили меня описать второго, который приходил позже. Тощий такой гомик с серьгой в ухе. Было бы куда как проще. Уж он-то точно совсем не походил на копа.

Еще одна лестная характеристика в некрологе Грега.

— И все же попробуйте описать того копа, — проявил я настойчивость. — Почему не хотите?

— Но ведь он же коп, верно? А, ладно, хрен с ним. Примерно вашего роста и веса.

— А возраст?

— Ну, не знаю. Вам сколько?

— Сорок пять.

— Ну да, и ему примерно столько же.

— Стало быть, ему около сорока пяти, да?

— Ну, может, сорок или пятьдесят. Сложите и разделите на два — вот и получится сорок пять.

— Может, это был я? — не удержался я от издевки.

— Чего?…

— Ну, мой возраст, мой рост, мой вес…

— Нет, вроде он был поплотнее, — проворчал мой собеседник. — Фигура такая квадратная, без талии.

— А лицо?

— А что лицо?

— Можете описать?

— Да что тут описывать? Лицо — оно и есть лицо. Два глаза, нос, рот…

— Надо же, даже рот имеется!

— Чего?

— Если увидите снова, сможете узнать?

— Конечно! Но разве есть шансы? Сколько в Нью-Йорке людей, пара миллионов наберется, если не больше? Так где и когда я смогу увидеть его снова?

— Как был одет?

— Одет нормально.

Господи, боже ты мой!

— Можете вспомнить, какая на нем была одежда?

— Костюм. Костюм и галстук.

— Какие мог носить коп?

— Ну да, наверное. Да, и еще очки. На нем были очки.

— И он взял мешок с вещами Эллери и ушел.

— Верно.

— Не назвал своего имени, иначе бы вы непременно запомнили. Ну и визитки своей наверняка не оставил.

— Нет, ничего этого не было. И вообще, зачем ему оставлять свою визитку? Какие у меня с ним могут быть дела? Разве что позвонить ему и сказать, что вода из бачка в сортире в комнате номер четыреста девять не спускается? Или дать знать, что один из моих неплательщиков вдруг съехал среди ночи и что, если он быстро вернется, еще может рассчитывать получить комнату?

— И все, что осталось от Эллери, вы сложили в вещевой мешок?

— Кроме костюма, в котором его похоронили.

Джека не похоронили, его кремировали, но это моему новому другу знать необязательно.

— И вы сдали его комнату.

— Человек помер, и я там убрался, выбросил весь мусор. Он уже не вернется, что мне, по-вашему, с ней делать? Там сейчас один парень.

— Прямо сейчас, когда мы говорим?

— Чего?

— Новый жилец сейчас там, у себя в комнате?

— Он не новый жилец, — ответил Ферди. — Он переехал в комнату Эллери, потому что она побольше той, где он жил. И вообще он живет в этом доме вроде бы уже три года, да.

— Но я спрашивал…

— А, нет, сейчас его нет дома. Пошел в букмекерскую контору, в двух кварталах отсюда, на Второй авеню. Там его и застанете, весь день ошивается.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда можете показать его комнату?

— Чего? Я ведь сказал вам, она уже сдана. Там человек живет.

— И пусть себе живет на здоровье. Мне нужно зайти всего на несколько минут, осмотреться.

— Нет, не могу вас впустить.

Я достал бумажник.

— Что, собираетесь показать свое удостоверение? Все равно не впущу, хоть сто жетонов будете совать.

— Почему именно жетоны? Можно сунуть что-нибудь поинтереснее, — возразил я.

Пардо почему-то взбрело в голову, что он должен остаться в комнате, пока я ее обыскиваю. Я посоветовал ему подежурить в коридоре — на случай, если вдруг неожиданно появится нынешний ее жилец.

— Я же сказал, — возразил он, — он уходит на целый день. И торчит там до тех пор, пока окошки для приема ставок открыты.

— И все же…

— Ну, не знаю, — протянул он. — Вообще-то я должен быть здесь, присмотреть, понимаете?

— Думаете, я затеял хитроумную аферу и заплатил вам пятьдесят долларов за доступ в комнаты, где живут люди, у которых ни черта нет? — возмутился я.

Он был далеко не в восторге, но все же вышел в коридор, а я затворил за ним дверь и прикрыл глазок, чтобы не подглядывал. А потом принялся за дело — стал искать места, тайники, где Джек мог что-нибудь спрятать подальше от посторонних глаз.

На полу ковровое покрытие. Вернее, огрызок ткани, причем незакрепленный, так что скатать его достаточно просто после того, как я передвинул несколько предметов мебели. Ну и вернуть все на прежнее место тоже оказалось довольно просто, стоило мне только убедиться, что в ковре и под ним ничего не спрятано.

Затем я приступил к осмотру комода, сооружения из темного дерева с выдвижными ящиками. Поверхность его была усыпана окурками. Я выдвигал по очереди каждый ящик, вываливал на пол содержимое, переворачивал вверх дном — убедиться, что к нему ничего не прилеплено снизу, — потом возвращал на место.

Один ящик — деревянные его стенки искривились от старости — никак не хотел выдвигаться, но я поднажал, осилил и это препятствие, и мне снова не повезло. А вот в следующем ящике, втором снизу, меня ждал сюрприз. Там лежал конверт из плотной бумаги размером девять на двенадцать, оклеенный скотчем. В таком конверте вполне могли храниться записи Джека по Восьмой ступени.