Уилбур Смит - Порочный круг

Сэм по тропе поднялся на вершину холма к крепости и вместе с другими ищущими работу и нищими сел во дворе, незаметно изучая внутреннее устройство. Только один вход, ведущий к озеру. Ворота на петлях. Ясно, что их уже много лет не закрывали.

Несмотря на великолепный вид на озеро и окружающие лесистые холмы, над всем, как ядовитые испарения, висело уныние.

Наконец раскрылась одна из внутренних дверей здания, оттуда вышли четверо военных с автоматами и приказали всем разойтись. Свой приказ они подкрепляли ударами прикладов. Один ударил Сэма по лицу. Когда Сэм невольно сделал движение, чтобы ответить на удар, военный отступил и направил ему в лицо ствол автомата, передернув затвор.

– Ну! – подбодрил он Сэма. – Давай!

Сэм сдержал гнев и несколько секунд разглядывал лицо этого человека, потом поднес руку к разбитым губам и тихо сказал:

– Я вернусь и напомню о себе.

Он отвернулся и под гогот охранника вышел за ворота.

Три дня спустя Сэм снова сел на «Лиембу» и вернулся в Кигому, на восточный берег озера. Когда «Лиемба» подходил к пассажирскому причалу, Сэм заметил у причала в глубине залива большой моторный катер. Одному из помощников, которых Джонни дал Сэму, поручили найти подходящее судно. Когда Сэм уезжал, этого катера еще не было.

Переодевшись в новомодную одежду, Сэм отыскал контору начальника пристани и поговорил с клерком, сидевшим на веранде. Клерк сказал, что катер принадлежит правительственной администрации района Кигома. Его использует для своих поездок преимущественно губернатор провинции, однако иногда катер сдают в аренду. Клерк заверил Сэма, что катер надежный и даже в очень плохих условиях, при сильном ветре и волнении, способен добраться до самого дальнего берега озера.

Джонни Конго поручил Сэму еще одно дело. Кигома была важным центром распространения продовольствия по всему восточному побережью озера. Сэм дал менеджеру, отвечающему за это распределение, пятьдесят долларов «на личные расходы», отчего тот отнесся к нему со всем вниманием и они обсудили перевозку больших партий маиса, основной пищи Африки. Менеджер заверил Сэма, что ему по первому требованию могут быть переданы любые количества этого продукта.

Сэм сел на вечерний рейс в Хараре и вскоре был с докладом у Джонни Конго и Карла. Разговор шел на суахили, поэтому Карл не понимал ни слова. Джонни внимательно все выслушал, задал несколько вопросов, потом откинулся на спинку кресла и скрестил руки.

– Что ж, малыш Карл, – сказал он. – Все устроено. Мы получили радушное приглашение моего дяди Джастина навестить его и принести с собой десять миллионов долларов, и сняли губернаторский катер, чтобы добраться к нему. Так что отправляемся в наш новый дом.

Карл погладил подбородок и задумался.

– Думаю, я пошлю вас вперед, – осторожно сказал он. – И приплыву по первому зову.

Хорошо зная Джонни, Карл не сомневался, что, когда Джонни Конго прибудет в Казунду, воздух потемнеет от летящих пуль.

– Я зову тебя сейчас, малыш. Не хочу, чтобы ты пропустил веселье, – выразительно сказал Джон, и Карл покорно вздохнул.

На пассажирском пароме в порту Кигома Карл сделал последнюю попытку уберечься от предстоящей опасности. Заслонив глаза, он посмотрел на озеро. Восходящее солнце еще не разогнало густые клубы утреннего тумана.

– Похоже, будет волнение, – сказал Карл. – Думаю, назревает буря. Я плохой моряк. Лучше я…

– Да, парень. Согласен, – сказал Джонни. – До противоположного берега пятьдесят километров. Стоит оторвать от места наши волосатые задницы и побыстрей отправляться.

Он взял рюкзак Карла и перебросил через поручни на открытую палубу катера. Потом взял Карла за руку и повел по трапу.

Когда показались порт Казунду и крепость, Джонни позвонил по спутниковому телефону. Ожидая ответа от пилота подлетающей «Дакоты-Скайтрейна», он разглядывал южную часть неба, хотя знал, что самолету еще рано появиться среди дождевых туч.

– Время кризиса, белый, – предупредил он Карла. – Если была утечка, если кто-нибудь выдал нас этим ублюдкам, – он подбородком показал на небольшую группу встречающих на причале в гавани Казунду, – нас расстреляют раньше, чем мы ступим на причал.

Карл ничего не ответил, но его красивое лицо позеленело.

В этот момент пилот зимбамбвийской «Дакоты» ответил на спутниковый звонок Джонни.

– Говорит Куриный Бульон, – сказал он.

– Говорит Курица-Мать. Доложите обстановку? – велел Джонни.

– Сорок две минуты до высадки.

– Принято. Подходите, – сказал Джонни. – Конец связи.

Люди, ожидавшие на причале Казунду, вдруг начали размахивать руками, и через сужающуюся полоску воды донеслись их приветствия. Карл наклонился над поручнем и с облегчением шумно выпустил в воды озера струю рвоты.

Его величество послал за ними из крепости свой допотопный «лендровер». Это был единственный в королевстве автомобиль на ходу. Когда Джонни, Карл и Сэм сели в машину, четверо военных принялись толкать ее и, едва двигатель заработал, перебрались через борта.

Приближаясь к вершине холма, машина забарахлила. Выхлопная труба выплевывала облака голубого дыма. Военные спрыгнули и последние пятьдесят ярдов толкали автомобиль, пока он через ворота не въехал во двор.

Мусор убрали, во дворе было пусто. Однако едва двигатель, издав последний громовой рев, заглох, из главного входа появился мажордом с небольшой свитой. Это был полный человек с вислой грудью, одетый только в набедренную повязку из хвостов белых обезьян-колобусов.

Он пригласил их в замок. Трое гостей вышли из «лендровера» и поднялись по ступенькам. Джонни и Сэм несли кожаные чемоданчики. Карл держался позади. Они прошли в ворота вслед за приплясывающим мажордомом, который провел их через несколько залов, где не было ни мебели, ни украшений. Приходилось пробираться между группами женщин, которые сидели у костров, разожженных на красивых керамических плитках пола. Стены и потолок почернели от древесного дыма. Пол усеивали мусор и помет. По грязному полу ползали голые малыши с сопливыми носами. Они замолкали и огромными черными глазами смотрели на проходящих незнакомцев. Проснулись и яростно залаяли собаки, но Джонни пнул одну из них с такой силой, что она с воем проехалась по полу. Остальные в панике разбежались.

Дворец пропах дымом, немытым телом и человеческими испражнениями.

Когда подходили к двери в глубине зала, мажордом запел высоким фальцетом и запрыгал в гротескном ревматическом танце.

– Что он говорит? – с тревогой спросил Карл.

– Это хвалебная песнь королю, – перевел Джонни. – Он говорит, что король Джастин, могучий слон, пожирает лесные деревья и испражняется ими на головы врагов.