Дэн Браун - Инферно

— Даю лиру, чтобы узнать, о чем ты думаешь, — слегка рискнул он, в надежде отвлечь ее мысли от образа женщины с шипастыми волосами, лежащей мертвой на полу палаццо.

Сиенна не сразу оставила свои размышления.

— Я думаю о Зобристе, — сказала она. — Пытаюсь вспомнить все, что я о нем знаю.

— И?

Она пожала плечами.

— Большую часть я знаю из скандального эссе, написанного им несколько лет назад. Мне оно врезалось в память. Среди медицинского сообщества оно разнеслось подобно вирусу. — Она вздрогнула. — Прости, плохо подобрала слово.

Лэнгдон мрачно хмыкнул.

— Продолжай.

— В его эссе фактически говорилось, что человеческая раса находится на грани исчезновения, и если не произойдет никаких катастрофических событий, которые снизят рост численности населения, то наш вид не протянет и ста лет.

Лэнгдон повернулся и уставился на нее.

— Всего лишь одного столетия?

— Довольно суровое утверждение. Прогнозируемый период времени был значительно короче предыдущих подсчетов, но он был подкреплен некоторыми очень мощными научными данными. Он приобрел много врагов, объявив, что все врачи должны прекратить медицинскую практику, так как увеличение продолжительности жизни человека только усугубляет проблему перенаселения.

Теперь Лэнгдон понял, почему статья получила столь широкое распространение в медицинской среде.

— Неудивительно, — продолжала Сиенна, — Зобрист был немедленно атакован со всех сторон — политиками, духовенством, Всемирной организацией здравоохранения — всеми теми, кто высмеивал его, выставляя сумасшедшим фаталистом, который просто сеет панику. Особенно они обиделись на его утверждение, что сегодняшняя молодежь, если она выберет размножение и хотела бы иметь потомство, без преувеличения будет свидетелем конца человеческой расы. Зобрист проиллюстрировал свою точку зрения Часами Судного дня, которые показывают, что если принять все время существование человечества на Земле за один час… мы все сейчас находимся на последней секунде.

— Я буквально видел эти часы онлайн, — сказал Лэнгдон.

— Да, верно, и это в самом деле вызвало такой шум. Однако, еще большего противостояния Зобрист добился своим заявлением, что его достижения в области генной инженерии в будущем могли бы помочь использовать их не для лечения болезни, а скорее для ее создания.

— Что?!

— Да, он утверждал, что его технологии должны быть использованы для ограничения роста популяции путем создания такого гибрида вируса, который наша современная медицина была бы не в силах излечить.

Лэнгдон почувствовал возрастающую тревогу, когда в его мозгу всплывали странные картинки. Однажды выпущенный гибрид «авторского вируса» будет невозможно остановить.

— За несколько коротких лет, — говорила Сиенна, — Зобрист прошел путь от всеобщего любимца медицинского мира до абсолютного изгоя. Проклятого. — Она остановилась, взгляд сострадания появился на ее лице. — На самом деле, вполне естественно, что он сорвался и покончил с собой. Но еще печальнее то, что его утверждение, вероятно, было верным.

Лэнгдон чуть не упал.

— Извини, но ты думаешь, он прав?

Сиенна с важным видом пожала плечами.

— Роберт, говоря чисто с научной точки зрения — следуя логике, а не чувствам — я могу без всякого сомнения сказать, что без каких-либо радикальных перемен конец нашего вида близок. И наступит очень быстро. Это будет не огонь, не сера, не апокалипсис и не ядерная война… это будет полный коллапс, вызванный ростом численности населения планеты. Расчеты неоспоримы.

Лэнгдон напрягся.

— Я изучила значительную часть биологии, — сказала она, — для любого вида вполне нормально исчезнуть в результате перенаселения его среды обитания. Представь колонию надводных водорослей, обитающих в крошечном лесном водоеме, пользующихся превосходным сочетанием его питательных веществ. Без надлежащего контроля они размножаются так бурно, что вскоре полностью покрывают поверхность водоема, заслоняя лучи солнца, и таким образом, препятствуют приросту питательных веществ в пруду. Лишив свою среду обитания всего возможного, водоросли быстро погибают и исчезают без следа. — Она тяжело вздохнула. — Похожая судьба может с легкостью ждать и человечество. Намного раньше и быстрее, чем кто-либо из нас может представить.

Лэнгдон чувствовал себя сбитым с толку.

— Но… это же невозможно.

— Не только невозможно, Роберт, но и немыслимо. Человеческий разум имеет защитный механизм, отвергающий все факты, которые оказывают на мозг слишком большое давление. Он называется отрицанием.

— Я слышал об отрицании, — беспечно съязвил Лэнгдон, — но не знал, что оно существует.

Сиенна закатила глаза.

— Остроумно, но поверь мне, оно очень реально. Отрицание — важная часть защитного механизма человека. Без него мы бы в ужасе просыпались каждое утро, представляя все болезни, от которых можем умереть. Вместо этого, разум блокирует наши насущные страхи, фокусируя на проблемах, с которыми мы можем справиться — например, придти на работу вовремя или заплатить налоги. Если появляются более мощные страхи, мы пренебрегаем ими, сосредотачиваясь на простых задачах и ежедневных мелочах.

Лэнгдон вспомнил недавнее интернет-исследование студентов в одном из университетов Лиги плюща, которое показало, что даже пользователи с высоким интеллектом инстинктивно склонны к отрицанию. Согласно тесту, подавляющее большинство студентов университета после просмотра неутешительных новостей о таянии ледников или исчезновении видов быстро переходили на страницу с чем-то обыденным, что избавляло их разум от страхов; фаворитами стали спортивные события, забавные видео с котами и сплетни о знаменитостях.

— В древней мифологии, — предположил Лэнгдон, — отрицающий герой считался окончательным проявлением высокомерия и гордыни. Наивысшее проявление человеческой гордыни — полагать себя неуязвимым к опасностям мира. Данте ясно дал понять, разоблачая гордыню как худший из семи смертных грехов… и наказание за нее лежит в самом глубоком круге ада.

Сиенна на минуту задумалась и продолжила.

— Статья Зобриста обвинила многих мировых лидеров в радикальном отрицании… в том, что они порятали свои головы в песок. Особенно критичен он был по отношению к Всемирной организации здравоохранения.

— Бьюсь об заклад, вполне успешно.

— Они отреагировали, сравнив его с религиозным фанатиком, который стоит на углу улицы и держит табличку с надписью «Конец Света близок».

— На Гарвардской площади есть несколько таких.

— Да, и все мы игнорируем их, потому что ни один из нас не может представить, что это случится. Но поверь, если это не укладывается в нашей голове… вовсе не значит, что этого не произойдет.