Дэвид Хьюсон - Убийство-2

Он снова ткнул Рабена в спину, несильно, но тот бы наверняка упал, если бы второй конвоир не поддержал его под руку.

Наконец они одолели этот пролет, оставался всего один.

— Мои жена и сын живут в казарме, — не выдержал Рабен. — Я должен думать о них…

— Достал ты меня уже…

Рабен сорвался на крик, второй полицейский велел ему замолчать и тоже ударил его в спину. Адвокат снова возмутилась, и вдруг они увидели, как человек в синей тюремной робе покачнулся, неловко взмахнул здоровой рукой и в следующую секунду кубарем покатился по ступеням вниз.

— Черт, — выругался охранник, когда добрался до лежащего без движения Рабена и попытался нащупать у него пульс. — Теперь ему действительно нужно в больницу.

Наступила ночь. Последний отряд, сформированный для отправки в Гильменд, покинул расположение части, и теперь там было тихо и пустынно. Почти весь вечер Луиза Рабен безуспешно пыталась добиться встречи с отцом. Потом исчез и Согард. Казармы Рювангена внезапно оказались без управления.

Она шла через пустые кабинеты, ища, с кем бы поговорить, на кого излить свою тревогу. Наконец на оружейном складе она увидела Саида Биляля, который чистил винтовку.

Он не улыбнулся, когда она приблизилась. Даже головы не поднял, не отрывая глаз от винтовки.

— Биляль, — сказала она, — что тут вообще происходит? Мне никто не говорит, когда выпустят отца.

Он будто не слышал ее и продолжал разбирать затвор.

— А что здесь делает полиция? — не отступалась Луиза.

— Не знаю, — наконец проговорил Биляль, пожимая плечами. — Уже все ушли. И забрали с собой Согарда.

Она присела на корточки рядом с ним, пытаясь заглянуть в его замкнутое хмурое лицо.

— Мой отец узнал, что кто-то скрыл радиограммы, полученные во время выезда Йенса в ту деревню. Поэтому военный прокурор ничего о них не узнал.

Биляль отсоединил магазин, стал проверять его в свете тусклой лампы.

— Кто мог это сделать? — спросила она. — Это наверняка кто-то из наших солдат.

Он поднялся, по-прежнему глядя в сторону.

— Неужели вам все равно, Биляль? Разве вы не понимаете, как это важно? Ведь получается, что Йенс говорил правду. А его пытаются обвинить…

— Это война! — вдруг сказал он с неожиданной силой, и она даже вздрогнула — такой яростью полыхнули его темные глаза. — Вы там не были. Вы не знаете, что это такое.

— Не говорите так, — тихо проговорила Луиза Рабен. — Я видела, что делает война. Моего мужа подставили…

— Не было никаких радиосигналов, и никто ничего не скрывает. Рабен просто бандит, и самое ужасное то, что по его вине погибли люди. — Он метнул на нее свирепый взгляд. — А сам остался жив.

Она не сдавалась:

— Но ведь мой отец думает иначе, вы же знаете. Он нашел доказательства. Может, это тот человек, который подложил в шкафчик Согарда те вещи…

Биляль выругался. Первый раз на ее памяти. Потом встал и двинулся к ящикам со снаряжением у стены.

— Раз вещи нашли в шкафу Согарда, значит он их туда и положил, — сказал лейтенант. — Кто же еще? А он идиот. Я всем говорил, что потолки там ненадежные и что лучше в подвал не ходить.

— Биляль, кто занимался радиосигналами два года назад?

В его руках теперь была другая винтовка. Он держал ее так же, как все остальные мужчины в части, — как будто оружие было продолжением его самого.

— Вы медсестра. Вот и занимайтесь тем, за что вам платят.

— Я жена Рабена! И дочь полковника! Двое самых дорогих мне людей за решеткой из-за ваших грязных…

— Все есть в компьютере! — выкрикнул он. — Это просто список сигналов, только и всего!

Она не собиралась уходить ни с чем.

— Допустим, кто-то узнал, как можно удалить записи из этого списка. Мне кажется, что Согард вполне мог знать это, он же был оставлен за главного. А кто еще?

Он вынул магазин из второй винтовки, осмотрел его, провел пальцем по металлу, с щелчком вставил на место.

— Я отказываюсь говорить на эту тему, — сказал Биляль. — Это внутреннее дело армии, вас оно не касается.

— Позвоните этому мерзавцу Арильду! Узнайте, кто донес на отца после кадетского бала.

Он уставился на нее:

— Что?

— Господи, что непонятного? Как только мой отец начал вникать в это дело, его тут же арестовали. Почему? Да потому, что он мог докопаться до правды. Если узнать, кто…

Он оставил оружие и повернулся к ней, его смуглое лицо было непроницаемо.

— Позвоните, — требовала она. — И полиции тоже скажите. Они должны знать. — Она решительно тряхнула волосами. — Если вы не хотите, я сама…

Биляль медленно достал из кармана мобильный телефон. Она наблюдала, как он водит пальцами по клавишам, не нажимая на них.

— Я жду… — сказала она.

Он обвел взглядом пустой склад, убрал телефон обратно. Потом протянул руку, схватил ее за горло и сжал пальцы.

Водитель с тревогой следил за тем, как Лунд с грохотом переворачивает шаткую мебель в бывшей пекарне, которая на самом деле была всего лишь пристройкой во дворе. С каждой минутой он нервничал все сильнее.

— Я говорил с базой, — сказал он. — Мы должны немедленно ехать обратно.

Лунд исцарапала руки, насажала себе заноз, но так ничего и не нашла. Ничего.

Прислонившись к дверному косяку, Странге молча ждал.

— Я хочу увидеть печь, — сказала Лунд. — Где она?

Афганский полицейский повел ее в дом. Он нашел еще один очаг, черный от копоти и заваленный обгоревшими дровами.

Лунд осмотрела ее.

— Это не печь, — сказала она и повторила громко, глядя в глаза полицейскому: — Печь!

— Так понятнее, — хмыкнул Странге.

В его кармане запиликал телефон, и он вышел на улицу, чтобы ответить на звонок.

Афганец вскинул в отчаянии руки. Сказал что-то непонятное ей, однако интонации были вполне красноречивы.

Лунд направилась в другую комнату. Там у дальней стены была навалена груда досок, фанеры, обломков мебели. Она стала разбирать этот завал, пока один из местных полицейских светил ей сзади фонариком.

В щель между досками она увидела, что у самой стены сложены горкой камни и кирпичи, как будто под ними что-то спрятано.

— Так, — сказала она, оборачиваясь к стоявшим за ее спиной афганцу и водителю. — Нужно убрать весь этот хлам и посмотреть, что лежит у стены.

Шеф полиции что-то горячо заговорил на своем языке, водитель неохотно отвечал ему. Наконец афганец в сердцах покрутил пальцем у виска.

— Он думает, что вы сумасшедшая, — перевел солдат. — В общем-то, я с ним согласен.

— Здесь произошло убийство! — закричала она. — Погибла целая семья!

— Мы не знаем этого, Лунд, — сказал Странге, входя в дом.

— Знаем! — воскликнула она.

Ее палец нацелился в лицо начальнику местной полиции, и тому это очень не понравилось.

— Расскажите мне все, что вам известно! Здесь жила целая семья! Мать, отец, трое детей.