Фредерик Форсайт - Мститель

– Если когда-нибудь возвратитесь в Белград, друг мой, советую вам не упоминать это имя. Даже в шутку.

Через сорок восемь часов Охотник закончил письменный отчет, предназначавшийся для Стивена Эдмонда. В последних абзацах отчета говорилось:

Боюсь, что события, приведшие к смерти вашего внука, обстоятельства этой смерти или место, где покоится его тело, никогда не будут установлены. И я лишь породил бы ложные надежды, сказав, что ваш внук может еще оставаться в живых.

Я не верю, что он и сопровождавший его босниец сорвались в пропасть. Не верю и в то, что босниец убил его ради бывших при нем денег.

Предполагаю, что оба были убиты неизвестными. Существует вероятность, что эти люди были бандой сербских преступников. Однако без улик или данных в суде показаний предъявить какие-либо обвинения невозможно.

С глубочайшим сожалением сообщаю вам эти сведения, однако верю, что они почти наверняка правдивы.

Ваш покорный слуга,

Филип Грейси

Это было 22 июля 1995 года.

Кэлвин Декстер оставил армию потому, что решил получить диплом юриста. Во Вьетнаме он скопил несколько тысяч долларов и, кроме того, надеялся на помощь правительства – в соответствии с “Солдатским биллем о правах”.

Он подал заявление в Фордэмский университет, был принят и в 1971 году приступил к учебе. Неподалеку от кампуса молодой ветеран нашел себе дешевую однокомнатную квартирку. Он подсчитал, что если будет ездить общественным транспортом, экономно питаться и в летние каникулы работать на стройках, то денег до конца учебы ему хватит.

1974 год был отмечен двумя событиями, которым предстояло переменить жизнь Кэла Декстера. Он познакомился с Анджелой Мароцци – красивой, жизнерадостной итальянкой – и влюбился в нее. Тем же летом они поженились и перебрались в квартиру побольше.

А осенью – до завершения общего курса ему оставался еще год – он подал заявление в школу права того же Фордэма. Вечером того дня, когда Декстер получил положительный ответ, он лежал с Анджелой в постели, поглаживая ее растущий живот, и говорил о том времени, когда он станет состоятельным адвокатом и купит своей семье хороший дом в Уэстчестере.

Их дочь, Аманда Джейн, родилась весной 1975 года.

Той же весной Кэл Декстер окончил общий университетский курс – в пятерке лучших – и приступил к трехлетней учебе в школе права. Время было трудное, но молодым родителям помогала семья Мароцци. Мать Анджелы сидела с малышкой, чтобы дочь могла подрабатывать официанткой в кафе. Первые два лета Кэл провел на стройках, а на третье нашел работу в респектабельной манхэттенской юридической фирме “Хонейман и Флейшер”.

В 1978 году отец Кэла умер от инфаркта прямо на стройке. Кэл надеялся, что отец придет к нему на выпускную церемонию, но этого не случилось. В том же году он завершил учебу, сдал экзамен на право заниматься адвокатской практикой и получил в “Хонейман и Флейшер” невысокое, но постоянное место.

Фирма “Хонейман и Флейшер” гордилась безупречной либеральной репутацией и в доказательство собственной социальной чуткости часто бралась за дела бедных и беззащитных клиентов. Впрочем, к чрезмерностям по этой части партнеры склонности не питали, а потому общественному благу в фирме служили лишь несколько новых и самых низкооплачиваемых сотрудников. Осенью 1978 года Кэл Декстер занимал в иерархии фирмы место, ниже которого уже и не было. Он не жаловался. Работа была ему нужна, а дела бедняков позволяли набраться опыта.

В конце ноября в дверь его крошечного кабинетика просунула голову секретарша и помахала какой-то папкой.

– Что это? – спросил Кэл.

– Иммигранты, – ответила она.

Декстер вздохнул и углубился в подробности дела. Слушание было назначено на завтра.

Дело, оказавшееся на столе Кэла Декстера, касалось двух беженцев из Камбоджи, мистера и миссис Мунг. Их история излагалась в пространном заявлении миссис Мунг, переведенном с французского, языка образованных камбоджийцев.

С 1975 года Камбоджа находилась во власти полоумного тирана по имени Пол Пот и его фанатичной армии, красных кхмеров. Мунг, по его словам, был директором средней школы в столице Камбоджи, Пномпене, а жена работала медицинской сестрой в частной клинике. По понятиям красных кхмеров, оба более чем заслуживали казни.

Когда положение стало совсем нестерпимым, Мунги заплатили водителю грузовика, и тот тайком вывез их из города в порт Кампонгсаон. Еще остававшиеся у них деньги позволили упросить капитана южнокорейского грузового судна доставить обоих в Нью-Йорк. Попав туда, Мунги не пытались уклониться от общения с властями и немедля подали прошение разрешить им остаться в США.

Ночь перед слушанием Декстер провел, склонясь над кухонным столом и разбираясь в деле. Прочтя заявление Мунгов, он обратился к ответу Службы иммиграции и натурализации. Ответ был довольно резким. СИН отказалась удовлетворить просьбу о предоставлении убежища на том странном основании, что Мунги не подали заявления в консульство или посольство США по месту жительства и не отстояли, как того требует американская традиция, в очереди. Декстер тут особой проблемы не видел, поскольку знал, что все американские службы бежали из камбоджийской столицы, когда ее штурмовали красные кхмеры.

Чтобы переговорить со своими клиентами, Декстер пришел в здание СИН на Федерал-плаза, 26, за час до слушания. Сам он был не крупного телосложения, однако Мунги оказались и того меньше, а миссис Мунг так и вовсе походила на куколку. На мир она взирала через очки, стекла которых выглядели отрезанными от бутылок кока-колы донышками. В деле говорилось, что лет им было сорок восемь и сорок пять соответственно. Мистер Мунг производил впечатление человека сдержанного и решительного. Поскольку по-французски Кэл Декстер не говорил, благотворительная организация “Защита беженцев” выделила им переводчика.

В кабинет, где должно было слушаться дело, их ввели за пять минут до начала разбирательства. Кэл Декстер услышал, как за его спиной мистер Мунг сказал жене: “Будем надеяться, что этот молодой человек добьется успеха, иначе нас отправят обратно, на смерть”. Произнес он это на своем родном языке.

Доводы Декстера были сочтены убедительными, и когда судья объявил: “Депортация отменяется. Следующее дело”, женщина из “Защиты беженцев” по-французски взволнованно сообщила Мунгам о случившемся. Теперь ими будет заниматься она сама и ее организация. Мунги смогут остаться в Соединенных Штатах и со временем получить работу, право на убежище, а там и натурализацию.

Декстер улыбнулся ей и сказал, что она свободна. А когда она ушла, обратился к мистеру Мунгу: “Давайте теперь зайдем в кафе и вы расскажете, кто вы на самом деле такие и что здесь делаете”.