Фредерик Форсайт - Мститель

– А вы, сэр, можете снова обратиться к правительству США, к которому, полагаю, уже обращались.

Последовало молчание.

– Хорошо, куда направить деньги?

Декстер продиктовал номер счета на Каймановых островах и почтовый адрес в Бруклине.

– Деньги отправьте на первый, любые материалы, какие у вас имеются, – на второй, – сказал он и повесил трубку.

Три дня спустя в корейский овощной магазин пришел по почте пухлый пакет. Его забрал указанный на конверте получатель, мистер Эрмитейдж. Пакет содержал копии отчета Охотника и признания Милана Раяка. Ни одной из папок с документами по Зорану Зиличу, находящихся в распоряжении разведслужб США, канадец так ни разу и не увидел, отчего его сведения о Зиличе были отрывочными. И что хуже всего, у него не имелось ни одной фотографии.

Декстер порылся в архивах средств массовой информации. Увы, Зилич не любил фотографироваться и старался не привлекать к себе внимания. Единственное, что смог отыскать Декстер, – это обзорную статью в “Ньюсуик”, посвященную войне в Боснии. В ней описывались так называемые сербские военачальники, в том числе несколько раз мимоходом упоминался Зилич. Имелась в статье и сделанная на каком-то коктейле фотография, явно увеличенная и отретушированная, отчего она стала весьма расплывчатой. На другом фото из полицейского архива Белграда был изображен подросток. Человек с этих фотографий мог столкнуться с Декстером на улице, и тот не признал бы в нем серба.

В отчете Охотника упоминалось белградское частное детективное агентство. Пожалуй, следовало начать со столицы Югославии, где Зилич родился, вырос и из которой сбежал.

В Белграде Декстер остановился в отеле “Хайатт” и сразу отправился на такси в агентство “Чандлер”. Его по-прежнему возглавлял поклонник Филипа Марлоу Драган Стоич. Декстер представился журналистом “Ньюйоркера”, пишущим о преступном мире Белграда.

Стоич кивнул:

– Так что вы хотите от меня?

– Собственно, почти все, что нужно для статьи, у меня уже есть, – сказал Декстер, в американском паспорте которого стояло имя Альфред Барнс. – Вот только о Зоране Зиличе я никаких внятных сведений найти не сумел.

– Да, с этим малым вам придется повозиться, – сказа. Стоич. – Он не любил, чтобы о нем писали или фотографировали его. В деле Зилича нет практически ничего.

– Это я понимаю. А какое белградское агентство, предоставляющее вырезки из прессы, считается лучшим?

– Да оно только одно и есть. Называется ВИП, расположено во Вракаре, директор – Славко Маркович.

Декстер встал.

– Все, что ли? – спросил балканский Марлоу. – Мне вам и счет-то выписать не за что.

Американец извлек из бумажника сто долларов и положил их на стол.

– Всякая информация имеет цену, мистер Стоич. Даже имя и адрес.

Другое такси доставило Декстера в агентство ВИП.

Маркович оказался пессимистом не меньшим, чем частный детектив. И все же он сверился со своей базой данных.

– Ничего, – сообщил он через некоторое время.

– Зилич был приметным, обладавшим большой властью человеком, – сказал Декстер. – Должны же остаться хоть какие-то следы.

– В том-то и дело, – ответил Маркович. – Он был и тем, и другим. Да еще и человеком совершенно бешеным. Но похоже, перед тем как скрыться, он уничтожил все связанные с собой документы. Сведения об уголовном прошлом, записи государственного телевидения, то, что попало в прессу, много чего. И никто не хочет о нем говорить – ни родные, ни прежние коллеги.

– А вы не помните последней попытки написать о нем?

Маркович ненадолго задумался.

– Хорошо, что вы спросили. Были какие-то слухи насчет такой попытки. Наш белградский журнал “Зеркало”. Только он, по-моему, уже закрылся.

Однако “Зеркало” по-прежнему существовало, и редактором его по-прежнему был Вук Кобач. Он согласился, хотя это и был день сдачи номера, уделить американцу несколько минут. Однако, услышав его вопрос, редактор утратил всякий энтузиазм.

– Это кровопийца, – сказал он. – Лучше бы я о нем и не слышал никогда.

– А что случилось?

– Пришел ко мне молодой парень. Внештатник. Симпатичный такой. Энергичный. Вакансий у меня не было, но уж очень он просил его испытать. И я дал ему задание. Срешко Петрович, так его звали. И всего-то ему было двадцать два года, бедняге.

– Что с ним случилось?

– Машина сбила. Прямо у дома, в котором он жил с матерью. Зилич хоть и в бегах, однако организовать убийство в Белграде ему по-прежнему ничего не стоит.

– Адрес матери у вас есть?

– Погодите. Мы посылали на похороны венок.

Он отыскал адрес и попрощался с гостем.

– Последний вопрос, – сказал Декстер. – Когда все это случилось?

– Шесть месяцев назад. Сразу после Нового года. Хотите совет, мистер Барнс? Оставьте Зилича в покое. Он убьет вас.

Дом 23 по улице Новый Белград представлял собой одно из множества многоэтажных жилых строений, выросших в годы правления коммунистов. Госпожа Петрович жила на девятом этаже, лифт не работал. Декстер решил, что особого смысла встречаться с ней наедине нет – по-английски она наверняка не говорит, а он не знает сербскохорватского. Умненькая, хорошенькая девушка-портье из “Хайатта”, Анна, предложила ему свою помощь. Двести долларов за час работы после окончания смены ее более чем устраивали.

Они пришли на место в семь вечера. Госпожа Петрович выглядела женщиной, пришибленной жизнью. Муж погиб при аварии на заводе, сына убили прямо под окнами дома. Гостей она встретила настороженно.

Декстер принес ей большой букет цветов, которые Анна расставила в крошечной, обшарпанной комнате по трем вазам.

– Я хочу написать о том, что произошло с вашим сыном, – сказал Декстер. – Я понимаю, это его не вернет, но, возможно, мне удастся разоблачить человека, который его погубил. Поможете мне?

Она пожала плечами:

– Я ничего не знаю.

– В ту ночь, когда он погиб, – у него было что-нибудь при себе?

– Не знаю. Тело обыскали. И все забрали.

– Они обыскали тело? Прямо на улице?

– Да.

– А какие-нибудь бумаги, записи он хранил? Здесь, в квартире?

– Да, бумаги были, только я в них никогда не заглядывала. Их тоже забрали, все до одной.

– Полицейские?

– Нет, те люди. Они вернулись. Две ночи спустя. Велели мне сидеть вон там, в углу. Обшарили квартиру. И унесли все, что у него было.

– Значит, ничего из того, над чем он работал для господина Кобача, не сохранилось?

– Только снимок. Про снимок-то я совсем и забыла.

– Пожалуйста, расскажите мне о снимке.

Подробности проявлялись постепенно, одна мелкая деталь за другой. За три дня до гибели начинающий репортер Срешко побывал на новогоднем приеме, и там ему залили красным вином джинсовый костюм. Мать уложила костюм в мешок, чтобы отнести в чистку. И забыла о нем, а бандитов мешок не заинтересовал. Позже, когда она складывала вещи погибшего сына, из кармана куртки выпала фотография.