Франко Маннара - Меня зовут Бёрди [litres]

– А этот Туртурро, ты можешь с ним связаться?

– Он как в воду канул. Полицейские его искали, но он, кажется, пользовался предоплаченным телефоном, отследить не получилось. Наверняка он избавился от товара, когда услышал новости. Никто не знает его настоящего имени, а по единственной фотографии, которую нашли, установить личность не удалось.

– Я могу ее увидеть?

– Если хотите. Его снял один участник группы на том вечере. Он послал ее мне, сейчас вам перешлю.

Виноваль заходит в электронную почту и открывает файл. На снимке видна публика анфас. Фотографировал Шала со своего сиденья за ударной установкой. В первом ряду улыбаются Ли Вей и Хуа, а сзади, в тени, силуэт Туртурро и поднятая рука с пальцами, растопыренными буквой V.

– Начни с тех мест, где он обычно бывал, это может дать ниточку.

– ОК, понял.

– Не торопись, сделай все как следует.

– Ясно.

Оставив Виноваля, Паоло отправляется в центр.

Единственным результатом допроса рок-группы был телефон дилера, но номер больше не обслуживается. Да и все показания свидетелей и близких жертв пока не дали никакой зацепки. Расследование буксует, у Ибанеза мерзкое чувство, что он топчется на месте, а между тем приближается уик-энд, и инспектор скрестил пальцы, чтобы он оказался не таким урожайным на смерть, как предыдущий. Нашаривая телефон в кармане куртки, он наткнулся на буклеты, которые захватил в группе слова, кладет их перед собой на стол и читает один за другим от корки до корки. В них рекламируются семинары, о которых говорил Рейнальд на собрании, устраиваются они, как правило, в Лозьере и департаменте Шампань-Арденны. Некоторые места упоминаются особенно часто: перестроенная овчарня на известняковом плато под Мандом, которую содержит некое «Колено», и ферма в деревушке на востоке, близ Шато-Тьерри. Он записывает адреса и приклеивает листок к досье Лагарда.

На обратной стороне одного из проспектов его взгляд привлекла рекламная вкладка книжного магазина на улице Пото в XVIII округе. Посмотрев на часы, он решил, что, если повезет, может успеть туда до закрытия.

Он добрался до магазина без десяти семь. Хозяйка, женщина лет пятидесяти с пересыпанными сединой волосами, как раз убирала наружные стенды с новинками и уцененными книгами, когда он подошел.

– Я, кажется, пришел слишком поздно, чтобы донимать вас вопросами?

Она смотрит на черноволосого мужчину внушительной стати с трехдневной щетиной. Улыбается.

– Ничего, спрашивайте, я особо не спешу.

– Я ищу одну книгу о Библии, Христе, что-то вроде анализа Священного Писания.

– Вы не могли бы сказать поточнее? На эту тему есть много книг. Толкование Священного Писания, вне зависимости от религии, интересует многих, и верующих, и ученых. Я уж не говорю об эзотерике и алхимии.

– Кажется, это новый анализ Ветхого Завета. Называется «Скрижаль…», не помню, как дальше. Извините, что не могу сказать точнее.

– Есть «Скрижали Христа» Эжена Норбе. И еще несколько книг о творчестве великих художников католицизма, таких как Да Винчи и Микеланджело.

Задумавшись на минуту, она продолжает:

– Есть еще «Скрижаль природы» Луи-Клода де Сен-Мартена. Вы найдете их все вон там, на полках в углу слева.

Ибанез идет к полкам и начинает листать книги. Нигде он не находит даже отдаленной связи с поступком Симона Лагарда и всем услышанным в группе слова. Просмотрев всю полку сверху донизу, он возвращается к кассе.

– Нашли ваше счастье?

Он улыбается и качает головой.

– Ваш адрес дали мне мои друзья из группы слова на улице Сен-Рюстик. Не знаю, может ли это вам помочь.

– Да, я поняла, о ком вы. Рейнальд заходит иногда, покупает книги или продает мне, когда как.

– Правда?

– Я вспомнила, может быть, речь идет о «Системе элементов»? [41]Рейнальд оставил мне экземпляры на продажу несколько месяцев назад.

– Да, действительно, может быть. Она у вас осталась?

– Сейчас посмотрю. Он выпустил эту книгу в собственном издательстве, очень смело с его стороны. Я ее еще не читала, но экземпляры, которые у меня были, разлетелись, как горячие пирожки. Подождите здесь, я пойду посмотрю.

«Система элементов» – это название что-то ему говорит, он готов поклясться, что слышал эти слова от Рейнальда в ходе дебатов. Через несколько минут хозяйка возвращается с книгой в руках.

– Вам повезло, остался один экземпляр. Как будто вас дожидался, – говорит она с улыбкой.

– Я его беру.

Он сразу узнал серебристую обложку. Это одна из трех книг, лежавших у кровати в квартирке его сестры. Тревога, отступившая было, когда он получил от нее сообщение, вновь захлестывает его. Какая может быть связь между Энкарнасьон, Лагардом и Рейнальдом? Она католичка, но даже для цыганки никогда не была пламенно верующей и в церковь ходила редко. Он ничего не понимает. Наверное, она взяла книгу на факультете или у подруги. И все же тревога не оставляет его. Расплатившись, инспектор едет домой. Уже три дня он не видел жену и дочь. Он звонит Элеоноре, предупредить, что будет к ужину.

Непринужденная беседа за столом для него как глоток свежего воздуха, они говорят обо всем и, собственно, ни о чем. Дочь обожает свою новую подружку, а с таким-то или с такой-то больше не водится. Жаркое из телятины с эспелетским перцем и гратен из сладкого картофеля восхитительны. Элеонора хлопочет у плиты, старается, чтобы все было безупречно, она хорошая хозяйка и гордится этим. Он заметил, что она принарядилась и подкрасилась. Между телефонным звонком и его приездом нашла время навести красоту, хоть для него она и так всегда красива. Они обе дороги ему как зеницы ока.

Элеонора тоже цыганка, из клана Хименес. В отличие от Ибанезов, ее родители всегда жили в квартире близ Арля. Они познакомились еще в детстве, на летних каникулах, которые обе их семьи обычно проводили в Камарге.

Когда отец выгнал его из табора, они продолжали переписываться много месяцев. Он был теперь персона нон грата в мире цыган, но она на это плевать хотела, их роман продолжался уже три лета. Когда они объявили, что женятся, никто в общине не запрыгал от радости: вести о «легавом» и крушении поезда быстро облетели их тесный мирок, и многим это очень не нравилось. Сын убил свою мать.

После многих ссор, криков, угроз, слез и хлопанья дверьми родители Элеоноры сдались, не в силах сломить упорства дочери. По крайней мере, он был урожденным цыганом. Но когда они вместе решительно отказались подвергнуть ее «Al Mucado», церемонии с носовым платком, произошел окончательный разрыв. В ходе этой «церемонии» невеста должна доказать свою девственность во имя чести двух семей. Женщины собираются вокруг стола, на котором лежит девушка, и почтенная матрона нащупывает ее девственную плеву пальцем, обмотанным носовым платком. Для них об этом не могло быть и речи. Родители Элеоноры решили, что, если дочь, охмуренная «легавым», отвергла вековые традиции, она должна либо расстаться с ним, либо тоже уйти из общины. Они поженились под парижским дождиком в июньскую субботу, в присутствии лишь нескольких друзей. Цыган среди них не было.