Франко Маннара - Меня зовут Бёрди [litres]

– Хорошо, Эш.

Отложив веник и тряпку, женщина направляется к дальнему крылу.

Сидя за большим садовым столом, Эш выпрямляет спинку шезлонга, завидев приближающегося Маркуса. Профессор всегда ходит, сложив руки перед собой, как будто молится. Он ждет приглашения сесть.

– Сильвиана, принесите же кофе нашему дорогому Маркусу.

Женщина повинуется, и Эш ждет, когда она отойдет достаточно далеко, чтобы начать разговор.

– Далеко ли мы продвинулись с новыми веществами? Ведь мы продвинулись, успокойте меня.

Его собеседник отодвигается на стуле, положив руки на колени.

– Да, мы продвинулись… Конечно… Мы столкнулись с кое-какими проблемами в плане стойкости новых вариантов. Но ничего серьезного, уверяю вас.

– В добрый час, – кивает Эш с широкой улыбкой.

– Состав еще не вполне удовлетворителен, но мы работаем не покладая рук. Думаю, я нашел тот ингредиент, которого нам недоставало.

– Отлично. И когда же, по-вашему, состав будет «удовлетворительным»?

– Не знаю, точную дату гарантировать не могу, недели через две, максимум три.

– Три недели? Это долго.

– Мне очень жаль, но мы делаем все возможное. Я заказал образцы этого нового ингредиента через наших друзей в Южной Америке.

– А… Хорошо…

Эш медлит, размышляя над новой информацией.

– У вас три недели, ни дня больше.

Как всегда, по утрам, Виноваль смакует первую за день чашку кофе в выхлопных газах бульвара Орнано, на террасе бистро рядом с агентством. Он просматривает взятый со стойки номер «Паризьен». И, открыв газету на центральном развороте, узнает на фотографии Максима. Статья на четыре страницы посвящена смертным случаям из-за голубых таблеток.

На правой странице фото последних жертв. И среди них Максим, между молоденькой азиаткой и мужчиной лет тридцати в бейсболке. Он сам сделал этот снимок, когда они проводили уик-энд в Берлине. А теперь Максим умер, один, в задней комнате какого-то бара. Так говорит подпись, три строчки под фотографией. Виноваль наслышан о «Бад-дад-кафе» – это там нашли тело. Он невольно представляет себе его мертвым на полу в этом притоне, какая мука. Невыносимая боль пронзает грудь, жжет огнем, он не может вздохнуть. Его желудок словно всасывает внутрь, в нем пустота, зияющая воронка страха, чудовищная бездна, которую ничто никогда не заполнит. Незаживающая рана умершей любви. Прекраснейшая часть этого мира сгинула навсегда, остались только фотографии, все менее отчетливые воспоминания и ласки, которых больше нет. Он смотрит в пол, силясь сдержать волнение, потом, закрыв газету, встает и идет в контору. На лестнице приходят первые слезы; он садится на ступеньку между этажами и больше не противится накрывшей его волне.

Они не разговаривали несколько месяцев, каждый пошел своим путем, слишком они были разные, и все же Максим остается для него вехой, оберегом, большой любовью его жизни.

Прошло много времени, прежде чем детектив встал и, поднявшись по последним ступенькам в контору, сел за стол и включил ноутбук. Запустив Firefox, он два с лишним часа изучает все страницы, посвященные подозрительным смертям. Помимо классических СМИ, блоги кишат статьями о загадке голубой таблетки, выдвигая массу теорий, от самых космических до самых тошнотворных. От кары Божьей, ибо человек умирает через то, чем грешил, до вторжения инопланетян, от «Аль-Каиды» до жидомасонского заговора и тайных операций ЦРУ и ФСБ. Паранойя и теория заговора цветут пышным цветом. В одной из статей говорится о французском фармацевтическом лобби, испытывающем в реальном времени новый допинг, предназначенный для армии. Дочитав этот бред, Виноваль закрывает окна интернета. Боль никуда не ушла. Он смотрит на часы, берется за телефон и оставляет сообщение Паоло: просит его зайти в агентство, как только сможет.

Участники «Play» сидят за стойкой в кафе, чуть подальше на набережной Орфевр. Лица замкнуты, и атмосфера – хоть ножом режь.

– Мы все сделали правильно.

– Туртурро схлопочет срок.

– Не исключено.

– Он же не мог предвидеть, что случится.

– Ты слышал, что сказал полицейский, предупреждение уже было. Он, может, и знал, но все равно продавал это дерьмо.

Паоло достает мобильник и, прослушав сообщение Виноваля, отвечает, что может приехать через полчаса.

– Ладно, ребята, мне надо двигать, потом поговорим.

Ему сейчас не хочется их видеть, по крайней мере, в ближайшие несколько часов. Группа – это все равно что брак, только побольше, чем вдвоем, и без секса. Эмоции то и дело отскакивают, точно мячики в пинг-понге. Она может быть как лучшим, так и худшим местом, чтобы подзарядиться энергией. Интересно, что сейчас делает Берди? Надо будет попозже заехать на Бастилию.

Припарковавшись у станции метро «Симплон», Паоло позвонил в домофон и поднялся на третий этаж. Виноваль ждет его в кабинете, курит, глядя в окно.

– Я думал, вы бросили?

– Верно. Но бывают такие дни.

Патрон не лучится привычным радушием, Паоло понимает, что он вызвал его по серьезной причине.

– Ты, думаю, слышал о смертях из-за этой голубой таблетки?

Паоло сглатывает слюну, в животе холодеет. Из полиции наверняка уже звонили в агентство, чтобы проверить его показания, теперь он вернется к тому, с чего начинал, без единого евро в кармане. Вот непруха, работа начала ему нравиться.

– Послушай, Паоло, один из моих близких друзей в списке последних жертв. Он умер в субботу.

– Мне очень жаль.

Виноваль кивает.

– Я вызвал тебя, чтобы ты задействовал для меня свои уши в этом деле.

– То есть? Я же не служу в полиции.

– Знаю, знаю. Я сопоставил имеющуюся информацию по разным случаям, и большинство из них имели место во время или после вечеринок и концертов. Я знаю, что это твоя среда, что ты любишь гульнуть, знаю, что пьешь и балуешься дурью. Так вот, я бы хотел, чтобы ты нашел мне все, что может попасться в ночной жизни и покажется тебе интересным или хотя бы необычным по этому делу. Я хочу выяснить, кто всучил эту таблетку моему другу и знал ли он, что делает.

– И как вы поступите потом? Переломаете ему ноги? Не втягивайте меня в такие делишки, оно мне надо?

– Не беспокойся, я просто хочу знать. А если нароем что-то серьезное, сразу передадим в полицию.

– ОК, попробую, но обещать ничего не могу.

– Договорились. Считай рабочие часы и, как только что-то будет, звони. Хоть днем, хоть ночью.

Паоло с минуту колеблется.

– Пару-тройку вещей я могу вам сказать уже сейчас.

Виноваль смотрит на него удивленно.

– Слушаю тебя.

Паоло рассказывает ему о репетиции в прошлую субботу, о допросе в криминальной полиции и о бизнесе Туртурро.

Частный детектив молчит, снова отвернувшись к окну; он пытается найти связь. Они с Максимом всегда баловались психотропными препаратами. Если бы ему не пришлось завязать из-за работы, быть может, это его нашли бы на полу в задней комнате «Бад-дад-кафе».