Рику Онда - Дом с синей комнатой

Было в них что-то такое, такое ощущение, будто они давно сдались. Отказались сопротивляться своему положению в обществе. Может, я преувеличиваю, но, казалось, эти двое отрешились от своего мира. Можно сказать, отчаялись. Мне казалось, что именно из-за этого отчаяния они и были такими безупречными.

Особенно Хисако.

Я ничего не могу рассказать вам о дне убийств. По правде говоря, я знаю не больше, чем было написано в газетах.

Мне даже в голову не приходило напрямую спросить о случившемся у мамы. Если б она хотела мне что-то рассказать, я бы непременно ее выслушала, но не хотела поднимать эту тему, на случай если она мечтала скорее обо всем забыть. В результате я ничего не слышала от нее о том дне.

Детективы, приходившие, чтобы допросить ее, казались приятными людьми. Их было двое — мужчина около пятидесяти и полная женщина-полицейский. Мужчина совсем не был похож на детектива, скорее на школьного учителя — немного простоватый на первый взгляд, но очень вежливый и добрый.

У него были ловкие руки. Как-то я застала его в коридоре больницы; он складывал из оригами журавлика. Я не смогла скрыть удивления, и детектив грустно улыбнулся. Он рассказал мне, что когда-то был злостным курильщиком, и врач посоветовал ему бросить. С тех пор каждый раз, когда ему хотелось закурить, он начинал складывать журавлика из бумаги. Так это и стало своего рода привычкой — складывать журавлика, если надо подумать. Кажется, ему было даже немного стыдно.

Я тогда и не знала, что раньше существовало множество разных техник оригами, разных видов журавликов и даже гирлянды рэнзуру [45] Рэнзуру (букв. «связанные журавли») — сложная техника оригами, в которой из одного большого листа бумаги, часто при помощи аккуратных надрезов, складывается несколько журавликов, соединенных друг с другом крыльями, хвостами и другими частями (например, маленький на спине большого). из них. Оказалось, что в период Эдо один монах из региона Исэ даже выпустил книгу, где впервые описал эту технику [46] Имеется в виду трактат 1797 г., в котором представлены традиционные техники выполнения оригами — сэнбазуру, букв. «Журавль с тысячей крыльев». . Детектив прямо у меня на глазах сложил несколько журавликов из той книги. Большого журавлика с еще одним поменьше на хвосте; несколько журавликов, связанных крыльями в гирлянду; двух журавликов, соединенных брюшками, будто они — отражения друг друга. Он делал надрезы малюсенькими ножницами и аккуратно складывал бумагу — это было похоже на магию. Еще у всех были интересные названия. Тогда я, конечно, еще не успела оправиться после родов и выглядела ужасно: стоило мне выйти в больничный коридор, медсестры расспрашивали меня, как пациента. Детектив был со мной очень добр. Точно, я помню только, как назывались те журавлики-оригами, что словно отражались друг в друге. Кажется, «юме-но-кайой-дзи» — «Путь сквозь сновидения». Красиво, правда?

Детективы получили разрешение от врачей и приходили каждый день.

Сперва мама никак не реагировала на их расспросы, но со временем она начала доверять им и становилась все более разговорчивой. Однако ее показания никак не могли указать на убийцу. Они очень сблизились, но каждый раз перед уходом детектив не мог скрыть разочарование.

Тогда нам было очень тяжело читать газеты и журналы. Сперва я так хотела узнать, что же произошло, что скупала все газеты подряд, но как только появились слухи о том, что мама была замешана, мне стало страшно читать статьи, и я перестала. Открыв любую из них, я лишь просматривала заголовки, но мне казалось, что эти строчки вот-вот набросятся на меня и ударят ножом прямо в грудь. Я могла неподвижно сидеть по полчаса, не в состоянии собраться и открыть газету. Дошло до того, что я не притрагивалась к прессе, пока муж не прочтет ее и не одобрит.

Это продолжалось около двух месяцев. Расследование зашло в тупик, и жизнь будто остановилась. Какое-то время детективы не показывались у нас дома, поэтому, когда я увидела их снова, то была поражена — они выглядели измученными и уставшими. Увидев их изможденные лица, я снова ощутила злость и отчаяние. Сколько еще это будет продолжаться? Эти люди работают на износ… На что вообще идут наши налоги? Когда уже закончится этот кошмар? Почему мы должны продолжать страдать, не зная, к кому обратиться и кого винить?

Новость о смерти преступника была как гром среди ясного неба [47] Буквальное значение пословицы на японском — «вода спящему в уши». .

Я не встречала его имени до того дня. Пресса была взбудоражена, а нас наконец оставили в покое. Все это время мы были частью этого расследования, и вот нас просто списали со счетов.

Газеты и журналы принялись копаться в жизни человека, которого все называли убийцей, но мне казалось, что все происходит где-то далеко от нас. На тот момент мы были так измучены, что даже мама и бровью не повела, прочитав о преступнике в газетах.

Однако понемногу нас все же охватило волнение.

Неужели это конец? Все именно так и кончится?

Что дальше, как нам теперь продолжать жить?

Помню всеобщее разочарование. Люди впадали в отчаяние, поняв, что все так и закончится. Преступник был мертв, и газеты довольно быстро остыли к этому делу, несмотря на энтузиазм, проснувшийся у них в начале расследования. Мгновенно дело было закрыто и предано забвению.

Мы тоже перестали быть интересны окружающему миру.

Странно, но с того дня, как стало известно имя преступника, я вдруг перестала бояться газет и журналов. Словно исчезло дьявольское наваждение. Я больше ничего не боялась. Я могла читать о случившемся и ничего при этом не чувствовать.

Детектив специально зашел к нам домой, чтобы сделать официальное заявление об окончании расследования. Увидев его темно-серый костюм, я подумала, что наконец наступила осень.

Детектив выглядел спокойным, но что-то в его взгляде выдавало неудовлетворенность произошедшим. Мы чувствовали то же, потому странно было, потупив глаза, не решаться заговорить друг с другом.

Найденный мужчина, несомненно, являлся тем, кто доставил отравленные напитки. Детектив говорил о нем так, словно подозревал, что в деле замешан кто-то еще — истинный преступник. Но больше он ничего не сказал.

Помню, он, обуваясь перед уходом, бормотал себе под нос:

— Должно быть, я шел по другому следу…

— Кто же это? — выпалила я.

Детектив рассмеялся и не ответил. Затем, словно резко вспомнив, достал из кармана журавлика и передал маме. Тот был не из дешевой бумаги, как обычно, а из красивого листка васи [48] Васи — традиционная японская бумага. Отличается высоким качеством: прочностью (практически невозможно порвать руками), белым цветом, а также характерной неровной структурой. с сусальным золотом.