Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

Якоб слышал звук приближающегося мотоцикла и вжался в землю, пытаясь придумать убедительное объяснение, почему он здесь находится. Конечно, можно сказать, что он ищет сбежавшую овцу. Но как ищут овцу, лежа на земле?

Мотоцикл остановился. Потом раздался звук опускаемой подножки и шум в рации, похожий на гусиный клекот.

— Что там происходит?

— Здесь никого нет. Тебе показалось.

— Тогда плевать. Нас зовут на общий сбор.

— Ах, черт!.. Я сейчас.

Обратно в хлев Якоб возвращался кружным путем. В дверях он столкнулся с разгневанной Кориной.

— Где ты был? Я тебя везде искала.

— Ходил осматривал пастбища, чтобы понять, можно ли уже выпускать животных пастись.

— Как ты можешь видеть это в темноте?

— Все это заняло больше времени, чем я думал. Что ты хотела?

— После ужина общий сбор в столовой. Франц хочет побеседовать со всем персоналом, — заявила Корина и вышла вон, по-прежнему недовольная.

Более всего Якобу хотелось незаметно подкрасться к подвальному окну, но общее собрание означало, что скоро во дворе соберется масса народу. Придется отложить это до более позднего часа. Он только надеялся, что их не заставят опять работать до поздней ночи.

Из гостевых домиков вышли несколько человек, направляясь в столовую. Якоб присоединился к их группе. Лина с кухни заметила его и любезно улыбнулась ему.

— Привет, Якоб. Не знаешь, в чем дело на этот раз?

— Не-а, но наверняка продолжение этой истории с плесенью.

Лина не ответила, лишь молча воздела глаза к небу. Якобу всегда казалось, что она хорошенькая. Теперь он задумался, не надоело ли ей тоже все это. Может быть, она готова бежать?

Когда они проходили мимо подвального окна, Якоб заметил, что там горит свет.

Освальд уже ждал в столовой. Они быстро уселись в заднем ряду. Их лидер выглядел раздраженным, но не то чтобы совсем разгневанным.

— Послезавтра мы будем разбираться с плесенью, — заявил он. — Сюда приедет специализированная фирма, и я не хочу, чтобы вы путались под ногами. Закончите работу вокруг озера, которую вы забросили. В восемь все собираются здесь — и марш в лес. А до того никто не подходит к подвалу даже близко. Достаточно того, что я сам спускался туда и надышался этой дрянью… Должен ли я повторять, что нужно сделать? Подготовить все к приему гостей. Пока все везде выглядит как черт знает что.

Корина стояла рядом с ним, кивая после каждого предложения. Вид у нее был бледный и измученный. Но тут руку поднял Эрик. «Как он не боится», — подумал Якоб, потому что Эрик по-прежнему был в немилости и копал свою канаву, которая уже начала напоминать окоп.

— Сэр, простите, что поднимаю этот вопрос, но мне показалось, что из подвала доносятся звуки. То какой-то скулеж, то как будто зверь воет…

Темные глаза Освальда устремились на Эрика — равнодушно, почти с презрением. Но тут произошло нечто неожиданное. Освальд расхохотался. Поначалу раздался негромкий смех, а затем — заливистый хохот, тут же перекинувшийся на весь персонал. У Якоба по коже побежали мурашки.

— Наверное, там бродит призрак старой графини, — сказал наконец Освальд, что вызвало новый взрыв смеха.

Он заставил всех замолчать, протянув руку.

— Честно говоря, Эрик, не исключено, что какое-то животное заперли там, внизу, учитывая, какой у вас тут беспорядок. Послезавтра фирма обследует весь подвал, и тогда мы узнаем, что там такое. Или, может быть, ты слышал, как кричат дети. У Эльвиры. Кто знает… Еще вопросы?

В столовой повисла тишина.

— Хорошо, тогда всем всё ясно.

Весь вечер Якоб чувствовал себя как на иголках. Время ползло медленно; он постоянно поглядывал на двор, дожидаясь момента, когда можно будет подкрасться к подвальному окну. Но там все время толклись люди, и он решил дождаться, пока все улягутся. Наконец Якоб услышал приглушенные голоса персонала, когда они шли по двору в спальни. Скоро, едва погаснет свет в окнах усадьбы, он проберется туда.

В доме Эльвиры по-прежнему горел свет, но в остальном усадьба погрузилась во тьму. Якоб ломал голову, не у Эльвиры ли сейчас Освальд? И что он, Якоб, скажет, если босс застигнет его в темноте? Тут уж никакая ложь не спасет. Остается лишь надеяться, что этого не произойдет. Будка охранников была освещена; он заметил там двоих. Один полулежал, откинувшись на стуле — видимо, дремал, — второй разговаривал по телефону. Казалось, все тихо и спокойно. Во дворе было пусто, так что Якоб направился в сторону усадьбы. Как раз когда он проходили мимо дома Эльвиры, перед ним выросла темная фигура. Сердце подпрыгнуло в груди, Якоб замер на месте. Но тут двор осветила выглянувшая из-за туч луна, и он увидел, что это сама Эльвира.

— Боже мой, проклятие, ты меня чуть до смерти не испугала, — прошептал Якоб.

Эльвира неподвижно стояла перед ним. В свете луны ее кожа казалась совсем бледной, глаза расширены. Поначалу он подумал, что она тоже испугалась его, но потом увидел у нее на щеках блестящие дорожки слез.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего. Я увидела, что ты идешь. Просто захотелось… Черт, мне тут так одиноко! Мне и поговорить-то не с кем, кроме Франца.

По щекам ее снова потекли слезы. Ни звука — ни всхлипов, ни рыданий, только беззвучный поток слез.

— Я чувствую себя совершенно брошенной, Якоб. Даже не знаю, как мне это вынести…

Он положил ладонь ей на руку, почувствовал тонкую ткань и понял, что она стоит в одной ночной рубашке.

— Я с удовольствием зайду как-нибудь к тебе поболтать, если хочешь.

— Франц этого ни за что не разрешит. Но ты можешь рассказать мне, что происходит в «Виа Терра». Быстренько, пока охранники нас не заметили. Я понятия не имею, чем вы тут занимаетесь.

— Да ну, тут все так же, как обычно… Сейчас вот все заняты плесенью в подвале. Франц в бешенстве, как ты, вероятно, догадалась.

На лице Эльвиры появилось удивленное выражение.

— Странно. Я спускалась в подвал пару недель назад. Франц попросил меня сделать уборку. Там был настоящий свинарник. Но вот плесени я не заметила.

Якоб почувствовал, как его сердце забилось чаще.

Эльвира покачала головой.

— После моей уборки там стало красиво, как никогда. А в этом домике у меня клаустрофобия. Так что мне даже понравилось заняться чем-то другим. Я тщательно отмыла туалет, но, когда начала отмывать стены, Франц велел мне возвращаться к детям.

Она схватила Якоба за руку.

— Я должна идти, пока нас не заметили. Может, зайдешь как-нибудь, когда Франц уедет? Потихоньку… Послушай, ты никому не скажешь, что я выходила?

— Ясное дело, не скажу. Береги себя.

Эльвира исчезла так же быстро, как появилась. Якоб поспешил к усадьбе и пошел вдоль стены здания, пока его нога не уперлась в подвальное окно. Раздался стук — поначалу он испугался, что разбил стекло, но, наклонившись, увидел, что стекло целое. На окне снаружи висел висячий замок.