К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

Она улыбается. Ей, должно быть, около пятидесяти пяти, но можно дать меньше, несмотря на белые волосы. Правду говорят, что красота некоторых женщин раскрывается с возрастом – чем больше времени проходит, тем лучше они выглядят.

– Знаешь, может, тебе необходимо от всего этого отвлечься? – теперь говорит она. – Как насчет того, чтобы вечером пойти со мной и Брайаном в паб? Сегодня викторина.

Должно быть, она читает выражение на моем лице.

– Не увлекаешься викторинами?

– Не особенно.

– Как насчет бокала красного вина?

– Ну, с этим я могу присоединиться.

– Отлично. А нам не помешает новый член команды.

– Кто еще в нее входит?

– Я, Брайан и Майк Саддат. Я не уверена, знаешь ли…

– Мы уже знакомы.

– Ага, прекрасно. Он пишет для местной газеты. – Ее глаза вспыхивают. – А знаешь, возможно, мы могли бы написать статейку о тебе…

– Лучше не надо, – чересчур поспешно говорю я.

– Не хочешь?

– Я, честно говоря, очень скучная. Почти нечего писать.

– О, Джек, я уверена, что это не так, – шутливым тоном произносит она. – Готова побиться об заклад, тебе есть что рассказать.

Я пристально смотрю ей в глаза:

– Приберегу свои истории для мемуаров.

Она смеется:

– Чудесно. В любом случае, если ты передумаешь, Майк очень милый, хотя в последние пару лет ему тяжело… Ты знаешь о его дочери? – помолчав, добавляет она.

– Да, он мне рассказал.

– Душераздирающая история. Она была такой прелестной девчушкой. И ей было всего восемь.

Я ощущаю укол в сердце, вспомнив Фло в этом возрасте. Сама невинность. Ее личность едва начала формироваться. И если бы ее у меня отняли… Я чувствую ком в горле.

– Что случилось?

– Трагическая случайность. Она играла в саду у друзей. У них есть веревочные качели. Каким-то образом одна из веревок обмоталась вокруг шеи Тары. Когда это заметили, было слишком поздно.

– Как ужасно.

– Ее пытались реанимировать, но Майку и его жене пришлось принять решение об отключении систем жизнеобеспечения.

– Кошмар.

– Да. Это оттолкнуло семьи друг от друга. Мамы были близкими подругами. После этого Фиона больше никогда не разговаривала с Эммой.

– Эмма – это Эмма Харпер ?

– Да, это произошло у них дома. Поппи и Тара были лучшими подружками. Поппи не говорила больше года. И до сих пор по большей части молчит.

Я вспоминаю нашу встречу возле церкви. Странную молчаливость Поппи. Теперь я начинаю кое-что понимать. Стать свидетелем жуткой смерти своей подруги. Страшно себе такое даже представить.

Я качаю головой:

– Это настоящий ужас. Пойти поиграть к подружке и больше никогда не вернуться домой.

– И конечно, Фиона во всем обвинила Эмму.

– Это можно понять, но иногда за детьми просто невозможно уследить.

– Эммы там не было.

– Что?

– Она выскочила в магазин. Это совсем рядом, но…

– Она оставила их одних?

– Нет. Она оставила за старшую сестру Поппи, Роузи. Именно Роузи смотрела за детьми, когда Тара умерла.

Я поженила сотни влюбленных пар. Я хоронила тела молодых, старых и едва родившихся на свет. Я умащивала мягкие пушистые макушки бесчисленного количества младенцев и утешала людей, ставших жертвами жутких травм. Я посещала тюрьмы, раздавала еду в бесплатных столовых и была в жюри бесчисленных конкурсов выпечки.

Но я не думаю, что все это имеет какое-то значение для Эмили и ее жениха Дилана.

Молодая женщина смотрит на меня с подозрением:

– Вы настоящий викарий?

– Я служу викарием больше пятнадцати лет.

Она хмурится:

– И у вас есть соответствующая подготовка?

Господи Иисусе, сегодняшнее утро обещает быть долгим.

Я через силу улыбаюсь:

– Да, разумеется.

– Просто… – Она сжимает руку Дилана. Это крепкий молодой человек с бородой и мягкими волосами. – Мы хотим, чтобы церемония была очень традиционной .

– Разумеется, – снова говорю я. – Это ваша свадьба. Она будет такой, как вы захотите. Именно это нам сегодня и предстоит обсудить.

Они переглядываются.

– Нам очень понравился другой викарий. – На этот раз говорит Дилан.

– Он очень хороший священник, – спокойно соглашаюсь я. – Но вы хотите пожениться двадцать шестого сентября, а преподобный Раштон в этот день занят. Кроме того, обязанности викария Чепел-Крофт лежат на мне.

– Ясно.

– Вы хотите пожениться именно здесь, в этой часовне?

– Да. Наши родители, обе пары, женились здесь. Так что, понимаете, это…

– Традиция?

– Да.

– Отлично. Что ж, почему бы вам не рассказать мне немного больше о себе.

Молчание. Молодые люди снова обеспокоенно переглядываются. Я вздыхаю и кладу ручку.

– Не хотите поделиться со мной тем, что вас так тревожит?

– Мы не сомневаемся в том, что вы справитесь, – говорит Эмили.

– Мы уверены, что вы квалифицированны и все такое, – подключается Дилан.

– Хорошо.

– Дело в фотографиях, – говорит Эмили.

– Фотографиях?

– Да. – Она меряет меня взглядом. – Просто я не думаю, что вы будете удачно смотреться на фотографиях.

Я ставлю чайник на плиту и достаю хлеб для тостов. Я отправила Эмили и Дилана поразмышлять над тем, что для них важнее – свадьба в часовне или тот факт, что у меня нет пениса (хотя я сформулировала это несколько иначе).

Эта встреча не улучшила моего настроения. Мне не дают покоя мысли о кукле и газетной вырезке. Меня нелегко запугать. Но я должна думать о Фло. Мне не нужно повторение того, через что нам пришлось пройти в Ноттингеме.

Я запихнула куклу и вырезку на дно мусорного бака, но задаюсь вопросом – кто еще об этом знает? Кто мог прочесть об этом в газете или онлайн? Эту историю совсем нетрудно найти. Первая моя мысль была о Саймоне Харпере. Он производит на меня впечатление мстительного и агрессивного человека. Но я не уверена, что у него настолько богатое воображение. Тогда кто? Ключ от часовни якобы есть только у Раштона, Аарона и меня. Но так ли это? Ключи могут потеряться, их можно скопировать, одолжить. Я вспоминаю то, как наблюдала за мной, стоя в дверях часовни, Клара.

Вставляю ломти хлеба в тостер. Хотя теперь, когда у меня перед глазами стоит мертвая ворона и измазанные ее кровью окна часовни, мой аппетит поубавился.

Я разыскиваю банку с джемом, когда вниз сбегает Фло. Я смотрю на часы. Пол-одиннадцатого.

– Доброе утро. Как спалось?

Она зевает.

– Нормально.

– Хочешь тост?

– Нет, спасибо.

– Кофе?

– Нет.

Она открывает холодильник и достает молоко.

– Есть какие-нибудь планы на сегодня?

– Я думала сходить в Хенфилд.

Хенфилд – это ближайший к Чепел-Крофт маленький городок.

– Ага, ясно. И зачем?

– Наркотики. Алкоголь. Возможно, порно.

Я молча смотрю на нее. Она качает головой: