Роми Хаусманн - Милое дитя [litres]

– Давайте присядем, – предлагает Кирстен и направляется в гостиную.

Кам следует за ней, и я замечаю в его левой руке тонкую зеленую папку. В ней, должно быть, и лежит листок с результатом лицевой реконструкции.

– Это не займет и пары минут, – заверила меня Кирстен, пока я сидела с телефоном в руке и набиралась мужества. – Простая формальность. Посмотришь на снимок и опознаешь ублюдка. Все просто: «Да, это он». И готово. Больше от тебя ничего не требуется. Ты четыре месяца смотрела на это лицо, Ясси, и справилась. И эти несколько секунд, которые требуются Гизнеру для отчетности, тоже выдержишь.

Я хотела верить ей, но вероятно, выглядело это не слишком убедительно, потому что Кирстен добавила:

– Поверь, после тебе станет даже лучше. Это станет для нас первым шагом.

Для нас – главное, что я услышала.

– Понимаю, для вас это непросто, фрау Грасс, – говорит Кам, усаживаясь на диване рядом с Кирстен, и кладет папку на журнальный столик. Окидывает меня взглядом. Я стараюсь не замечать этого. Мне известно, как я выгляжу. Тот же грязный свитер и вытянутые на коленях домашние штаны, в которых я предстала вчера перед фрау Хамштедт. Они наглядно доказывают, что в данный момент не стоит слишком многого от меня требовать. – Но, надеюсь, и вы понимаете, что мы не в силах избавить вас от этого.

– Всё в порядке. – Я сажусь в свое кресло для чтения и сдерживаю болезненный стон. – Покончим с этим поскорее.

Бросаю взгляд на Кирстен, и она кивает в ответ. Кам тоже кивает, после чего достает листок из папки и протягивает мне. Я делаю вдох, выдыхаю, пытаюсь унять нарастающий пульс. Сердце с удвоенной силой качает кровь, распирает грудную клетку, и я ощущаю биение по всему телу. И вот я беру в руку листок, изучаю лицо, его черты, с ужасом – и в то же время с удивлением. Провожу пальцем по линиям. В памяти оживает его образ, жутким образом накладывается на отпечатанный лист у меня в руках, плывет перед глазами. Изображение сливается с реальностью, в голове фейерверком вспыхивают обрывки воспоминаний, меня подхватывает и затягивает водоворот. Закрываю глаза и вновь оказываюсь в лесу.

Авария. Перед глазами горят разноцветные искры. Боль. Я лежу на холодной земле. Кто-то склоняется надо мной. Его голос:

– Твою ж мать… Вы ранены? Вы меня слышите?

Я приподнимаю веки. Глаз залит кровью. Его лицо расплывается.

– Вы меня слышите? Я вызову «Скорую»! Все будет хорошо.

Пытаюсь кивнуть, но не могу. Веки дрожат.

– Только не теряйте сознание. Эй! Вы меня слышите?..

– Фрау Грасс? – спрашивает отдаленный голос из параллельной реальности. Голос Кама.

– Дайте ей минутку, – просит второй голос. Кирстен.

Меня слепит свет фар, боль пьянит подобно алкоголю. Мужчина, водитель машины, склонился надо мной. Я различаю сквозь пелену, как он запускает руку во внутренний карман. «Я вызову «Скорую», слышите? Ждать совсем недолго…»

Хоть на мгновение я могу расслабиться. Если сейчас умру, то умру на свободе. И этот человек спасет меня. Я боготворю его лицо, лицо моего спасителя…

– Фрау Грасс, это он?

Но в этот момент что-то происходит. Нечто с шумом рассекает воздух. Я узнаю́ этот звук. Я сама его слышала, сама его создала, когда замахнулась и запустила снежный шар по роковой траектории. И я знаю, какой звук следует после. Как будто арбуз уронили на пол – памм! Такой бывает звук, если раскроить кому-то голову. Я вздрогнула. Мгновение водитель еще нависает надо мной, затем начинает оседать. Его лицо теперь почти вплотную к моему, так близко, что я должна бы ощутить его дыхание. Но ничего не ощущаю, он не дышит. Его глаза широко раскрыты и неподвижны. Я пытаюсь закричать и не могу. Не здесь и не сейчас. Это происходит в иной реальности. Мой крик разносится по гостиной, и картина схлопывается. Я сжимаюсь в своем кресле, меня трясет, как в эпилептическом припадке, все мышцы сводит. Кирстен вскакивает с дивана, пытается обнять меня. Я дергаюсь и отбиваюсь, лицо мокрое и горячее, кожа горит.

– Ясси! Все хорошо, ты в безопасности. Ты дома, я с тобой. Слышишь, Ясси?

– Вы его узнаете, фрау Грасс?

Да, я его узнаю. И кричу – от ужаса. И плачу – о своем спасителе. И отбиваюсь – от осознания. И Кирстен удерживает меня еще крепче.

– Да оставьте вы ее, герр Гизнер! Разве не видите, что с ней творится?

Ты нездорова. Тебе нужна помощь.

Назад. Я бегу. Через поросший травой участок, посреди которого стоит хижина. В лес. Ветви царапают лицо, я почти ничего не вижу в темноте. Что это? Кажется, хрустнула ветка?

– Это тот человек, который похитил вас, фрау Грасс?

Могу поклясться, что уловила запах айнтопфа.

Могу поклясться, что ударила всего раз.

Его лицо, ошметки, красное, все красное.

Комната без дверных ручек.

Ради вашей же безопасности, фрау Грасс.

– Дыши, Ясси, спокойно. Я рядом, все хорошо. Пытайся дышать.

Это же простая формальность. Ты посмотришь на снимок и опознаешь ублюдка. Все просто: «Да, это он». И готово. Больше от тебя ничего не требуется.

– Я рядом, Ясси. Тебе нечего бояться. Все позади.

Я моргаю. Чувствую крепкие объятия Кирстен. Чувствую, как бьется ее сердце. Ее тепло. И слышу собственный голос:

– Да, это он.

Ханна спит в своей кровати. Словно ангел, словно моя Ленхен. Смущает лишь старая плюшевая игрушка из коробки с милостыней от читателей, и это застиранное платье тоже. Сегодня не получилось съездить в магазин, но завтра мы с Ханной непременно поедем в город, купим ей хорошей одежды и новых игрушек. Ну, может, я съезжу без внучки, чтобы не привлекать лишнего внимания в торговом центре… Но я должен быть уверен, что Карин сможет совладать с собой, если я оставлю их на пару часов. Я осторожно укрываю Ханну покрывалом и произношу шепотом:

– Доброй ночи, родная.

В последний раз смотрю на маленького спящего ангела и прикрываю дверь. Карин после занятий по йоге отправилась в Гильхинг к подруге. Вероятно, чтобы повозмущаться на мой счет.

В тот момент, пока я спускаюсь по лестнице, в гостиной звонит мобильник, и это напоминает мне, что у Карин, возможно, есть основания сердиться на меня. Я забыл позвонить Марку. Спешно преодолеваю последние ступени, чтобы назойливый звонок не разбудил Ханну.

Герд Брюлинг, служебный , – высвечено на дисплее. Отвечаю.

– Алло? – и это единственное, что я успеваю произнести. Затем Герда словно прорывает.

Я узнаю, что у меня не все дома, что я выжил из ума, что фонтан у меня не затыкается, что я тупой осел и старая бестолочь, и вообще представляю опасность. Я все прекрасно слышу, однако не понимаю, что Герду понадобилось от меня.

– Так, с вводной частью покончили. – Я успеваю вклиниться, пока Герд переводит дух. – Может, соизволишь объяснить, в чем дело?