Ибон Мартин - Танец тюльпанов

— Давайте пустим слух, что мы считаем его подозреваемым, — предложил кто-то.

Сестеро признала, что он прав. Ситуация и без того была трудной, не хватало только, чтобы журналист все усложнял.

Но она не успела принять решение: зазвонил мобильный. Достав его из кармана, она посмотрела на экран.

Звонили из лаборатории.

Заметив ее настороженное лицо, окружающие уставились на нее.

— Минутку, — сказала она и ушла в комнату для допросов. Там она сможет поговорить без свидетелей.

Телефон продолжал трезвонить, и она сделала глубокий вдох. Она боялась, что ей не понравится то, что она услышит.

Среда, 31 октября 2018

Кораблик тянуло вниз по течению, медленно, даже ласково. Дуновение ветра едва ощущалось. Он дул с моря, со стороны устья, против течения. Время от времени порывы становились сильнее, и тогда движение суденышка замедлялось. Иногда кораблик даже возвращался на несколько метров назад. Всего несколько метров — а затем его снова тянуло к морю.

Но он не достигнет Бискайского залива, даже близко.

Кораблик лениво плыл по течению. Позади остался последний из причалов Муруэты, и вот кораблик повернул к середине устья, удаляясь от берега. Над бортом поднимались тюльпаны, выделяясь цветным пятном на фоне серого неба и тумана, окутывающего залив. Такого же печального оттенка был и пепел, который всего пару часов назад развеяли над длинным деревянным причалом. Он мог наблюдать за церемонией только через видоискатель бинокля, но стенания близких все еще отдавались эхом в его ушах. Говорят, Чаро была хорошей женщиной. Может быть, это и правда. Но такой она была не всегда.

Пара любопытных уток подплыла поближе. Самка, поменьше размером и более нервная, клюнула кораблик. Один цветок упал в воду и безвольно поплыл по течению. Остальные удержались, но утлая посудина грозила перевернуться. Повторного нападения она не выдержит.

— Кыш отсюда! Пошли прочь! — прикрикнул он на уток и хлопнул в ладоши.

Птицы испугались. Они шумно взлетели над водой и исчезли в тростнике.

Белая бумага потемнела, пропитавшись водой. Она стала серой и едва держалась на плаву. Совсем скоро кораблик пойдет ко дну.

Вдоль берега проплыло желтое каноэ — еще один цветной штрих. Девушка в каноэ была из тех, кто не здоровается. Она сидела в наушниках и беспокоилась только о том, чтобы не сбавлять темп, забывая о красоте, которая ее окружает. Такое часто происходит, когда тренировки становятся рутиной.

Каноэ оставило за собой клинообразный след, который растягивался по мере того, как волны пропадали на расстоянии. Столкновение с рябью стало для бумажного кораблика фатальным. Не выдержав качки, хрупкое суденышко опрокинулось, сгибы начали расправляться. Лист бумаги стал просто листом бумаги. Тюльпаны удалялись от него — каждый из них в своем направлении, полагаясь на прихоть течения.

Колокол церкви в отдалении начал призыв к службе. Ему вторил тростник, согнувшись под порывом ветра. От холода пробирала дрожь. Он застегнул куртку на молнию.

Нельзя терять времени. Они быстро работают и уже наступают ему на пятки. Он не может позволить им испортить свою работу до того, как закончит ее. Печаль затуманила глаза, ярость сжала желудок.

Тюльпаны исчезли из поля зрения. Сунув руки в карманы, он покинул причал.

Время отправиться на поиски следующей.

Среда, 31 октября 2018

Капли дождя падали на лицо и нежно ласкали ее грудь. Приятное ощущение. В Бискайском заливе сегодня было холодно. Луны не было — вернее, плотные облака скрывали ее, проливая обильные слезы, нарушавшие гармонию морской глади. Не лучшая погода для серфинга, зато она подходит для того, чтобы восстановить в душе мир, который нарушили недавние события.

Разум Хулии представлял собой океан сомнений. Она чувствовала вину за то, что причинила боль своим приемным родителям. Они хотели для нее только лучшего и дали ей жизнь и любовь, и вряд ли кто-то мог справиться с этим лучше. Они также непреднамеренно научили ее тому, в чем она нуждалась прямо сейчас: материнство, по крови или нет, — все равно материнство. Возможно, однажды она поймет, чего хочет, и тогда, если природа будет не на ее стороне, она сможет полюбить ребенка, даже если он не будет ее собственным. Ни к чему спешить.

Чема также занимал ее мысли. С тех пор как она решила оставить дело, на ее мобильный пришло несколько сообщений от него. Он хотел поговорить с ней, подбодрить ее, быть рядом в этот сложный момент. Он предложил ей поужинать вместе, прогуляться… Но она не готова снова увидеть его вне работы. Она больше не хочет слышать его извинений. Ужин в казино в Мундаке до сих пор вызывал у нее слишком сильные чувства, и она хотела побыть одна.

Она открыла глаза. Сколько она уже лежит так, без движения, посреди моря? Холод, который постепенно охватил тело, подсказывал, что уже давно. Ей пора возвращаться. Поблизости виднелись огни Мундаки и силуэт церкви Санта-Мария. Она отплыла не так уж далеко. Внезапно кое-что ее насторожило: в окне спальни горел свет. Ей казалось, что она его выключала. Иногда она забывает, но после послания на двери гостиной подобные вещи вызывали неприятные ощущения.

— Никого там нет, — сказала она вслух, чтобы успокоить себя.

Но это не помогло. Она уставилась на окно, пытаясь разглядеть сквозь шторы, есть ли кто-нибудь внутри.

«Да что с тобой такое? Успокойся. Ты просто забыла погасить свет, — продолжала она про себя. — Ты больше не занимаешься этим делом, оно не должно влиять на твою жизнь».

Но, конечно, это было не просто дело. На этот раз все гораздо сложнее. Кто-то убивает женщин, которые могут быть ее родной матерью. Наталия, Арасели, Чаро… Что, если женщина, которая родила ее в той холодной белой комнате в монастыре, уже мертва?

Хулия прикусила левую щеку. Нельзя об этом думать. У нее столько вопросов к матери, которой она не знала… На самом деле, не так уж много. Все сводится к одному: любила ли она ее?

Она медленно поплыла к берегу, не желая нарушать спокойствия моря, которое возмущал дождь, хоть и не сильно. А может, она так медленно гребет, чтобы никогда не попасть домой, где, как она опасается, мог затаиться злоумышленник?

Хулия ненавидела чувствовать себя подобным образом, ненавидела мысль, что кто-то может за ней наблюдать, ненавидела то, что на фотографиях жертв искала сходство с собой. Она устала от всего этого и боялась, что худшее еще впереди.

Мотив преступлений ускользал от нее. Хулия была уверена, что сестра Тереса скрывает какую-то информацию, которая может привести их к убийце. Ключи к делу в руках этой монахини. Жаль, что даже арест не сломил ее волю. Она тверда как камень, холодна как льдина. Криминалисты обнаружили частички ее кожи на подушке, и ей выдвинут обвинения в убийстве настоятельницы. Вскрытие также подтвердило, что смерть наступила в результате удушения.