Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

«Нет, – подумал я. – Это просто нелепо. Призрак Уильяма Гарсона не бродит по Бейнберри Холл, а его трость не стучит в коридорах».

Но холод продолжал обнимать меня изнутри, даже когда я вышел на улицу в июльскую жару, и стук эхом отдавался в моих мыслях всю дорогу до дома.

Марта Карвер приезжает незадолго до заката, с застенчивой улыбкой и вишневым пирогом.

– Это из пекарни, – объясняет она. – Мы печем свежую выпечку каждое утро, поэтому я люблю раздавать друзьям то, что осталось.

Я принимаю неожиданный подарок, искренне тронутая.

– Разве мы друзья?

– Надеюсь, мы сможем ими стать, Мэгги. У нас… – она замолкает, не зная, как я отреагирую на то, что она скажет. – У нас больше общего, чем у многих людей.

Я так понимаю, она считает моего отца виновным. Возможно, она права, хотя я начинаю в этом сомневаться. Тот факт, что книга доказала свою правоту почти на каждом шагу, говорит о том, что кто-то другой стал причиной смерти Петры Дитмер.

Или что-то другое.

И это пугает меня до чертиков.

Если бы кто-то сказал мне на прошлой неделе, что я начну верить Книге, я бы назвала его сумасшедшим. Но впервые в жизни я подозреваю, что папа знал что-то такое, что я только сейчас пытаюсь понять.

Я надеюсь, что Марта Карвер поможет мне в этом деле.

– Выглядит вкусно, – говорю я, глядя на пирог. – Заходите, мы съедим по кусочку.

Марта не шевелится. Она смотрит на переднюю дверь Бейнберри Холл. За круглыми очками ее глаза горят от страха. В некотором смысле, видя ее опасения, я чувствую себя лучше. Это оправдывает мой собственный страх.

– Я думала, что смогу войти туда, – говорит она. – Я хочу войти туда. Чтобы показать этому дому, что я не боюсь. Как тебе это удается, Мэгги?

– Я убедила себя, что все было неправдой.

– У меня нет такой роскоши.

– Тогда мы поговорим здесь, – предлагаю я. – Я только отнесу это.

Я несу пирог вниз на кухню и возвращаюсь с двумя бутылками пива. Хотя я не знаю, пьет ли Марта, очевидно, ей нужно как-то пережить этот визит. Когда я выхожу на крыльцо, она берет бутылку и делает осторожный глоток. Я замечаю кольца на ее правой руке – обручальное и свадебное – и вспоминаю, как Брайан Принс сказал мне, что она так и не вышла замуж. Я могу только представить, как она была одинока последние двадцать пять лет.

– Прости, – говорит Марта после очередного глотка пива, на этот раз большого. – Я думала, что достаточно смелая, чтобы зайти внутрь. Но у этого дома есть сила. Я не могу перестать об этом думать, хотя все, чего я хочу – просто забыть о том, что здесь произошло.

Я поднимаю свое пиво в знак согласия.

– Я хорошо знаю это чувство.

– Я так и подумала, – отвечает Марта. – Поэтому я рада, что ты остановилась сегодня у пекарни. Вообще, я этого ждала. Я почти что сама тебе позвонила, но после всего, что произошло за последние пару дней, я не знала, захочешь ли ты говорить. Нам многое нужно обсудить.

– Давай начнем с моего отца, – говорю я, тоже переходя на «ты».

– Ты хочешь знать, правдива ли его книжка. По крайней мере моя роль.

Марта бросает на меня косой взгляд, проверяя, не удивлена ли я от того факта, что она прочитала книгу. Удивлена.

– Я прочитала ее по совету моего адвоката, – говорит она.

– И твоя часть истории – правда?

– В какой-то степени да. Я встречалась с твоим отцом и именно так, как это описано в книге. Он пришел в пекарню, а потом я встретилась с ним в библиотеке.

– О чем вы говорили?

Марта держит бутылку пива двумя руками, прижимая ее к груди. Из-за этого она выглядит как тихоня на вечеринке. Робкой и застенчивой.

– В основном о том, что в итоге оказалось в книге. О нашем времени в этом доме. О том, что случилось в тот ужасный день. Он сказал мне, что работает над книгой о Бейнберри Холл, поэтому я и согласилась поговорить. Я хотела, чтобы он знал правду. Я была очень честна, начиная с болезни Кэти и заканчивая тем, как я обнаружила ее и Кертиса.

– И все эти разговоры о том, что ваш муж этого не делал?

– Мы никогда об этом не говорили, – отвечает Марта. – Это полностью выдумка.

Я смотрю в свою бутылку, пристыженная действиями своего папы и не в силах посмотреть ей в глаза.

– Мне жаль, что папа это сделал. С его стороны это было неправильно.

То, что мой отец написал о Кертисе Карвере – одна из многих причин, по которым я не могла принять наследие Книги. Одно дело – выдумать диковинную историю и сказать, что она настоящая. Таблоиды делают это каждую неделю. Переписать чужую историю не так-то просто. Открыто заявив, что Кертис Карвер не убивал свою дочь и себя, папа исказил истинную трагедию Марты, пока она не стала напоминать вымысел. Тот факт, что она сейчас здесь, показывает ее способность прощать, и я не уверена, что обладаю тем же.

Вот почему мне так больно сейчас думать, что в том, что написал папа, есть хоть капля правды. И не только о том, что в Бейнберри Холл водятся привидения.

Обо всем.

Там небезопасно. Особенно для тебя.

– А папа говорил о призраках? – спрашиваю я.

– Конечно, – говорит Марта. – К тому времени история вашей семьи была повсюду.

– Так вы говорили после того, как мы уехали из Бейнберри Холл?

– Это было где-то спустя две недели, – отвечает Марта. – Я запомнила, потому что люди только об этом и говорили, когда приходили в пекарню. Они боялись, что я слишком расстроюсь из-за того, что по всем новостям говорили только о Бейнберри Холл.

– А ты расстроилась?

– Поначалу, – призналась она. – Но меня также интересовало, что там случилось с вашей семьей.

– Почему?

– Потому что я бы не удивилась, если бы узнала, что тут обитают призраки, – Марта сходит с крыльца, чтобы посмотреть на фасад Бейнберри Холл. В ее линзах отражается дом, скрывая испуганное любопытство, которое, я уверена, есть в ее глазах. – Я не верю в призраков. Но этот дом – и то, что здесь произошло – что ж, он мог бы изменить мое мнение.

Я остаюсь на крыльце, наблюдая, как она наблюдает за Бейнберри Холлом. То, что мне нужно спросить дальше – это момент «все или ничего». Это может заставить Марту Карвер думать, что я точно такая же, как мой папа.

Жестокая.

– Ты когда-нибудь задумывалась – хоть на секунду – что мой папа был прав? – говорю я. – Обо всех тех вещах, которые он описывал в Книге. А что, если твой муж не убивал дочь?

Я жду, что Марта разозлится. Но оказывается все наоборот. Вернувшись на крыльцо, она крепко меня обнимает.

– О, Мэгги, я знаю, через что ты сейчас проходишь. Я тоже проходила. Хотела верить во что угодно, кроме того, что прямо перед тобой. Месяцами – даже годами – я лелеяла зерно этой надежды, что Кертис этого не делал. Что он не мог быть таким монстром. Но он был, Мэгги.