Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

Ханна заходит на кухню со связкой ключей в руках. Ее лицо вытягивается при виде ее матери.

– Мама, тебе надо отдыхать, – говорит она, мягко отталкивая ее от меня.

– Я хочу увидеть Петру.

– Я тебе говорила, Петра ушла.

– Куда? – голос Эльзы выражает такое горе, что я хочу закрыть уши. – Куда она ушла?

– Мы завтра об этом поговорим, – Ханна смотрит в мою сторону, забеспокоившись, что я осужу ее за решение не говорить матери правду. Я бы не посмела. Уж я-то хорошо знаю, как сильно ранит правда. – Давай, пошли в кровать.

Две женщины выходят из кухни. Спустя пару минут Ханна возвращается и плюхается на стул. Я не могу не пожалеть ее. Она воровка. Она лгунья. Но еще ее жизнь была намного тяжелее, чем моя. Я всегда забываю, что, несмотря на все то горе, что мы пережили, пребывание в Бейнберри Холл сделало нас богатыми.

Когда Ханна пододвигает мне ключи, я толкаю их обратно по столу.

– Слушай, – говорю я, – я не хочу оставлять все эти вещи в доме. На следующей неделе, если хочешь, можешь прийти и забрать все, что планируешь продать. Там дофигища антиквариата. И за него можно выручить кучу денег.

– И все это твое, – добавляет Ханна.

– Не совсем. Почти все досталось нам вместе с домом. Так что это ничейное. Можешь считать, что твое.

– Я подумаю, – Ханна забирает ключи с благодарным кивком и сует их в карман. – Но просто чтобы ты знала, я их и не использовала, чтобы пробраться в дом, пока ты там была.

Я склоняю голову.

– В каком это смысле?

– В таком, что в дом можно проникнуть другим способом.

– Каким?

Ханна тянется за другой сигаретой, но передумывает. Вместо этого смотрит на свои руки и тихо говорит:

– Я заходила через заднюю дверь.

– В Бейнберри Холл нет задней двери.

– Она спрятана, – говорит Ханна. – Мама много лет назад мне ее показала.

И я снова ищу признаки того, что она лжет. Я ничего не нахожу. В этот момент у Ханны Дитмер самое искреннее выражения лица с тех самых пор, как я ее встретила.

– Пожалуйста. Скажи мне, где она?

– В задней части дома, – говорит Ханна. – За плющом.

День 18

В то утро я проснулся от серии ударов по лицу и груди. Затерявшись в серости между сном и реальностью, я сначала подумал, что это призрак Уильяма Гарсона бьет меня тростью. Но когда я открыл глаза, то увидел, что это Джесс колотит меня обоими кулаками.

– Что ты сделал? – кричала она. – Какого хрена ты натворил?

Она уселась на меня сверху, ее лицо красное и разъяренное. Хотя мне было бы легко ее с себя сбросить, Джесс успела перелезть, прежде чем упасть боком. Боль пульсировала в моей челюсти, когда мы поменялись местами – я сел на ее дергающиеся ноги и сжал запястья, которые вибрировали от ярости.

– Какого черта с тобой происходит? – закричал я.

– Со мной? Что происходит с тобой ?

Подавленная и пораженная – яростью, отчаянием, усталостью – Джесс перестала бороться. Мое сердце словно разорвалось, когда я почувствовал, как ее тело обмякло подо мной, и увидел, как она со стоном вжимается в кровать. Я бы предпочел еще тысячу ударов этому зрелищу.

– Как ты мог, Юэн? – застонала она. – Как ты мог навредить Мэгги?

Упоминание о нашей дочери ввергло меня в настоящую панику. Я спрыгнул с кровати и бросился в комнату Мэгги, думая о Кэти Карвер, Индиго Гарсон и всех остальных девушках, которые умерли в этих стенах.

Когда я добрался до ее комнаты и увидел Мэгги, сидящую на кровати, облегчение, которое я почувствовал, было сильнее, чем все, что я испытывал до или после. Моя дочь в безопасности. Уильям Гарсон до нее не добрался.

Потом я увидел ее шею, и паника вернулась.

Она была покрыта такими красными отметинами, что казалось, будто они были выжжены на ее коже. Хуже всего было то, что они напоминали отпечатки рук. Я мог различить овалы ладоней и малиновые полосы, оставленные пальцами.

Мэгги испуганно посмотрела на меня с кровати и начала плакать. Я хотел было подойти к ней, но почувствовал, как что-то налетело сзади – внезапная сила, такая же яростная, как порыв ветра. Это снова была Джесс, ее гнев вернулся с полной силой. За одно мгновение она толкнула меня на пол.

– Не смей ее трогать! – закричала она.

Я попятился назад по полу на тот случай, если Джесс снова попытается меня пнуть. Она выглядела такой свирепой, что я ожидал этого в любой момент.

– Что с ней случилось?

Джесс смотрела на меня с невыразимой ненавистью на лице. Это нельзя было принять ни за что другое. В тот момент моя жена презирала меня.

– Мэгги разбудила меня плачем. Я пришла сюда и увидела, как она задыхается. Ее лицо было фиолетовым, Юэн. И потом я увидела эти отметины на шее…

– Джесс, ты же знаешь, я никогда ее не обижу. Ты должна мне поверить.

– Я верю боли моей дочери, – сказала Джесс. – И раз я ее не трогала, остаешься только ты.

Мэгги завыла еще громче – настолько, что я сначала подумал, что Джесс не слышит меня, когда я сказал:

– Нет, есть еще.

Она услышала. Ей потребовалась всего секунда, чтобы среагировать. И тогда она прорычала:

– Ну конечно это был ты!

– Подумай, Джесс, – сказал я. – Я спал. Это ты меня разбудила.

– Ты не спал, – ответила она. – Ты забирался обратно в постель за секунду до того, как я услышала плач Мэгги.

На меня нахлынула паника, как всепоглощающая волна. Я остался лежать на полу, обхватив голову руками, чувствуя себя испуганным и виноватым. Я причинил боль своей дочери и даже не осознавал этого.

– Это был не я, Джесс, – сказал я. – Мне нужно, чтобы ты поверила.

– Юэн, я видела, как ты вернулся в постель.

– Возможно, это был я, но не нарочно, – сказала я, понимая, как безумно это звучит. – Уильям Гарсон заставил меня это сделать.

Он пришел за Мэгги так же, как и за остальными. Каждый способ был особенным – ягоды для дочери, подушка на лице Кэти Карвер. Утопления, падения и несчастные случаи. Каждая смерть была вызвана их отцами, хотя они не могли контролировать свои действия.

– Он убивал людей на протяжении всей истории этого дома. И только девочек. Всем им по шестнадцать и меньше. Он убил свою дочь, Джесс. А теперь заставляет других отцов убивать своих. Он занимается этим уже много лет.

Джесс посмотрела на меня так, будто я был каким-то незнакомцем. Я не мог ее за это винить. В тот момент даже я себя не узнавал.

– Послушай себя, Юэн, – сказала она. – Несешь этот бред, пытаешься найти себе оправдания. Тебе повезло, что я не вызвала полицию.

– Вызови, – это был один выход из ситуации – запереть меня там, где я не смогу добраться до Мэгги, а Уильям Гарсон – до меня. – Пожалуйста, позвони им.

– Ты больной, Юэн, – сказала Джесс, а потом подняла Мэгги с кровати и вышла из комнаты.