Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

– Он просто сейчас слишком занят новым служебным положением, Катя, это у нищебродов полно времени, а у достойных мужчин на первом месте карьера. Не накручивай себя! – сказала она в зеркало голосом бабушки.

Катя жила в коммунальной квартире на Пушкинской улице, в бывшем доме Пале-Рояль. Несмотря на громкое название, та ещё дыра. Соседние комнаты и квартиры были заняты небогатыми туристами и парочками, снимавшими кровати на час, и кровати нещадно скрипели так, что Кате стыдно было кого-то сюда позвать. Да, собственно, и некого было звать. Подруг не было, интернет-знакомств Катя опасалась.

Комнату свою Катя получила от бабушки, которая и воспитала её. Мать и отец скинули её бабуле ещё во младенчестве, были геологами, разбились в одну из экспедиций на вертолёте. Катя их почти не знала, знала только, что они любили друг друга и горы, а её – не очень. А бабушка любила. Хоть никогда не показывала этого. Её любовь проявлялась в строгости. Она была переводчицей, именно поэтому выбрала внучке ту же профессию. Очевидно, из любви она с детства приучала Катю к мысли о том, что невзрачным барышням не стоит рассчитывать на многое, и в любом случае, переводы всегда дадут какой-никакой, а хлеб.

Катя галопом поскакала на маршрутку. Но замедлила шаг. Теперь и опоздать можно. Невесты руководителей не опаздывают, они задерживаются.

Вика, как всегда с иголочки, спешила к зданию офиса, постукивая каблуками. Она невестой не была и бриллианта на пальце у неё не было. За опоздание могли урезать зарплату. И наследства от бабушки у приезжей из Твери не было.

Вика почти прошла через турникет, как её окликнул Костик.

– Ты? Вернулся? – спросила Вика. – Прости, я опаздываю.

– Ты какого чёрта не отвечала на мои звонки? – спросил Костик.

Она вырвала свою руку.

– А должна?

– Мы же договорились, что ты будешь мне докладывать про каждый шаг этого новобранца. А я последним узнаю новости и не от тебя!

– Я облажалась, он меня застал за разговором с тобой, так что нечего докладывать, мой дорогой. И кстати, мог бы быть повежливее, – сказала Вика.

Теперь Костик не был важной шишкой, и Вика не собиралась с ним церемониться.

Она прошла вперёд, а его пропуск не срабатывал.

– Ну хорош тыкать, не видишь – прохода нет, – услышал Костик незнакомый голос.

– А ты кто такой? Где Михалыч? – удивился Костик.

– Без понятия, – цвыркнул через отсутствующий зуб незнакомый мужик.

Костик отошёл и достал мобильник, с опаской поглядывая на громилу, который больше был похож на зэка, чем на охранника элитной конторы. Костик в бешенстве набрал начальника службы безопасности. Барков заверил, что разберётся.

Костик, так и не попав в офис на разведку, поехал к отцу в больницу. Его сегодня выписывали. По пути он вдруг вспомнил, что Барков даже не поинтересовался состоянием Корзунова-старшего.

– Неужели всё так плохо?

Костик прекрасно знал цену офисной верности.

Вика и сама не знала, что её ждет. Но в отделе кадров ей сообщили, что она официально переведена этажом выше, Ушаков её оставляет при себе. Вика выдохнула.

Кабинет начальника отдела стоял пустым, с открытой дверью и интригующе пустой табличкой. Интересно, кто займет это место? Антон был уверен, что должность у него в кармане. Савельев помалкивал и только улыбался себе под нос – посмотрим.

Интрига нарастала. Когда Лена вошла, офис гудел, как улей. Но когда она поздоровалась и её заметили, повисло гробовое молчание.

– Это ещё кто? – раздалось ей вслед.

В ней узнали «ту самую тётку», которая приходила в день передачи власти, и до их пор всем был не понятен её статус. Родственница? Старая подруга? А с учётом слухов о внезапно ставшей девушкой Ушакова Кате появление дамы приобрело ещё большую интригу. Впрочем, сейчас всем было дело только до себя. На входе они тоже столкнулись с ветром перемен. К Михалычу на охране так привыкли, что спотыкались.

– А где Михалыч?

Михалыча Дмитрий Алексеевич уволил первым. Вместо него теперь был Ивашкин.

Лена направилась прямиком в кабинет Ушакова. Дима её ждал. Он стоял у окна, но спиной почувствовал. Ему хотелось произвести впечатление. В прошлый раз, когда Лена здесь вытирала ему сопли, было не до вида из окна. А теперь он с гордостью показал ей панораму, как свою собственность.

– Как тебе?

– Впечатляет! – оценила Лена.

Елагин остров хорош с высоты двадцать пятого этажа, чистая правда.

– Отсюда даже Финский залив виден!

Дима хвалился, как хвалятся дети.

– Ты уже оформилась? – спохватился он.

– Я сразу к тебе, я же тут ничего не знаю!

– Пошли, я сам тебе тут всё покажу, тебе понравится!

Дима повел Лену в её кабинет. На двери уже висела новенькая табличка «Прокофьева Елена Андреевна психолог».

– Как быстро, надо же, – смутилась Лена.

В просторном кабинете с кожаным диваном, такими же креслами и массивным столом Лена ощутила себя маленькой. Вспомнился её офис и Людмила Исааковна.

Лена долго готовилась к разговору с Людмилой Исааковной, а та с неожиданной легкостью приняла внезапную новость о том, что Лена решила пойти на службу. Людмила Исааковна, кажется, даже обрадовалась. Она пообещала уладить все формальности с отменой аренды и предупреждением клиентов.

– Не иначе нашли себе кого-то? – догадалась Лена.

Администратор загадочно сообщила, что все пока ещё зыбко, сначала надо удостовериться в серьёзности намерений поклонника. Лена была слишком замотана своими делами, чтобы расспрашивать. Да и не в её правилах.

Лена вернулась в настоящее. Дима смотрел обиженно: где она летает мыслями? Он так старался! Лена заметила пепельницу, улыбнулась и поблагодарила:

– Дима! Обо всём позаботился! Спасибо!

Дима просиял. Наконец-то она его похвалила. Лена и забыла, как сильно он в этом нуждался, великий начальник Росгаза.

– Идем, представлю тебя сотрудникам, – сказал он Лене.

– Коллеги! Это наш корпоративный психолог, Елена Андреевна Прокофьева, прошу любить и жаловать! Со всеми проблемами – не ко мне, а сначала к ней, – пошутил начальник.

Но оптимизма на лицах не чувствовалось, скорее подозрительность: в чём подвох? Будут проверять на профпригодность, стрессоустойчивость, лояльность?

– В обязательном порядке! – добавил Дмитрий Алексеевич. – Не слышу радости! – приставил он ладонь к уху.

Власов себе никогда не позволял таких спектаклей. Но молодой руководитель на то и молодой. Служащие даже слегка расслабились: может, всё обойдется, может не так и страшна смена власти? На смену махровому застою Власова придет демократия, а там и дресс-код отменят. На лицах затеплилась надежда.

Первым захлопал Савельев. Следом все остальные. Лена смутилась – аплодисментами её ещё не потчевали.