Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

Дима вышел из душа, в таком же белом махровом халате, по-царски вышел, с грудью нараспашку, не прячась и не кутаясь, как Катя. Не его изнасиловали, а он. Катя поняла, что не отвечает за себя, что она может влепить ему пощечину, ударить что есть сил по его довольной румяной роже. Она себе так явно это представила.

К счастью, в этот момент раздался деликатный стук официанта – им доставили их завтрак молодожёнов.

– Доброе утро! Отель поздравляет вас! Шампанское в подарок! Любви!

– Доброе утро! Шампанское?! А почему бы нет? – воскликнула Катя.

Это был единственный момент за утро, которым она удивила Диму. В этом был проблеск дерзости. Но он решил, что простительно. И поднял с ней второй бокал для её селфи. Она это заслужила, что уж там.

Это был их первый завтрак в качестве супружеской пары. Катя не унималась с селфи. Оба в халатах Гранд отеля. Виды! Бокалы! Шикарные вышли фото. А тут ещё начали сыпаться от фотографа вчерашние.

Они смотрели и обсуждали свои свадебные фото, завтракали ароматным кофе с нежнейшими круассанами.

– Ты, кажется, хотела сегодняшний день посвятить походам по святым местам, бабушкину могилу навестить, моей матушке поклониться, – начал было Дима.

Он уже придумал причину, по которой едва ли сможет её сопровождать.

Но Катя предотвратила:

– Не хочу сегодня таскаться по кладбищам! В другой день. Сегодня я хочу себя баловать!

Дима поднял бровь.

– По магазинам. Знаю-знаю, ты это вряд ли любишь, сама справлюсь, – легко сказала Катя, а затем протянула руку и попросила, можно сказать, потребовала, разумеется, в шутку:

– Кредитку, милый!

Они встретились глазами, и всё друг про друга поняли. Это был договор двух деловых людей, у каждого из которых были свои задачи и цели.

Катя спустилась в спа отеля. Надо было сначала смыть с себя всё это дерьмо. Душа в номере для этого было бы недостаточно.

После турецкого хаммама и джакузи Катя вытянула ножки для педикюра и вышла в соцсеть, есть там реакция на её свадьбу от неприглашенных бывших одноклассниц?

О да! Реакция была и самая бурная. Обычно её фотки собирали не более двадцати жалких сердечек. Но не сегодня.

Одна ей даже написала:

– Лаааапина, не могу поверить!

Танька Куварина, сука, троечница. Не может она поверить, что Лапина замуж вышла. Вышла практически последней. Уж и не ждали, жалели её, убогонькую. Как можно было удержаться и не позвать Таньку в самый дорогой ресторан? Заодно был решён вопрос с подругой.

В зале отправления Пулково, куда они прибыли за два часа до отлета, Лена поняла, что впервые расстаётся с Машкой так надолго. Были лагеря, ночёвки у подружек, но не настолько, и не так бесконечно далеко. Мичурин деловито катил Машкин чемодан к стойке регистрации. Лена и дочка спешили за ним.

– Не отставайте, девочки.

Когда пришло время прощаться, Лена, великий психолог, которая всегда так гордилась своей выдержкой, разревелась, как простая баба. Это было последнее, что было нужно её маленькой большой девочке, которая одна летела в новую жизнь. А Лена рыдала и не отпускала. И тогда дочь разрыдалась с ней вместе.

– Девчонки, ну вы чего, обалдели? – Мичурин обхватил их обеих своими большими тёплыми руками. Машка была такая маленькая с этим огромным чемоданом, в сердце остро кольнуло нежностью. Страшно отпускать её. Но всё решено. Что теперь сопли распускать.

– Паспорт, билет, деньги, прилететь, отзвониться.

Они смотрели, как Машка прошла контроль. Дальше не пускают. Они махали Машке, пока она не скрылась в толпе. И они остались вдвоём. С этим надо было что-то делать.

Мичурин притянул Лену.

– Свобода! Шнурки свалили! К тебе или ко мне?

Лена была такой мягкой, такой расслабленной и раскованной этой ночью, она была как будто специально сделана под него, под его пальцы, руки, его член. Мичурин мгновенно возбудился. Но его ждал холодный душ.

Лена мягко отстранилась.

– Прости, мне нужно как-то это переварить. Хочу побыть одна. Отвезёшь?

Он, конечно, её подвез, думая о том, что повод заезжать к Лене просто так, в любое время, улетел в Америку.

Когда они подъехали к Лениному дому, на миг у него мелькнула надежда.

– Ты нормально? Уверена? Проводить?

– Спасибо, что подвёз. Без обид, ладно?

Лена поцеловала его на прощанье в щёку, будто ничего между ними не было, и ушла в подъезд.

Какие обиды. Он её семнадцать лет ждал, он был уверен, что эта ночь всё изменит. Но он ошибся. Это были три бокала шампанского.

Катя выпорхнула после спа из отеля и ей мгновенно подали служебный мерседес мужа.

Она велела доставить её в салон красоты на Невском. «Надо сказать Диме, чтобы купил мне машину», – думала она по пути. Хотя Катя сама водить боялась, прав у неё не было, и даже было стыдно вспоминать, как она провалила практику в автошколе. С водителем шикарнее, пусть возит.

– Ну ты сучка, даже на свадьбу не позвала! – встретила Катю бывшая одноклассница Куварина у дверей «Eclipse», дорогущего ресторана на берегу Финского залива, который славился авторской кухней и экспериментальной подачей локальных сезонных продуктов. Сама войти через двух швейцаров Куварина не осмелилась.

Им дали лучший столик с видом на залив. Подошла вышколенная хостес.

– Принесите нам «Don Pérignon», девяносто шестого года, – с лёгкой улыбкой попросила Катя.

Она помнила, что оно самое дорогое. А 96-й был годом её рождения. Гулять так гулять.

Хостес глазом не повела, привычная:

– Прекрасный выбор!

Хостес сделала вид, что не заметила, как эта дура сказала не «Дом», а «Дон Периньон». Но при деньгах. И хостес ей подыграла в расчёте на щедрые чаевые.

Шампанское принесли, в ведёрке, да в золотом. Куварина теряла дар речи, представляя, что каждый её глоток – это евро тридцать, не меньше. А Катя представляла себе лицо Димы, который, наверное, крякал, отслеживая её путь по своим смс-кам из банка. Ошибалась. Дима был занят другим.

Он сходил с ума, думая, что делают сейчас Лена с Мичуриным? Интересно, где у них это происходит. У неё дома или она поехала к нему? В его воспаленном мозгу всплывали позы и ракурсы. Ему казалось, он слышит звуки, её стоны. Это было невыносимо. Он позвонил на ресепшен и попросил приготовить ему check out как можно быстрее. Наверняка его жена пользовалась какими-либо услугами. О да, пользовалась и ещё как! Дима оплатил на ресепшен чек, не глядя. Чтобы унять мозг, он поехал домой и выпил снотворное. Не думать о них, не думать, не думать, не думать.

– Обалдеть, Лапина! Сколько мы не виделись, с того выпускного? Ты так изменилась! Не узнать прям!

Катя наслаждалась. Танька была первой в классе красавицей. Была. В пятнадцать может красота была как Бог дал, а к тридцати – заслуга косметологов. Look самой Кати Ушаковой в этот день обошёлся ей в месячную зарплату переводчицы. Бывшей переводчицы.