Эмили Локхарт - Мы были лжецами [litres]

– Гат, постой.

Но он скрылся в своей комнате и закрыл дверь.

Я одна в темном коридоре.

Давным-давно жил-был король, у которого было три прекрасных дочери. Девочки были ангельской внешности. Они вступили в удачные брачные союзы, но появление первой внучки принесло разочарование. Младшая принцесса произвела на свет дочь до того крошечную, что матери приходилось носить ее в кармане, чтобы девочку никто не увидел. В конце концов родились другие внуки, с нормальным ростом, и король с королевой практически забыли о существовании крошечной принцессы.

Когда та стала постарше, б ó льшую часть своих дней и ночей она проводила в своей маленькой кроватке. У девочки не было причин вставать, настолько она была одинокой.

Однажды принцесса рискнула зайти в королевскую библиотеку, где с радостью открыла, какую прекрасную компанию могут составить книги. Она стала там частым гостем. Однажды утром, пока девочка читала, на стол взобрался мышонок. Он стоял на двух лапках и был одет в бархатный пиджачок. Его усы были чистыми, а шерстка – коричневой.

– Ты читаешь прямо как я, – сказал мышонок, – бродя туда-сюда по страницам. – Он сделал шаг вперед и низко поклонился.

Мышонок очаровал крошечную принцессу историями о своих приключениях. Он рассказал ей о троллях, крадущих людские ноги, и богах, бросающих на произвол бедняков. Он задавал вопросы о Вселенной и постоянно искал ответы. Считал, что за ранами нужно ухаживать. В свою очередь принцесса рассказывала мышонку сказки, рисовала его портреты и дарила ему крошечные рисунки. Она смеялась и спорила с ним. Впервые в жизни девочка чувствовала себя живой.

И вскоре они прониклись друг к другу искренней любовью.

Тем не менее, когда принцесса представила своего жениха семье, без неприятностей не обошлось.

– Он всего лишь мышь! – закричал король с презрением, а королева завизжала от страха и выбежала из тронного зала. И вправду, все королевство, от правителей до слуг, рассматривало жениха-мышонка с подозрением и растерянностью.

– Это противоестественно, – перешептывались люди. – Животное, переодевшееся человеком!

Крошечная принцесса не сомневалась. Они с мышонком покинули дворец и уехали далеко-далеко. В незнакомой стране они поженились, построили себе дом, наполнили его книгами и шоколадом и жили долго и счастливо.

Если вы хотите жить там, где люди не боятся мыши, то должны отбросить мысли о жизни во дворце.

Великан берет ржавую пилу. Он злорадно напевает, пока распиливает мой лоб, пробираясь к мозгу.

У меня осталось меньше четырех недель, чтобы узнать правду.

Дедушка зовет меня Миррен.

Близняшки крадут снотворное и бриллиантовые сережки.

Мама ссорится с тетушками из-за дома в Бостоне.

Бесс ненавидит Каддлдаун.

Кэрри бродит ночами по острову.

Уилл страдает от кошмаров.

Гат – Хитклифф.

Гат считает, что я его не знаю.

И возможно, он прав.

Я беру таблетки. Запиваю их водой. В комнате темно.

Мама стоит в дверях и наблюдает за мной. Я с ней не разговариваю.

Я лежу в кровати уже два дня. Время от времени острая боль ослабевает до надоедливой пульсации. Затем если я одна, то сажусь и делаю записи на маленьких бумажках над моей кроватью. Вопросов больше, чем ответов.

Как-то утром, когда мне стало лучше, дедушка решил зайти в Уиндемир. На нем белые льняные брюки и синий спортивный пиджак. Я, в шортах и футболке, играю с собаками в саду – бросаю им теннисный мячик. Мама уже ушла в Новый Клермонт.

– Я собираюсь в Эдгартаун, – говорит дедуля, почесывая Боша за ушком. – Хочешь присоединиться? Если ты не против компании старика.

– Даже не знаю, – отшучиваюсь я. – Я так люблю обслюнявленные мячики… На это может уйти весь день.

– Я свожу тебя в книжный, Кади. Куплю подарки, как раньше.

– Как насчет ирисок?

Дедушка смеется:

– Безусловно, купим и ириски.

– Это мама тебя подговорила?

– Нет. – Он пригладил свои встопорщенные седые волосы. – Но Бесс не хочет, чтобы я вел моторную лодку сам. Говорит, что я могу потерять направление.

– Мне тоже не разрешено рулить.

– Знаю, – говорит он, протягивая ключи. – Но здесь главный я, а не Бесс и Пенни.

Мы решаем позавтракать в городе. Нужно отплыть от Бичвуда до того, как тетушки нас хватятся.

Эдгартаун – милая портовая деревушка в Мартас-Винъярд. Нам до нее плыть двадцать минут. Повсюду видны белые заборы и белые деревянные домики с цветочными садами. В магазинах продают сувениры для туристов, мороженое, дорогую одежду и антикварные ювелирные изделия. От гавани постоянно отплывают лодки: кто – на рыбалку, кто – полюбоваться пейзажами.

Дедушка как будто снова стал самим собой. Швыряет деньги направо и налево. Угощает меня эспрессо и круассанами в маленькой пекарне со столиком у окна, затем пытается купить мне книгу в местном магазине. Когда я отказываюсь от подарка, дедуля качает головой, прознав про мой благотворительный проект, но не отчитывает меня. Вместо этого он просит помочь выбрать подарки для малышни и книгу по флористике для Джинни, экономки. Мы делаем большой заказ в кондитерской Мурдика: шоколад простой, шоколад ореховый, арахисовое масло и ириски.

Прогуливаясь по одной из арт-галерей, мы случайно встречаем дедушкиного адвоката – худого седеющего мужчину, по имени Ричард Тэтчер.

– Так вот ты какая, Каденс, первая внучка! – говорит он, пожимая мне руку. – Много о тебе наслышан.

– Он отвечает за наше имущество, – объясняет дедушка.

– Первая внучка, – повторяет Тэтчер. – С этим чувством ничто не сравнится.

– Да, у моей девочки есть голова на плечах, – хвастается дедуля. – В ней течет наша кровь, Синклер до мозга костей.

Стандартные фразы, которые я постоянно слышу их от него. «Никогда не жалуйся. Никогда не оправдывайся». «Нет – не наш ответ». Но меня смущает, когда он использует их и когда упоминает обо мне. Есть голова на плечах? На самом деле у меня проблемы с головой, как ясно сказано в бесчисленных чертовых медицинских диагнозах – кроме того, в моих жилах течет кровь неверных Истманов. В следующем году я не иду в колледж, я забросила спорт и все организации, в которых раньше состояла. Бóльшую часть времени нахожусь под действием «перкосета» и отвратительно веду себя с младшими кузинами и кузенами.

Тем не менее лицо дедушки светится, когда он говорит обо мне. По крайней мере, сегодня он помнит, что я – не Миррен.

– Она похожа на вас, – говорит Тэтчер.

– Не правда ли? Вот только она – хорошенькая.

– Спасибо, – говорю я. – Но если ты хочешь добиться полного сходства, мне придется разлохматить волосы.