Анна Князева - Тени Старого Арбата [litres]

– Папа? Как ты здесь оказался?

– Тебя искал. – Кречетов отвесил сыну легонький подзатыльник, обнял и на ухо договорил: – Вот, нашел…

Комната, где жил его сын, была очень маленькой, метров восемь, не больше, но в ней имелось все, что нужно. Сергей принес с кухни чайник и, заваривая чай, сказал:

– Вот так и живу…

– Давно ты здесь?

– Уже третью неделю, – говоря с отцом, он прятал глаза. – Прости меня, папа. Я очень виноват перед тобой.

– Зачем прятался от меня?

– Ты никогда меня не простишь…

– Не говори глупости, – Кречетов взъерошил ему волосы. – Ты мой сын, и этим все сказано.

– Я опозорил тебя перед Самаровым, – признался он.

– Михаил рассказал, что ты жил в его доме. Почему не хотел, чтобы я знал?

Сергей опустил голову.

– Ты бы посчитал, что я у тебя никчемный.

– Не смей так говорить, – приказал Кречетов. – Я знаю, одному в большом городе трудно выжить.

– Но и это еще не все…

– Про драку с Глебом тоже знаю, – упредил его Кречетов. – И догадываюсь, в чем было дело.

– Откуда? – Сергей вскинул голову и встревоженно посмотрел на отца.

Тот объяснил:

– Я в курсе всего, что происходит в доме Самаровых, живу там уже десять дней. Но ты все равно расскажи.

– У Самаровых был водитель, его звали Вася. Он мне рассказал, что Глеб и Юлия целовались в его машине. Я не поверил, но однажды зашел к Глебу в комнату и увидел там Юлию. Папа! Он лапал жену дяди Миши!

– Я предполагал нечто подобное, – нахмурился Кречетов. – Ты дал ему по морде и никому ничего не рассказал. В результате тебя посчитали безбашенным хулиганом. – Он погладил сына по голове. – Я сделал бы так же.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся домой?

– Нет, не хочу. Домой ты можешь вернуться когда угодно. – Сказав так, Кречетов покривил душой и даже расстроился, но взяв себя в руки, продолжил: – Живи в Москве, если хочется. Только бери трубку, когда я тебе позвоню.

– Это я тебе обещаю, – улыбнулся Сергей. – Только уж и ты отвечай. Как-то вечером я тебе позвонил, но ты не ответил. Я и подумал: значит, не судьба.

– Пацан ты еще у меня.

– Знаю, папа… Я не рассказал про Глеба и Юлию, но мне кажется, о них знаю не только я.

– Кто еще? – насторожился Кречетов.

– Эмма Леонидовна, тетка Михаила.

– С чего ты взял?

– После того как мы с Глебом подрались, она пришла в мою комнату и сказала, что мне лучше уехать.

– Это на нее не похоже.

– Она очень странно на меня посмотрела и сказала: если не уедешь, тебе будет хуже. Скажу честно, мне стало страшно.

– Не глупи. Старухи он испугался.

– Ты просто не видел ее лица… Она говорила медленно и подступала ко мне шаг за шагом… Шаг за шагом… Казалось, еще чуть-чуть – и вгрызется в мое горло.

Кречетов недоуменно покрутил головой.

– Я знаю Эмму Леонидовну, она – милейшая старуха. Такое ощущение, что ты говоришь о другом человеке.

– Не веришь, не надо. Но я в тот день все про нее понял и сразу ушел.

– Скажу честно, – Кречетов поднялся со стула, сунул руки в карманы брюк и подошел к окну. – Ты обескуражил меня.

– А ты приглядись к старухе. Она вроде незаметная, а все контролирует. Мимо нее в доме муха не пролетит.

– Ну, это я понял…

Сергей тоже встал и подошел к отцу.

– Когда возвращаешься в Вязьму?

– На следующей неделе.

– У тебя сейчас отпуск?

– Что-то вроде того…

– Прежде чем уйдешь, хочу чтобы ты знал… – тихо сказал Сергей.

– Ну…

– Ты не виноват в смерти мамы.

Кречетов порывисто обнял его:

– Я знаю, сынок.

Привычка думать в дороге сыграла с Кречетовым злую шутку. Два часа, пока стоял в пробках и рывками ехал от светофора к светофору, он думал над рассказом Сергея. Эмма Леонидовна, милейшая домоправительница, душа и покровительница дома Самаровых, предстала перед ним в удивительном, новом свете.

Нельзя сказать, что Кречетов недооценивал ее влияния на жизни домашних, не замечал, как ловко она управляется с людьми, как правильно расставляет в разговоре акценты и направляет его в нужную сторону.

Но в этот момент, словно озарение, пришла пронзительная мысль, которая буквально пришпилила его к водительскому сиденью: старуха – умелый и расчетливый манипулятор.

От этого открытия заворошились разнообразные мысли, которые прежде не приходили в его голову. Тысячи сомнений и подозрений зарождались и умирали в его мозгу. Догадки сыпались одна за другой.

План действий созрел, когда Кречетов вернулся к Самаровым. Войдя в прихожую, он выдвинул ящик комода и взял универсальный ключ. Заглянув в кухню, убедился, что Эмма Леонидовна сидит за амбарной книгой, и пошел к ее комнате.

Войдя внутрь, Кречетов стал осматривать вещи. Не найдя ничего примечательного и понимая, что каждую минуту в комнату может вернуться хозяйка, он заглянул в ванную, открыл шкафчик и не поверил своим глазам.

Там на полке стоял флакон джунгарского аконита.

Возвращаясь обратно, у лестницы Кречетов столкнулся с домоправительницей.

– Где вы были? – с подозрением поинтересовалась она.

– Хотел повидать Глеба.

– Он на работе.

– Я этого не знал, – сказал Кречетов и поблагодарил Бога, что вовремя убрался из ее комнаты.

Поднявшись к себе, он лег на кровать, чтобы все хорошо обдумать. Борясь с усталостью и болезнью, успел сформировать в мозгу только одну мысль: Эмма Леонидовна тоже принимала аконит и была знакома с его свойствами. Значит, она могла посоветовать его Полине Аркадьевне.

На этой мысли Кречетов отрубился и провалился в глубокий сон.

Измученный болезнью организм взял свое. Кречетов проспал пять часов и проснулся, как и прошлой ночью, в двенадцать. Открыв окно, чтобы проветрить комнату, он также распахнул дверь и вдруг заметил одетую в пальто Василину. Она, крадучись, шла с чемоданом по коридору.

Кречетов вышел из комнаты, спустился за ней по лестнице и, когда она уже собралась выйти на улицу, схватил ее за рукав.

– Уж не бежать ли вы собрались?

– Пустите, – пискнула Василина.

– Не отпущу, пока не скажете, что случилось.

– Вы не понимаете… Она же услышит…

– О ком это вы? – спросил Кречетов.

– Об Эмме Леонидовне.

– Она уже спит.

– Эмма Леонидовна слышит все, даже когда спит, – сдавленно прошептала Василина.

– Не делайте из нее монстра. Обычная старуха, каких много.

– Если бы вы знали ее так, как я…

Кречетов забрал чемодан и повел горничную к лестнице:

– Идемте. Нужно поговорить.

Придя в свою комнату, Василина обессиленно села на кровать и уронила руки:

– Я здесь больше не могу… Я боюсь ее, – тихо прошептала она.

– Мы говорим об Эмме Леонидовне? – уточнил Кречетов.

– Она расправилась с Лесей…

– С чего вы так решили?

– Побожитесь, что не передадите ей, – встревожилась Василина.