Джули Кларк - Последний рейс

Ева набрала в поисковике имена бабушки и дедушки, выбрала в списке результатов сервис по поиску людей и ввела данные кредитки, чтобы получить доступ к расширенным платным функциям, позволяющим просматривать адреса и номера телефона.

Перед ней на экране сразу появилась нужная информация. Она всегда была здесь, рядом, только руку протяни. И ехать недалеко – Ричмонд в нескольких милях от Беркли.

Когда Лиз пошла покупать бутерброды для грузчиков, Ева выскользнула за дверь. Она не готова к долгим прощаниям. И притворятся ей сейчас не хотелось.

Ева ехала на север и думала лишь о том, как близко они все это время были. Интересно, вспоминали ли они о ней, пытались ли искать – хотя бы из любопытства, не через платные сервисы, а просто в соцсетях? Пробовали хотя бы раз ввести в поисковик ее имя и среди десятков результатов найти ее, их внучку, «Еву Джеймс, 32 года, Беркли, Калифорния»?

Она съехала с шоссе и, миновав последние несколько кварталов, свернула на широкую пустынную улицу с обшарпанными домами, с дворами, заваленными мусором и поросшими сорной травой. Зрелище удручающее. В воображении Ева рисовала себе совсем другую картинку и теперь, столкнувшись с неприглядной реальностью, хотела лишь поскорее сбежать отсюда.

И все же она остановилась у выцветшего зеленого дома с разбитым окном над гаражной дверью. Дырку закрывал кусок картона, причем, видимо, уже давно: он разбух от влаги и был покрыт плесенью. Через дорогу залаяла цепная собака.

Потрескавшаяся бетонная дорожка, засохший газон, растрепанный кустарник – Ева смотрела на эту разруху и не могла поверить своим глазам. Она представляла родной дом совсем иначе. Где цветочные клумбы, за которыми ухаживала ее бабушка? Где старенькая, но отполированная до блеска машина дедушки? Где чистые и отглаженные занавески? Где аккуратно подстриженный зеленый газон? То, что она увидела, было неожиданным и тягостным – словно плохой музыкант пытался сыграть знакомую мелодию на расстроенном пианино.

Ева стояла на темном крыльце и дышала ртом: из-за двери невыносимо несло куревом. Она постучала. Изнутри послышался звук шаркающих шагов. Она еле сдержалась, чтобы не развернуться и не сбежать, – ей окончательно расхотелось встречаться с обитателями этого дома.

Однако дверь уже распахнулась. Перед Евой появился старик в широких джинсах и растянутой футболке, его жилистые руки были сплошь покрыты татуировками.

– Сломалась, что ли? – буркнул он, глядя мимо Евы на ее машину, припаркованную у тротуара.

Ева же застыла, будто громом пораженная. Его глаза! У нее его глаза – та же форма и цвет. У нее перехватило дыхание – словно пазл сложился.

– Кто там? – донесся хриплый голос из глубины дома.

Все, что Ева смогла разглядеть из-за плеча старика, – большая, бесформенная туша в кресле. Запах сигаретного дыма сбивал с ног, а сквозь него просачивалась омерзительная вонь немытых тел и подгоревшей еды.

– Извините, – пробормотала Ева, отступая. – Ошиблась номером дома.

Старик уставился на нее, и она затаила дыхание – вот сейчас он разглядит знакомые черты и узнает ее. Тот лишь пожал плечами, хмыкнул:

– Как угодно, – и захлопнул дверь.

Ева развернулась и пошла к машине. Кое-как открыв дверь и рухнув на сиденье, она дрожащими руками завела мотор, ругая себя за собственную наивную глупость.

И все же, проезжая по грязным улицам, она вдруг осознала, что всю жизнь жалела о том, чего у нее и так никогда бы не было. Все эти годы Ева верила, что если бы они любили ее и воспитали сами, то она бы не вылетела так позорно из Беркли, а спокойно получила бы диплом и жила счастливо. Однако оказалось, что, забери они ее тогда из приюта, она бы вообще не поступила в университет.

Воистину, знание дает силу.

Теперь Ева могла уезжать без сожалений, оставив прошлое в прошлом. Избавившись от мечты, она обрела свободу.

Когда Ева вернулась домой, грузовик с вещами уже уехал. Квартира Лиз опустела, и сквозь незанавешенные окна виднелись голые стены. При виде их Еву охватила тяжелая, леденящая тоска.

Она взошла на крыльцо, стараясь не смотреть на оставленные Лиз горшки с цветами и на елку, которую они посадили на Рождество, – единственное напоминание об их дружбе. Когда Ева уедет отсюда, елка останется стоять здесь, как молчаливый страж, хранящий секреты.

Беркли, Калифорния

Февраль

За неделю до крушения

Сообщение от Джереми застало Еву за сборами – она как раз собиралась на очередную встречу с Дексом на баскетболе.

У меня завал в университете. Ко вторнику надо сдать важную работу, без твоей помощи не обойтись. Пожалуйста.

Из всех ее клиентов Джереми оказался самым настойчивым. Он уже которую неделю выпрашивал продать ему хоть что-то. Когда Ева предложила связать его с другим дилером, он отказался, заявив, что доверяет только ей. Раньше ее бы позабавила такая преданность. Теперь она понимала, что он просто осторожничал (и, в общем-то, правильно делал).

Ева набрала ответ:

Приходи сегодня на баскетбол в Хаасе. Встретимся в перерыве у входа в десятый сектор.

Сначала она передаст обещанное Дексу в клубном зале, а потом быстренько найдет Джереми. Запаса товара у нее не было (все уходило Фишу), поэтому пришлось достать четыре таблетки из отбракованных остатков и сунуть их в простой белый конверт. Да, форма у них странная, но с функцией своей они справятся не хуже нормальных.

Два дня назад Кастро подкараулил Еву в отделе замороженных продуктов в супермаркете. Прикинулся покупателем, подошел, назначил время и место следующей встречи, пообещал дать окончательный ответ и тут же скрылся. Решающий момент стремительно приближался, и Ева почувствовала, как быстро бежит время.

Она огляделась по сторонам. Интересно, будет ли она скучать по этому дому? Вот ее любимое кресло, в котором она провела столько часов за чтением и просмотром телевизора. Постеры на стенах, которые она купила, чтобы добавить цвета в свою серую, одинокую жизнь. Ее старые учебники, напоминающие о том, кем она могла бы стать. Удобные и знакомые вещи, которые ничего для нее не значили и которых было совсем не жаль. Единственный человек, который был ей дорог, уехал, и больше Еву здесь ничего не держало.

Она накинула куртку, пакет для Декса сунула в один карман, конверт для Джереми – в другой, бросила в сумку диктофон (скорее, по привычке, чем в надежде на удачу) и вышла, стараясь не смотреть на темные соседние окна. Гулкий звук шагов напомнил ей о воцарившейся в доме пустоте.

Пройдя пару кварталов до кампуса, Ева свернула к библиотеке, срезала путь по лужайке и вышла на темную, извилистую дорожку, ведущую к воротам Сазер-гейт. К павильону Хааса тянулись толпы студентов и болельщиков. Протолкнувшись через них, Ева направилась к своему месту с натянутой улыбкой: теперь, когда она посещала почти все игры, завсегдатаи привыкли к ней и считали своей. Однако она ни с кем не разговаривала, предпочитая делать вид, что внимательно следит за разминкой. Шум и суета арены навалились на нее, и Ева с небывалой ясностью поняла, что проживает чужую жизнь. Словно лодка, подхваченная течением, она сбилась с курса и потерялась в океане без всякой надежды на возвращение домой.