Джули Кларк - Последний рейс

Дойдя до площади Спроул-плаза, Ева остановилась и набрала новое сообщение для Джереми:

Кстати, видела сегодня твою маму. Выглядит отлично!

Условная фраза, которую знали все ее клиенты. Она означала, что сейчас встречаться небезопасно. Ева надеялась, что Джереми незамеченным вернется на свое место в студенческом секторе и просто забудет о ней.

Она свернула к библиотеке Бэнкрофта, выбросила конверт с пилюлями в урну у студенческого клуба и направилась домой.

27 февраля, воскресенье

«Миссис Кук, это Даниэлла. Я знаю, что вы не сели на тот рейс. Пожалуйста, позвоните мне».

Меня охватывает всепроникающий, пульсирующий страх. Я откладываю телефон и отхожу в сторону, как будто Даниэлла может дотянуться до меня через динамик, схватить за руку и утащить обратно в Нью-Йорк. К Рори.

Мысли путаются, сердце бешено стучит. Как она нашла меня так быстро? Ведь ролик был опубликован меньше суток назад. А вдруг – меня пронзает жуткое подозрение – вдруг все специально подстроено? Иначе как Даниэлла могла узнать номер предоплаченного мобильника, принадлежащего совершенно посторонней женщине с другого конца страны? Дыхание мое учащается, и я с трудом сдерживаю рвотные позывы.

Если Рори и Ева связаны… Не знаю как, но чисто теоретически все возможно: у Рори обширные связи и изощренная фантазия. Он вполне мог спланировать поездку в Пуэрто-Рико и обмен билетами в последний момент, чтобы отправить меня подальше без друзей, денег и помощи. Теперь я идеальная мишень. Случись со мной что-нибудь, никто не узнает.

И все-таки что-то тут не сходится. Он же не знал заранее о крушении самолета. И я вполне могла уехать в другой город, а не оставаться в Евином доме. Ведь поначалу я так и хотела поступить – только переночевать здесь, а потом созвониться с Петрой и с ее помощью перебраться куда-нибудь в более безопасное место. Нет, Рори никак не мог все это спланировать. Он же не бог.

Я гоню от себя бредовые мысли и погружаюсь в вечернюю тишину дома, стараясь успокоиться и взглянуть на вещи трезво, без истерики и паранойи. Наверняка есть какое-то рациональное объяснение. Я снова беру телефон; из темного экрана на меня смотрит собственное размытое отражение.

Ну конечно, как я сразу не догадалась! Брюс доложил Рори, что его люди нашли в моем журнале исходящих вызовов один неизвестный номер – номер Петры – и они наверняка начали его прослушивать. Когда я разблокировала Евин телефон и позвонила Петре, чтобы попросить о помощи, они засекли звонок. Сама виновата!

Вопрос теперь в другом: могут ли они выследить меня по номеру? Я с опаской оглядываюсь на кухонное окно. Выбросить бы этот идиотский телефон куда подальше!

«Думай, Клэр», – шепчу я, и сама вздрагиваю от звука собственного голоса – настолько резко и неестественно он звучит в пустой комнате.

Да, у Рори много денег, а у Брюса – связей, но все-таки вряд ли они смогут отследить мое местонахождение через телефон – это жизнь, а не голливудский блокбастер – такие полномочия есть только у полиции.

Я набираю побольше воздуха в легкие и медленно выдыхаю. И так несколько раз, пока не успокаиваюсь достаточно, чтобы перейти к главному вопросу: почему мне позвонила Даниэлла.

Не похоже, что она сделала это по указке Рори. Если бы он узнал, где я, то звонить точно бы не стал. Он бы просто явился сюда: «Ну здравствуй, Клэр».

Дрожащими пальцами я снова включаю аудиосообщение. И снова невольно вздрагиваю от страха. Впрочем, несмотря на испуг, теперь я отмечаю, что слова Даниэллы скорее напоминают предупреждение, нежели угрозу.

Как бы там ни было, оставаться тут опасно. На часах начало одиннадцатого. Самое время бежать: на дорогах еще есть машины – я не буду выглядеть подозрительно, но уже нет прохожих – не привлеку лишнего внимания. Бросаю сумки у двери, беру Евины ключи и иду в гараж. Надеюсь, в баке есть бензин и машина заведется.

Гараж заперт на замок, и мне приходится покопаться, чтобы подобрать в темноте подходящий ключ. Только бы машина завелась и была с полным баком…

Ворота поднимаются легко на хорошо смазанных петлях, я делаю шаг вперед и останавливаюсь, давая глазам привыкнуть к темноте. На пыльных полках стоят банки с краской. К стене прислонена лестница, покрытая паутиной. А машины нет. От нее остались только следы шин на полу и поддон с засохшим маслом. У меня подкашиваются ноги – последняя робкая надежда, и та разбилась вдребезги. Меня словно загоняют в угол.

Я дохожу до конца гаража, внимательно вглядываясь в темноту. Сама не знаю, на что я надеюсь. Надо искать другой выход. Сейчас я уже никуда не денусь, придется ждать утра. Как только откроется метро, доеду до Сан-Франциско и на заработанные деньги куплю билет на автобус. Когда рассветет, меня уже здесь не будет.

Запираю гараж и иду обратно. Обогнув дерево, растущее во дворе, замечаю нечто такое, что заставляет меня застыть на месте, едва не выронив ключи. В незанавешенные окна соседней квартиры заглядывает мужчина, с которым я несколько дней назад столкнулась на улице. Тот самый, что наблюдал за мной сквозь окна кафе.

Я прячусь в тень и уже начинаю подумывать об отступлении, однако вспоминаю, что оставила дверь незапертой, а за ней – моя сумка с ноутбуком и документами. Делать нечего. Вдыхаю поглубже и выхожу на свет.

– Чем могу вам помочь?

Он оборачивается с милейшей улыбкой, словно мы хорошие знакомые.

– А, это вы. Здравствуйте.

У него удивительный цвет глаз – темно-серый, словно океан после шторма, и взгляд – вроде дружелюбный, хотя и пронзительный.

– Меня интересует этот дом. Не знаете, кому можно позвонить насчет аренды?

Я поднимаюсь на крыльцо и загораживаю спиной Евину дверь.

– Поздновато для поиска квартиры.

Он разводит руками.

– Проходил мимо, решил поинтересоваться.

– К сожалению, не могу вам помочь. Я здесь в гостях у подруги, пока она в отъезде.

– Вот как. И когда она вернется?

По его лицу ничего нельзя прочесть, словно это маска, но я чувствую напряжение, с каким он ждет моего ответа.

– Она уехала за границу, – говорю я, помолчав.

Он кивает с еле заметной ухмылкой, делает шаг мне навстречу и протягивает руку.

– Паутина, – произносит он, смахивая что-то с моего плеча, и остается стоять рядом, так близко, что я чувствую его тепло и запах сигарет и одеколона.

Я инстинктивно отступаю и замираю от страха – а что, если он последует за мной?

– Здесь спокойный район, но я бы не советовал вам оставлять дверь открытой, особенно в такой поздний час. В Беркли не настолько безопасно, как кажется.

От его слов у меня перехватывает дыхание, как от удара. В ужасе я хватаюсь за ручку, ныряю в дом и поворачиваю замок.