Джули Кларк - Последний рейс

Беру в руки небольшую статуэтку Огюста Родена, оригинал. Рори купил ее в прошлом году на аукционе. За нее можно было бы выручить кучу денег, однако ее нет в моем списке: все наше совместное имущество описано. Меня это не сильно расстраивает, я собираюсь вести новую жизнь в Беркли – простую и скромную.

Келли помогла мне найти квартиру. Я позвонила ей через пару дней после моего интервью, встречи с адвокатами и начала долгого расследования. Мое имя трепали во всех новостях в интернете и на телевидении.

– Черт возьми, Ева! – воскликнула Келли и тут же осеклась: – Прости, теперь тебя стоит звать Клэр.

Я улыбнулась и села на кровать в гостиничном номере, за который платили мои адвокаты. Я была вымотана после многочасовой дачи показаний. У меня оставалось несколько дней в Калифорнии перед отъездом в Нью-Йорк для дальнейших разбирательств.

– Прости, что обманула тебя, – сказала я, представляя, как Келли стоит сейчас где-нибудь на одной из дорожек кампуса с рюкзаком, набитым книгами.

– Ты меня прости, что подкинула тебе такую работу, из-за которой все завертелось.

– Рано или поздно это произошло бы. Нельзя все время жить чужой жизнью. – Я откашлялась. – Слушай, ты говорила, что можешь помочь мне найти жилье. Когда все закончится, я бы очень хотела вернуться в Беркли.

– Конечно, сейчас сделаю пару звонков и сообщу тебе.

Квартира, которую нашла для меня Келли, находилась неподалеку от Строберри-каньон, на узенькой улочке, взбиравшейся вверх по холму за футбольным стадионом, под самой крышей узкого деревянного дома, зажатого между высокими деревьями. Хозяйка, миссис Креспи, дружила с матерью Келли и была счастлива заполучить меня в квартирантки. Она сразу предупредила, что в дни игр могут возникнуть проблемы с парковкой и что мне придется привыкнуть к оглушительным выстрелам из пушки, извещающим о тачдаунах. К квартире вело по меньшей мере сорок деревянных ступеней, и, когда мы наконец добрались наверх, миссис Креспи открыла дверь и пропустила меня вперед. Жилище оказалось небольшим и походило скорее на домик на дереве. Келли фыркнула и заявила:

– Тебе придется заказывать доставку продуктов. Не представляю, как затаскивать сюда пакеты.

– Другие квартиры у меня тоже арендуют женщины, такие же молодые и самостоятельные, как вы, – сказала миссис Креспи. – Я беру полторы тысячи в месяц, с учетом всех коммунальных услуг. Если вы решите остановиться здесь, единственное, что я от вас потребую, – аванс. Мебель лучше оставить – ее сюда трудно затаскивать. Если хотите, могу заказать профессиональную уборку перед заселением.

Адвокаты выбили для меня небольшое ежемесячное пособие, однако, чтобы нормально устроиться, мне все равно предстояло продать часть украшений и найти работу. Я уже и забыла, какое это счастье – быть хозяйкой собственной жизни!

– Меня все устраивает, – заверила я, осматривая кухню и гостиную.

Квартира была крошечной, но благодаря огромным окнам, выходящим на запад, не казалась тесной. Напротив окна стоял зеленый диван, рядом с входной дверью висел телевизор. Небольшая кухня, оборудованная всем необходимым, занимала заднюю часть комнаты. Короткий коридор вел к ванной и спальне.

Я подошла к окну. Склон холма, словно зеленым покрывалом, был укутан кронами деревьев, между которыми прятались университетские корпуса, пылающие в свете закатного солнца, как драгоценности. Вдалеке мерцал залив Сан-Франциско, и на фоне пламенеющего неба вырисовывались контуры моста и небоскребов.

– Мне нравится, – сказала я, поворачиваясь к Келли и миссис Креспи.

Морщинистое лицо хозяйки озарилось улыбкой.

– Я так рада!

Она открыла папку и передала мне договор аренды.

– Можете въезжать, как только будете готовы.

– Я уже готова.

– Собрать вещи в ванной или ты сама этим займешься?

Петра стоит на пороге моего кабинета; я поднимаю голову и поворачиваюсь к ней. Она встречала меня в аэропорту, когда я прилетела в Нью-Йорк. Пока вокруг были люди, держалась невозмутимо, но стоило нам сесть в машину, – разрыдалась.

– Я до сих пор не могу поверить, – всхлипывала она. – Когда я узнала, что самолет разбился… – Она замолчала, закрыла ладонями лицо и вздохнула. – А потом ты появляешься на Си-эн-эн и прилюдно размазываешь этого ублюдка.

Оказалось, ее номер телефона я списала без ошибок.

– Я отключила его, – объяснила Петра. – После того, как ты позвонила мне из аэропорта, я побоялась, что Рори сможет вычислить меня. А потом новость о катастрофе…

Она замолчала, не в силах продолжать; слезы снова катились по ее щекам.

– Забирай все, – говорю я ей, закрывая одну коробку и пододвигая к себе следующую. – Косметика дорогая, будет жалко, если ее просто выбросят.

– Тебе надо остаться здесь, – советует Петра. – Это твой дом – твой по праву. Может, конечно, не со всем содержимым. – Она косится на статую Родена. – Но ты должна бороться за то, что тебе принадлежит.

– Зачем мне одной столько места?

– При чем тут это? – не сдается Петра. – Дело в справедливости!

– Тогда мы просто продадим его, и я получу половину стоимости.

– Я хочу, чтобы ты осталась в Нью-Йорке.

– Знаю, – вздыхаю я и поднимаюсь, чтобы обнять ее. – Но не могу. Мне хочется начать все сначала. С чистого листа. Приезжай в гости. В Калифорнии такой свет, такой воздух – не то что здесь. Тебе понравится.

Петра смотрит на меня с недоверием.

– Надо торопиться, – говорит она. – Время почти вышло.

Она уходит в ванную, а я открываю последнюю коробку, быстро разбираю ее и выкладываю бо́льшую часть вещей. На первое время мне хватит денег от продажи украшений. Может, я попрошусь обратно к Келли или попробую устроиться в университет. Я представляю, как сажусь на метро и еду в Сан-Франциско, чтобы успеть на работу в музей или на ужин с друзьями, которых я надеюсь обрести.

После интервью агент Кастро отвез меня в дом Евы, чтобы я еще раз рассказала ему о том, ка́к жила там и что́ видела. Однако мне больше нечем было с ним поделиться. Полиция отправила ДНК Евы в Национальный совет по безопасности на транспорте, чтобы они проверили, есть ли ее останки среди обнаруженных.

– Не исключено, что мы никогда не узнаем правды, – заметил он. – Ваше место пустовало, но это еще ни о чем не говорит. Ева могла пересесть, или тело могло выбросить ударной волной и унести течением. Если это так, мы никогда ее не найдем.

Он пожал плечами и посмотрел в окно, будто мог разглядеть там Евину судьбу.

– А что с тем наркодилером?

– С Дексом? Или вернее, с Фишем, Феликсом Аргиросом. Мы нашли кое-какие зацепки в Сакраменто.

Агент Кастро прошелся по гостиной. В руках у него был прозрачный пакет для улик, в котором лежала походная плитка Евы.