Лори Фариа Столарц - История Джейн N [litres]

Мама начинает напевать мелодию из «Звуков музыки». Я закрываю глаза и представляю себе какие-то образы (блокноты с золотой окантовкой, торт с голубой глазурью, гелевые ручки, романы и большие карие глаза Лемон), вспоминаю, как в детстве мама перечисляла в песне все мои любимые вещи, прямо как Мария в фильме.

В глубине души мне хочется поделиться с ней своим текущим списком, чтобы она могла вновь проделать то же самое. Но вместо этого я перекатываюсь на другой бок и засыпаю.

Я выхожу из поезда и миную несколько кварталов, высматривая машины и лица, прислушиваясь к хлопкам и голосам. Сжимая в руке телефон, как пружину, я использую приложение для навигации, чтобы найти дорогу.

Я знаю окрестности. Всякий раз, когда мы с Шелли приезжали в город, то всегда останавливались в «Канцелярии и сладостях» – потому что там не только самые крутые блокноты, но еще и вкуснейшие кексы.

Мне нужно здание чуть дальше по улице.

По пути я считаю свои шаги – пятьдесят шесть – и прохожу через турникет. До лифта шестнадцать ступенек. Поднимаюсь на седьмой этаж, затаив дыхание, глядя на цифры.

Шестнадцатый кабинет находится в конце коридора, девять дверей спустя. Мама предложила меня проводить, но я хотела сделать это самостоятельно в рамках личных поисков своего счастливого номера: кого-то, кто не засыпает и не чешет пах, кого-то, кто действительно искренне слушает, не говоря мне, как чувствовать, и морщась от моих откровений.

Имя доктора Молли на золотой табличке на двери. Я пришла куда надо. Захожу внутрь.

– Привет, – говорит она, пересекая комнату, чтобы полить растение.

Три окна и розовые стены. В комнате пахнет мятными конфетами – такими, в толстой вощеной бумаге, которые продают в автоматах в супермаркете.

Волосы доктора Молли собраны сзади. На ней летнее платье. Ее улыбка такая же теплая, как и в день нашей встречи, когда она села рядом и рассказала мне о своем бульдоге Пресли.

– Что-нибудь выпьешь? У меня есть вода, чай, минеральная вода, горячее какао…

– Какао, – прошу я, несмотря на теплую погоду.

Доктор Молли запускает какую-то навороченную машину, и мы садимся друг напротив друга на светло-коричневом бархатном диване.

– Я рада, что ты позвонила, – говорит она.

Изображаю улыбку и ловлю себя на том, что балансирую на самом краешке, едва не сползая на пол.

Доктор Молли чуть откидывается назад, словно давая мне больше пространства.

– Извините, – говорю я. – Думаю, я очень нервничаю. – Смотрю на коробку салфеток на столе между нами.

– Что тебя беспокоит больше всего?

– Наверное, перспектива столкнуться с правдой.

– Правдой о том…

– Что случилось, когда меня похитили. – Вглядываюсь в ее лицо, пытаясь понять, знает ли она мою историю, видела ли в новостях или читала в газетах.

Но в отличие от большинства других врачей, доктор никак не реагирует.

– Не расскажешь, что, по твоему мнению, произошло?

– В том и дело: я не знаю.

– Совсем?

– Ну, кое-что знаю; например, что я, вероятно, поверила не тому человеку.

Доктор Молли подталкивает ко мне коробку с салфетками.

– Прежде чем мы начнем… Ты должна об этом помнить. Ты человек, а люди совершают ошибки. В данном случае, как ты и сказала… ты поверила не тому человеку – и автоматически винишь себя. Тебе нужно стать к себе добрее – позволить себе быть человеком. Понимаешь?

– Я просто чувствую, что вообще ничего не контролирую. – Я выдергиваю салфетку. – То есть это совершенно на меня не похоже – на то, какой я была до того, как все случилось.

– Давай сосредоточимся на том, что ты чувствуешь в данный момент.

– Растерянность. Просто у меня так много вопросов.

– Можешь назвать хотя бы несколько? Даже если тебе кажется, будто я ничего не пойму… Не останавливайся, чтобы объяснить или подобрать другие слова. Просто озвучь те вопросы, что приходят на ум.

– Кто был этот парень? Почему он выбрал меня? Он впервые увидел меня в тот день на пляже? Или еще до этого? – Есть что-то еще, чего я не помню?

– Очень хорошо, – говорит она. – Что еще ты хочешь знать?

– Как я могла быть такой слепой – не видеть то, что происходило вокруг меня.

– Что-нибудь еще?

– Да. – Я киваю. – Я хочу знать, что произошло, пока я была без сознания. – Ограничилось ли все объятиями или было что-то еще? Есть ли разница? – Станет ли насилие от этого меньше?

– Насилие?

– Извините. – Щипаю себя. – Я несу чушь.

– Не извиняйся. Твои мысли выходят наружу, вероятно, быстрее, чем ты успеваешь их обработать. Здесь тебе ничего не грозит.

Ничего? Я оглядываю комнату, проверяя, на месте ли окна: одно, второе, третье. Почему я не подумала о дверном замке? Так ли странно встать и проверить его сейчас, убедиться, что ручка поворачивается?

– Джейн?

Я чешу ладонь – ободранную, потрескавшуюся кожу, – взвешивая последствия своих невысказанных слов.

– Джейн.

– У меня словно половина воспоминаний.

– Половина, а не все?

– Отрывки, – объясняю я. – И боюсь, у меня никогда не получится собрать воедино всю правду.

– Возможно, да. А может быть, и нет. Не существует никаких гарантий. Иногда мы просто не получаем желаемых ответов. А иногда получаем, но не раньше, чем будем готовы.

– Так, может, я просто не готова?

– Может быть.

– Из-за того, насколько я сломана?

– Ты не всегда будешь так себя чувствовать.

– А если буду?

– Мы все в какой-то мере сломаны; это часть испытания быть человеком, о чем я и говорила тебе раньше. Разгадка в том, чтобы научиться собирать эти осколки и двигаться вперед день за днем.

– А когда они становятся слишком тяжелыми?

– Надеяться уменьшить их груз, но стараться не думать о них, как о чем-то исключительно плохом. Наши осколки – то, что делает нас целыми.

Я делаю глубокий вдох и внезапно понимаю, что сижу на полу. Доктор Молли на корточках передо мной, держит коробку салфеток. Я вырвала большинство из них. Пол завален розовыми листками.

– Так что скажешь? – спрашивает она. – Приступим?

Киваю.

– Я готова.

Дорогой читатель,

Прошлой ночью мне приснилось, что Тигр залез мне в ухо и сплел там блестящую розовую паутину. И пока делал это, рассказывал всякое, например, то, что Мейсон любил меня много лет.

– И все, чего он хотел, – это чтобы ты полюбила его в ответ, – сказал Тигр. – Он просто не знал, как этого добиться. Но разве я тебя удивил? То есть ты и сама об этом уже догадалась, верно? А что до другого вопроса – того, который грызет твой разум… Ответ положительный.

Да?

– Он умышленно сделал тебя больной. Еще одна глупая затея. Но он хотел быть тем, кто тебя вылечит. Чтобы ты на него полагалась. Но ты ведь и об этом подозревала, не так ли?