Алекс Михаэлидес - Девы

Теперь Мариана понимала, что ошибалась насчет Морриса. Очаровав ее старомодной учтивостью, в сущности, он вовсе не был джентльменом. Вспомнились его недобрый взгляд и угрозы. Очевидно, Моррис пытался запугать ее. Успешно пытался…

Бабах! Дверь вагона в очередной раз хлопнула, и Мариана подскочила. «Хватит себя накручивать. Так и спятить немудрено».

Чтобы отвлечься, она вытащила журнал по психиатрии, все еще лежавший в сумочке, и попыталась углубиться в чтение, но не могла сосредоточиться. К тому же ей не давало покоя подспудное чувство, что кто-то на нее пялится.

Мариана оглядела вагон. Никого из немногочисленных пассажиров она раньше не встречала, и никто из них на нее не смотрел.

Уже на подъезде к Лондону ей в голову пришла пугающая мысль: что, если она ошибается насчет Фоски? Вдруг убийца — совсем другой, не знакомый ей человек, и в эту самую секунду он сидит здесь, среди ее попутчиков, и исподтишка за ней наблюдает? От этого предположения по коже пробежали мурашки.

Бабах! — грохотала дверца.

Бабах!

Бабах!

Вскоре поезд прибыл на вокзал Кингс-Кросс. Даже и там Мариану не покидало неприятное ощущение, что на нее смотрят. Чей-то взгляд жег и буравил затылок. В какой-то момент вдруг почудилось, что неизвестный преследователь стоит прямо у нее за спиной. Мариана резко обернулась, ожидая увидеть Морриса. Но его нигде не было.

Тем не менее всю дорогу к дому номер пять по Редферн-мьюз, где жила Рут, Мариане не переставало казаться, что за ней следят. Она ехала к Рут сама не своя, опасаясь, что у нее началась паранойя. «Может, я сошла с ума — вот мне и мерещится невесть что…»

В любом случае никто сейчас не помог бы ей лучше, чем пожилая дама, к которой направлялась Мариана. Она нажала на кнопку звонка — и ей сразу же полегчало.

Рут была научным руководителем Марианы во время учебы на психотерапевта, а потом стала ее супервайзером.

Известно, что супервайзеры играют в жизни психотерапевтов огромную роль. Без них ни один специалист не справился бы со стрессом, не выдержал напряжения и утратил объективность. Рут помогала разобраться в себе и отделить свои чувства от чувств пациентов, что порой очень трудно.

После смерти Себастьяна Мариана как никогда нуждалась в поддержке Рут. Они начали чаще видеться. Встречи фактически превратились в сеансы психотерапии, и в какой-то момент Рут предложила Мариане заняться этим всерьез и пройти полный курс лечения. Но Мариана отказалась, хотя и не могла объяснить почему. Никакие беседы с психологом не вернули бы Себастьяна.

Приветливо улыбаясь, Рут открыла дверь.

— Мариана, дорогая моя! Входи.

— Здравствуйте, Рут.

Было очень приятно вновь очутиться в знакомой гостиной, в которой вечно витал свежий аромат лаванды и тикали на каминной полке серебряные часы. Здесь Мариане сразу стало спокойнее. Она, как обычно, села на краешек выцветшего синего дивана, а Рут устроилась в кресле напротив.

— У тебя был очень расстроенный голос, когда ты позвонила. Что стряслось?

— Даже не знаю, с чего начать… Все закрутилось после звонка Зои из Кембриджа.

Мариана начала как можно четче и подробнее излагать суть дела. Рут внимательно слушала, иногда кивая и изредка вставляя комментарии. Когда рассказ закончился, какое-то время хранила молчание, а затем тихонько вздохнула. Этот вздох лучше любых слов выразил ее участие и сострадание.

— Вижу, тебе тяжело приходится, — произнесла Рут. — Но надо быть сильной. Ради Зои, ради всего колледжа и ради себя.

Мариана покачала головой.

— Да я-то что… Но вот Зои и эти студентки… Мне так страшно…

Она сморгнула слезы. Рут, наклонившись, подвинула к ней лежащую на столике стопку салфеток. Мариана взяла одну и вытерла глаза.

— Спасибо. Простите. Сама не понимаю, почему вдруг развела сырость.

— Ты плачешь, потому что чувствуешь свое бессилие.

Мариана кивнула.

— Чувствую.

— Зря. На самом деле ты способна на многое. — Рут ободряюще улыбнулась. — В конце концов, речь идет о коллективе, в котором сложилась нездоровая обстановка. Если бы подобная ситуация возникла в одной из твоих групп?..

— Что бы я тогда сделала? Хороший вопрос. Наверное… — Мариана помедлила. — Наверное, я поговорила бы с пациентами. В смысле, со всей группой как с коллективом.

— Вот именно! — Глаза Рут весело блеснули. — Пообщайся с этими студентками, с Девами, — не поодиночке, а со всеми сразу.

— Вы имеете в виду групповую психотерапию?

— Почему бы и нет? Проведи с ними сеанс, и посмотрим, что получится.

Мариана невольно улыбнулась.

— Интересная идея. Только не представляю, как к этому отнесутся Девы…

— Просто поразмысли над моим предложением. Ты ведь знаешь: отдельно взятую группу людей лучше всего лечить…

— …с помощью групповой психотерапии. Да, знаю. — Мариана кивнула и, задумавшись, замолчала.

Рут дала хороший совет, хотя убедить Дев прийти на сеанс будет довольно сложно. Но главное — Мариана глубоко верила в психотерапию, прекрасно разбиралась в этом деле и теперь почувствовала себя увереннее и спокойнее.

— Спасибо. — Она благодарно улыбнулась.

— И еще кое-что, — поколебавшись, добавила Рут. — Мне пришло в голову… Как бы сказать?.. Это касается того человека, Эдварда Фоски. Пожалуйста, будь очень осторожна.

— Я и так осторожна.

— И в своих чувствах?

— То есть?

— Ну, скорее всего, у тебя возникают разные ассоциации… Меня удивило, что ты ни разу не упомянула об отце.

Мариана в изумлении уставилась на Рут.

— При чем тут мой отец?

— Эдвард Фоска, как и твой папа, обладает харизмой, пользуется в своем кругу огромным авторитетом и, судя по всему, страдает нарциссизмом. Вероятно, как и в случае с отцом, тебя тянет добиться его расположения.

— Нет, — раздраженно отрезала Мариана и повторила: — Нет! И вообще, я очень плохо отношусь к Эдварду Фоске.

— С отцом у тебя тоже были далеко не радужные отношения, — после паузы возразила Рут.

— Это совсем другое.

— Правда? Значит, тебе все еще трудно говорить о недостатках отца, так? Ты до сих пор не в состоянии признать, что он серьезно подвел тебя, что ты не получила от него и толики любви? Прошло много времени, прежде чем ты сумела это понять и назвать вещи своими именами.

— Я совершенно уверена, что ситуация с Эдвардом Фоской разительно отличается от моих давних проблем и никак не связана с отцом.

Рут с грустью посмотрела на нее.

— А по-моему, связана, причем напрямую. Сейчас ты этого не осознаешь, но воспоминания об отце могут очень сильно повлиять на твою дальнейшую жизнь.

Мариана не нашлась с ответом.

— А что насчет Себастьяна? — помолчав, спросила Рут. — Как ты переживаешь утрату? Справляешься?