Кристина Ульсон - Мио-блюз

Вот этого я не знал. Знал только, что он умер, и все.

— Отец был слабым человеком, — сказал Винсент. — В точности как Тони. Не думай, будто они могли что-то с этим поделать, нет, не могли. Но мы, остальные, делали что могли. И ты должен был поступить так же. Мы всегда знали, кто ты. И знаем, что и ты знал, кто мы.

Я медленно шевельнул головой на песке. Я умирал, в этом не было сомнений.

— Это неправда, — прошептал я. — Тони был на год моложе меня. Мне в голову не приходило…

— Не лги!

Новый пинок Винсента, на сей раз в пах.

— Не лги! Отец говорил, что рассказывал про нас! Тони ты нравился. Он говорил нам, что, если бы мы дали тебе время, ты бы наверняка сам открылся. Но ты не открылся. Даже после того, как Тони поддержал тебя той окаянною ночью, когда ты застрелил подростка. До чего может дойти человеческий сволочизм?

Я съежился, ожидая нового пинка. Но ни пинков, ни ударов не последовало.

— После этого Тони больше не захотел работать с тобой. Попросил перевода, но поверь — он никогда не терял надежды. А потом ты совершил самый непонятный поступок. Уехал. Уволился и уехал на родину. Мерзавец! После этого папаша запил. Потом Тони умер, и все кончилось. Папаша вконец опустился и больше не выкарабкался. Ты понимаешь, что разрушил нашу семью?

Я понимал, что́ он говорит, но не мог все это принять. У меня не было причин думать, что он лжет. Отец наверняка так говорил, внушал им, что по моей вине его жизнь пошла к чертовой матери. Но мы с мамой, мы-то знали правду.

— Это твой отец разрушил мою семью, — сказал я. — А не наоборот, Винсент.

— Наш отец! — гаркнул Винсент. — Наш! А не мой!

Мне хотелось кричать. От боли в руке и от протеста. У меня не было отца, которого я хотел признать своим. Вообще не было. И нечего тут тыкать мне в нос каким-то отцом. Но я не мог вымолвить ни слова.

— Когда папа умер, мне пришлось стать главой семьи. Потому что мама и Саймон… Саймон чертовски хороший малый. Только вот не особенно смышленый. У него есть свои кафе, но на большее он не способен. Например, он так и не узнал, что случилось на этом месте. Он бы проболтался. Не по злобе, просто не выдержал бы. Можешь сколько угодно презирать, кем я стал, но мне удалось то, чего ты никогда не достигнешь: я теперь невосприимчив к бедам. Я управляю своей частью мира так, как хочу. Понятно тебе? Понятно? Ко мне и к моим людям не подступиться.

Но Мио он потерял. Родного сына. Если бы Сара догадывалась, каким силам бросила вызов. Нет никого опаснее людей, которыми движут личные — и нездоровые — мотивы. Они никогда не идут на компромиссы, вот в чем штука. Потому я и лежал в песке, а смерть стояла в метре от моего лица. Вопрос сейчас лишь в том, какая смерть придет первой. Левая рука онемела. Я не сомневался, что со мной случился инфаркт. Еще один слабый брат в семье. Но не тот, над кем бы Винсент сжалился, это ясно.

Привычным жестом он извлек из кобуры под пиджаком большой револьвер. Сам я оставил пиджак в гостинице. Мне больше нравится в одной рубашке.

— Ты знаешь, как умер Тони?

Я не ответил.

По словам Джоша Тейлора, его застрелили при исполнении.

— В отчете записали, что его застрелили, что он угодил в засаду. Того, кто это сделал, так и не нашли. Знаешь почему?

Я попытался мотнуть головой, прошептал:

— Нет.

— Потому что его нашел я. Саймон об этом не знает, мама тоже. Я восстановил справедливость. Но прежде чем я его пристрелил, отгадай, что он рассказал?

Мой мозг превратился в кашу. На догадки у меня не было сил. Винсент подошел так близко, что я видел тонкие морщинки вокруг его глаз.

— Что он брат того парня, которого ты застрелил, а потом похоронил здесь.

Я моргнул. Невозможно. Совершенно невозможно.

— Вижу, ты удивлен, — сказал Винсент. — Вот и я удивился. Тони-то рассказал про твой безумный выстрел, рассказал, что вы убедились: никто не видел случившегося. Очень жаль, но работали вы из рук вон плохо. Брат парня, которого вы застрелили, сидел в одной из заброшенных автомастерских и все видел. Ему было четырнадцать лет. Ты ведь представляешь себе, что происходит с таким человеком.

Горло перехватило, в глазах потемнело. Быть не может. Никак не может.

— Когда парень достаточно повзрослел, чтобы отомстить, ты уже уехал, — с тяжелым вздохом сказал Винсент. — Остался только Тони, он и расплатился по полной. Теперь ты понимаешь, Мартин? Мало того, что ты сделал брата несчастным, ты отнял у него жизнь!

Вот, значит, почему я должен умереть. Вот почему надо меня убить. Как в этакой ветхозаветной драме: сведение счетов меж двумя братьями.

Небо по-прежнему было темно-синее. В этой синеве сиял желтый месяц. Как там Люси и Белла? — думал я. Останутся ли они в живых. Наверно. Надо верить.

— Прости, — прошептал я. — Но в этом я не виноват.

Слова выговаривались толчками. Боль в груди настолько усилилась, что я едва мог думать о чем-то другом. Последняя мысль была об иронии судьбы, которая ожидала меня: я умру, так и не узнав, куда пропал Мио. Этот призрак, которого никто не мог поймать.

— Ты во всем виноват! — Винсент прижал к моему лбу прохладное дуло револьвера.

— Но Белла и Люси не виноваты, — прошептал я.

— Конечно, нет. Этого достаточно.

Грянул выстрел. Потом еще один. Потом еще и еще, я не мог их сосчитать. Послышались возбужденные голоса и крики, я чувствовал, как все вокруг пришли в движение. Поодаль завыли сирены, откуда-то издалека подлетал вертолет. Когда он приземлился, я уже не чувствовал ничего.

Первую пулю выпустил из своего револьвера шериф Эстебан Стиллер. Она вошла Люциферу в затылок — мгновенная смерть. Кто умер потом, я не знаю. Завязалась неистовая перестрелка между людьми Люцифера и целой армией полицейских, которые непостижимым образом умудрились прятаться вокруг. Они следовали за мной, когда я первый раз поехал сюда. И, по-видимому, никуда не уезжали.

— Чистейший инстинкт, — сказал Стиллер позднее, когда мы с ним разговаривали. — Я подозревал, что вы поехали разведать обстановку, и оказался прав.

Инстинкт не подвел Стиллера. Он уже несколько лет присматривался к Винсенту, убежденный, что тот куплен Люциферовой организацией. Что мы братья, он не знал. Не знал, что Винсент — Люцифер. Но там, на месте встречи, эта информация не имела для него значения.

— Когда я понял, что он собирается вас пристрелить, пришла пора действовать, — сказал он.

Правда, он забыл рассказать, что подлинным героем был Джош Тейлор. Именно он позвонил шерифу и предупредил, что тот глаз с меня спускать не должен. Потому что, если повезет, я приведу его к самому Люциферу. Стиллеру сообщили, что я въехал в страну, но действовал он недостаточно эффективно. Пока не позвонил Тейлор. Который позвонил и мне, предупредив, что у меня на хвосте половина техасских полицейских.