Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

— Что — «ну и»?

— Если хочешь, я могу уйти.

— Да нет, постой. Мне жаль. Очень жаль. Черт, как же я облажался.

— И в чем это ты облажался?

— Строил планы на утро. Я хочу с тобой поговорить. Я хочу поговорить со всеми вами.

— Я тоже хочу с тобой поговорить.

Райан поднял голову.

— Правда?

Сердце Марго просто растаяло. Казалось, в нем вновь пробудилась надежда. И то, что эту надежду пробудило простое желание одной из его сестер пообщаться с ним, было так грустно и трогательно. Райану, этому бывшему мальчишке, весь процесс взросления, казалось, доставлял одни неприятности. И сейчас, глядя на него, было невозможно представить, что он способен поступить хоть с кем-нибудь неподобающим образом. Кстати, как правило, так оно и было.

Но не всегда.

— Да.

— Про Аманду?

Она потянулась через стол и сжала его ладонь.

— Я должна понимать, стоит ли мне бороться за тебя.

— А я не понимаю, почему все сомневаются во мне. Неужели я сделал что-то такое, чтобы заслужить подобное отношение?

— А Стейси?

— Это был несчастный случай. Знаешь ведь, как опасны слепые повороты на дорогах. Да и та чертова лошадь — откуда только она взялась? А ведь я просил Стейси застегнуть ремень безопасности. Райан повернулся в своем кресле. Было похоже, что ему отчаянно хотелось сбежать от этого разговора, но бежать было некуда.

Все это она уже слышала раньше. Его оправдали. Но Марго казалось — есть в этой истории что-то недосказанное. Все то, что он говорил во время дачи показаний, не выглядело похожим на воспоминания и звучало так, словно он долго репетировал свою речь.

— Ты мог бы рассказать мне, что на самом деле произошло той ночью?

— Я уже неоднократно это делал.

Теперь Марго понимала, что ей уже ничего не светит. А может, он и в самом деле уже не помнит никаких подробностей — слишком часто ему приходилось рассказывать свою версию событий, вот правда и стерлась из его памяти.

— Ладно. Тогда что насчет Аманды? Вы же вместе были на Острове.

— Я и не скрывал этого.

— Неправда.

— Я же рассказал обо всем копам.

— Зато мне не рассказал.

Он потер лицо руками.

— Может, я действительно должен был это сделать, но Марго… Ведь мы были… Помнишь, как тогда все закрутилось? Повсюду сплошное безумие, папы и мамы в панике забирают детишек из лагеря, потому что уверены — его теперь закроют навсегда. А я не мог думать ни о чем другом…

— Кроме как о себе самом?

— Ладно, тут ты меня сделала. Но тогда ты тоже не удосужилась спросить меня.

Она вспомнила первые недели и месяцы после той ужасной ночи. Тогда она почти не вылезала из постели и совсем ничего не ела. А потом они вернулись в Монреаль — она вновь отправилась в школу, понимая, что нужно вести себя так, словно ничего не произошло. Словно Аманда не оставила в ее жизни дыру размером с себя. Но поступать иначе было бы опасно.

— Да, ты прав. Не удосужилась.

— Как ты узнала, что я там был?

— Аманда сказала мне, что у вас свидание.

— Вот как?

— А чего ты так удивляешься? Мы же были лучшими подругами.

Райан вновь стал разглядывать свои руки — особенно обручальное кольцо, толстое, грубоватое, с небольшой вмятиной. Марго всегда нравилась эта его черта — он никогда не скрывал, что состоит в браке, и всегда носил кольцо именно там, где ему и следовало быть — на безымянном пальце левой руки. К тому же он был отличным отцом, здесь ему стоило отдать должное. Да и другие его черты ей тоже следовало ценить по достоинству.

— А кто-нибудь из вас видел ее после того, как я уехал? — спросил Райан. — Когда она обо всем тебе рассказала?

— Еще до того, как вы встретились.

— Жаль.

— Значит, ты уехал?

— Да, уехал.

— И…

— Когда я отплывал, с ней все было в порядке.

— Так уж и было?

— Ну разумеется, Марго.

— Вот что. Давай-ка выкладывай все начистоту. Что там у вас произошло?

Он поднял ладони, которыми прикрывал глаза. Так он всегда поступал, когда они были детьми. Если его застукивали и ему приходилось в чем-то признаваться, он всегда клал ладони на глаза, словно это могло ему помочь разглядеть правду.

— Мы хотели… в общем, хотели трахнуться. Я немного опоздал — надо было разобраться с делами по хижине, та еще боль в заднице. Потом встретил ее на Бэк Бич. И мы… ну, наверное, об этом ты не захочешь слушать. Но сначала мы немного поговорили. Потом… ты, наверное, решила, что знаешь, чем мы занялись потом? Так вот, совсем не этим. Я сказал, что не хочу.

— Ты что, бросил ее сразу после того, как переспал с ней?

— Чего? Нет, мы не переспали.

— Но мне показалось…

— Да нет, мы слегка подурачились, но потом я остановился и сказал ей, что хватит.

— Ну ты и придурок.

— Я поступил так из-за тебя.

Она вспомнила, как была взволнована Аманда в ту ночь. Та вообще была оторвой, таких мальчишки любят. «Смелее, Марго!» — любила она повторять, когда они иногда потихоньку удирали из секции для девочек. И тогда Марго послушно следовала за ней, да и вообще поступала так, как желала Аманда. Куда только подевалось ее тогдашнее безрассудство? А с того лета, она, похоже, вовсе не сделала ни единого хоть сколько-нибудь безрассудного поступка. Даже сегодня утром, когда говорила с Марком по телефону. Понимание того, что всему, похоже, настал конец, не возникло у нее спонтанно. Оно росло в ней подобно дереву, которое с годами накапливает кольца. Распилите его — и вы прочтете его жизнь.

— Ты хочешь сказать, что смешал мою подругу с дерьмом из-за меня?

— Знаешь, что случается, если все обломается? Из наших отношений все равно ничего бы не вышло, надолго бы они не затянулись. И тогда бы ты расстроилась. А Аманда мне действительно очень нравилась…

— Но она же была просто в шоке от того, как ты поступил…

— Наверняка была.

— До тебя что, это все дошло в последний момент, перед тем, как вы чуть не трахнулись?

— Наверное, я просто тормозил.

— Ага, конечно. Наверное, хотел добавить к своей коллекции еще одну феньку?

Райан посмотрел на свое запястье. Оно было совершенно голым. После случая с Амандой он срезал всю радугу, которая там красовалась. Кожа на этом месте сморщилась и побелела.

— Да, наверное. Хотя отсосать на этот раз пришлось мне, если ты еще не заметила.

— Заметила.

— Но я изменился. Я теперь другой. Правда, была еще Стейси, но потом я стал отцом… Сейчас я просто хочу найти общий язык со своей семьей. Наладить жизнь. Мне нужны деньги. Вот почему я хочу продать свою долю.

— У тебя что, с бизнесом беда?

— Не без этого. Джон спер всю наличку, а это была куча денег. Новых клиентов я найти не могу. Все висит на волоске.

— Я не знала об этом.

— А откуда тебе об этом знать?

Сквозивший в его голосе упрек просто жалил. Да, они и в самом деле жили разными жизнями. Она не звонила ему подолгу, равно как и не висела часами на трубке, разговаривая со своими племянницами. Она всегда пеняла Марку на то, что он сторонится отношений с ее семьей, но правда заключалась в том, что при таких раскладах ей было легче изолировать от семьи саму себя. Чтобы не позволять себе поддаться чувствам, не дать себе пустить корни. Так и только так она управлялась со своей жизнью.