Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

Может, он бывал там и раньше? Может, туда привела его мать, пользуясь отсутствием миссис Макаллистер? И что случилось между мистером Макаллистером и его матерью? Может, это было действительно свиданием на одну ночь? А вдруг он был одним из ее постоянных клиентов, тех, кто парковал свои машины за особняком «Сумерки» чуть ли не каждый вечер?

Должно быть, мистер Макаллистер распрощался с его матерью, когда узнал, что та беременна. Но его семя было посажено, уж будьте уверены, семя было брошено в благодатную почву, так что, когда они нашли его тем утром у обочины, насквозь промерзшим и отчаянно зовущим мать, мистер Макаллистер, похоже, не стал рисковать. Он решил держать Шона поближе к себе, подозревая, что тот может оказаться его сыном.

Когда Макау почти исчез из виду, мышцы Шона буквально горели. Что за прок ему размышлять обо всем этом? Он никогда не надеялся, что получит ответы на все свои вопросы. Но даже если он и получил бы их, неужели ему стало бы легче? Всегда ли правда — лучший довод? Ведь это, в конце концов, была его настоящая семья, но его отчего-то все, как один, ненавидели. Его собственная семья собиралась, что называется, сдать его. Его семья, то есть и Марго.

Марго, Марго, Марго.

Он продолжал грести. Лодка нехотя шла против течения, но внезапно она замерла.

Немногим позже Марго удалось обнаружить его. Он сидел на Бэк Бич, глядя на низкое серое небо над наморщившейся озерной гладью и держал в руке булыжник. Рядом с ним была пирамида из таких же булыжников, которую он начал строить двадцать лет назад — своеобразный памятник Аманде. Девушке, которую он не желал, но, тем не менее, никогда не мог забыть. Девушке, которую он подвел, пусть она и не рассчитывала на него.

— Шон!

— Уйди, Марго.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.

Она все еще была в черном платье, которое надевала на поминки. Волосы свободно падали ей на плечи. И даже посреди этого серого дня они хранили свой незабываемый яркий золотистый оттенок.

Но он не мог позволить себе любить ее, даже сейчас.

— Думаешь, она обо всем знала? — спросил Шон.

— Кто? Аманда?

— Нет, твоя мама. Она знала, кто я?

Марго села рядом с ним. Он чувствовал запах озерной воды на ее коже.

И он не мог собрать воедино все, что думал о ней.

— Это может кое-что прояснить.

— Например?

— Однажды она спросила меня, нравишься ли ты мне. Прямо так и спросила — нравишься или нет? Обычно она не поступала так, не задавала столь личных вопросов.

— Она что, хотела тебя от чего-то предостеречь?

— Точно не могу сказать. Я тогда ответил «нет», а она завела странный разговор о том, что свое счастье, дескать, мне нужно искать где-то за пределами лагеря. Тогда я не понимал, что она имела в виду.

Марго он не нравился. Не нравился, и все тут. Он знал об этом, но слышать о подобном из чужих уст вовсе не было приятно. Почему он не был достаточно хорош для нее? Почему он не был достаточно хорош для кого угодно из них?

— Она пыталась держать меня на расстоянии от тебя, — сказал Шон. — Тогда я думал, что это из-за того, что я тебе вроде как не пара, но сейчас…

Марго взяла камень и бросила его в поднявшиеся волны.

— Я так зол на него.

— На кого?

— На моего отца. На остальных, конечно, тоже, но на него в особенности. То, что он делал, было попросту опасным. А он хранил это в тайне. А потом это завещание, и Райан. Мы же просто измучили его на тех выходных. Он же мог умереть. Похоже, все это из-за меня.

— Неужели это так, Шон?

— По крайней мере, все так думают.

— Ты должен мне все рассказать.

— Я уже это сделал.

Она посмотрела на свои ноги, обутые в крайне непрактичные для подобных обстоятельств сандалии. Пока она гребла, то сломала о весло ноготь, и теперь из-под него сочилась кровь.

— Да нет, по крайней мере, ты не довел сказанное до конца. Что насчет той лодки? Ведь Кейт и Лидди видели тебя. Это же был ты, не так ли?

Шон вспомнил ту ужасную ночь. Он пытался подавить в себе те воспоминания, но это было проще сказать, чем сделать. Аманда заслуживала доброй памяти, несмотря на то, что была не идеальна.

— Да, это был я.

— Тогда рассказывай до конца.

Он сжал в руке булыжник — не самая оптимистическая реакция.

— Это ничего не изменит.

— Кто знает, может, и изменит.

Тогда он практически возненавидел ее. Она же просто вынуждала его сделать это. И в первую очередь — для того, чтобы выставить его в невыгодном положении. А он не слепой, и прекрасно понимает, что даже у прекрасной Марго есть свои недостатки. Просто Марго всегда была слишком сосредоточена на самой себе. Может, она даже пропустила бы мимо ушей то, что он был почти готов ей сказать. А что, если продолжить?

— После того как мы… словом, когда все у нас закончилось, Аманда попросила меня уйти. И я не мог винить ее за это. Мы оба знали, что совершили ошибку. Но я был… очень зол.

— Почему?

— Не могу точно сказать.

— Ты что, злился на себя?

Нет. Злился он именно на Марго. Ведь его неудачный выбор был сделан из-за нее, хотя какой смысл рассказывать ей об этом?

— Да. Мы слегка нагрубили друг другу. Так что я сел в каноэ и погреб прочь. Луна тогда уже ушла, наступила почти полная темнота. Я отплыл от берега ярдов на сто пятьдесят, и потом просто перестал грести. Мне казалось, что во мне все застыло. Я не знал, что делать — то ли вернуться к Аманде и попытаться хоть как-то исправить положение, то ли отправиться назад в лагерь и попытаться обо всем забыть. Не знаю, сколько я так просидел, но, скорее всего, немало, потому что, когда я глянул на часы, то обнаружил, что уже четыре утра. Я, было, собрался вновь взяться за весла, когда услышал чьи-то голоса, а потом — крик. Я обернулся и увидел, что Аманда упала. Поэтому начал что было сил грести к берегу, но, когда подплыл, нашел Аманду без сознания. И с этой ужасной раной на голове. Пытался нащупать пульс, но не сумел.

Шон изо всех сил пытался отогнать от себя воспоминания о запахе, который он тогда почуял. Ужасный металлический запах крови. Казалось, им пропахло все вокруг, пока он отчаянно пытался вернуть ее к жизни, проклиная себя за то, что не научился ничему, кроме основных правил поведения спасателей. Он хотел сделать ей массаж сердца, но боялся сломать ребра. Потом поднес ухо к ее груди и ничего не услышал. Подержал руку над ее носом и ртом, но тоже ничего не почувствовал.

— Она хотя бы дышала?

— Не думаю. Я пробовал все известные мне приемы быстрой помощи, снова и снова, но потом… — У Шона сперло в горле. Он сомневался, что сможет продолжить этот страшный рассказ, но каким-то образом ему это все же удалось. — Как же я облажался, как облажался! Но при мысли о том, что она мертва, я потерял способность связно соображать. Я думал — если бы я вывез ее с Острова, все было бы хорошо. Вот и положил ее в свое каноэ и поплыл. А когда подобрался к Сикрет Бич, прыгнул в воду и начал толкать лодку к берегу, чтобы достичь верхней границы прилива. Поэтому ее обязательно нашли бы. Потом поплыл обратно в лагерь и пробрался в главный дом. Переоделся, а то, что было на мне, положил в бак для находок. Через час с Сикрет Бич примчались Кейт и Лидди, крича, что нужно срочно вызывать «скорую». Остальное ты знаешь.