Микаэла Блэй - Мрачные тайны

Голода она не испытывала, но заставила себя съесть салями с трюфелем, колбасу из дикого кабана, какой-то очень нежный козий сыр, который, кстати, оказался совершенно бесподобным, и закусила все это редиской собственного производства.

Допив первую бутылку, они открыли вино, принесенное Дидриком.

Разговор шел о хозяйстве, о его маме, которая наконец переехала во флигель, и о том, как он намерен теперь жить настоящей жизнью. О брате Эллен и о том, что они общаются все реже.

— Давай перейдем в библиотеку?

Эллен поднялась и почувствовала, как от выпитого закружилась голова. Дидрик последовал за ней, как верный пес.

Они уселись на диван честерфилд и оказались слишком близко друг к другу. Эллен попыталась незаметно отодвинуться.

Дидрик положил ногу на ногу и огляделся.

— Ну вот, наконец-то мы сидим вместе в библиотеке замка Эрелу.

Выражался он и вправду как маленький старичок.

— Кстати, о библиотеках: я побывала сегодня в «Культуруме». Там мало что изменилось с тех пор, как мы учились в школе. Все как тогда.

Она пригубила еще вина.

— Так же тихо? — улыбнулся он.

Эллен опорожнила свой стакан и рассмеялась.

— Рассказать тебе анекдот?

— Давай, — ответил Дидрик.

Эллен слышала, что в его голосе нет никакого интереса, однако он и понятия не имеет, насколько это смешно, — да и кто не оценит хороший анекдот?

— Короче, заходит блондинка в библиотеку и спрашивает женщину за стойкой информации…

Эллен уже хохотала до слез, удивляясь своим чувствам, бурлящим внутри. Если не тоска, то смех, — и ни одним из них она не могла управлять.

— Ну, так можно мне тоже узнать, что тут такого веселого?

Она продолжала, но ей трудно было выговаривать слова сквозь смех.

— Окей, в общем, блондинка говорит: «Можно заказать гамбургер и картошку фри?» Библиотекарша отвечает: «Дорогая моя, это же библиотека!» — «Ой, простите! — восклицает блондинка, наклоняется к стойке и шепчет: — Можно заказать гамбургер и картошку фри?»

Тут засмеялся и Дидрик.

— Это самый дурацкий анекдот, который я слышал, но ты рассказала его с таким чувством…

Он хохотал от души.

— Сделай еще так, скажи шепотом…

Они громко смеялись, как бы случайно касаясь друг друга.

Может быть, поцеловать его?

«Это все от вина», — подумала она, удивленная тем, что такая мысль вообще пришла ей в голову. Всего разочек. Однако она не хотела делать ему больно, пробуждая надежды и ожидания, которым не суждено сбыться. Им никогда не быть вместе. Никогда.

Он подлил ей еще.

Она выпила.

Хотя — он ведь взрослый мужчина, вполне отвечающий за свои поступки? Ведь могут же они просто-напросто заняться сексом?

Словно прочтя ее мысли, он заложил ей за ухо упавшую на лицо прядь волос и посмотрел в глаза серьезным взглядом.

— Как ты вообще себя чувствуешь? Мама сказала, у тебя было тяжелое лето, нервный срыв и все такое…

Бах! Пузырь лопнул. Одной фразой Дидрик уничтожил все желания, пульсировавшие в теле Эллен. Откуда ему все это известно? Должно быть, сплетни уже распространились, как чума, и круги по воде расходятся все дальше и дальше. У Эллен не было ни малейшей охоты комментировать свое психическое нездоровье и подпитывать слухи в деревне. Неужели людям больше не о чем поговорить? Ей сразу стало не по себе, она ощутила количество выпитого вина.

Тут на помощь ей пришел неожиданно зазвонивший телефон.

— Я должна ответить! — сказала она, радуясь возможности выкрутиться из затруднительного положения. Ее качнуло, когда она поднялась, чтобы выйти в холл. Пора прекращать пить. Порывшись в сумочке в поисках мобильного, она, наконец, достала его. Казалось, она спит и видит сон. Эллен уставилась на дисплей, чтобы удостовериться, что это правда. Джимми .

— Привет, это я, — осторожно начал он, когда она ответила. — Не помешал?

При звуке его голоса, которого она давно уже не слышала, у нее подогнулись колени.

— Привет! Нет, вовсе не помешал, — ответила она, плюхнувшись на один из стульев в холле.

— С кем ты там разговариваешь? — спросил Дидрик, появившийся за ее спиной.

— Это по работе, я скоро приду, — ответила Эллен — Пойди пока в библиотеку.

Она показала ему рукой, чтобы он ушел, и посмотрела вслед, когда он, шатаясь, поплелся назад. Кто бы мог подумать, что всего несколько минут назад она была готова лечь с ним в постель!

— Кто это был? — спросил Джимми.

— Друг детства. Смотрим фильм, — зачем-то добавила она.

— «Иди труби в рог» [5] Широко известный шведский порнографический фильм 70-х годов. или «Сияние»?

В ответ она выжала из себя неестественный смешок. Для Эллен это было своего рода терапией — фильм вытеснял ее собственные чувства, заставлял думать о другом, отгонял тоску. Фильмы ужасов, порнуха или тренировка по боксу — только это помогало ей забыться. О таком обычно никому не рассказывают, но Джимми разгадал ее привычки, едва переступив порог ее дома в первый раз.

— Их я оставлю для тебя, — ответила она, но тут же пожалела о своих словах. Ей не хотелось напрашиваться на встречу.

На другом конце стало тихо, ей почудилось, что он колеблется.

— Как поживает Бианка? — спросила она, чтобы загладить ситуацию.

— Ты пьяна?

— Нет. А ты? Или ты просто звонишь и проверяешь меня?

— Можно и так выразиться. Сегодня мы получили на тебя сразу две жалобы.

— Что?

— Одна из Стентуны, вторая из Эстра Вилластан в Нючёпинге — по их словам, ты пробралась на участки и что-то там вынюхивала. Если это повторится, они заявят в полицию.

Слыша, как приближается гроза, она ждала дождя, который разрядил бы обстановку. Как считает Стоффе, она просто по рассеянности забыла запереть дверь на веранду и входную дверь. Но как она могла об этом забыть, когда всего в нескольких сотнях метров от их дома два дня назад произошло убийство?

Да и где в таком случае ключи? Она искала везде, но тщетно. К счастью, у них есть запасные ключи, и теперь везде заперто — она проверила все три раза.

Дети спали, а она поднялась и еще раз заглянула к ним. В последнее время они тоже вели себя немного странно.

Карл лежал ногами на подушке, в одних шортах-боксерах. Она долго стояла и смотрела на сына, удивляясь, как он вытянулся. В комнате было темно, но она видела царапины у него на запястьях. По пути из школы она спросила его, что это такое, но он, как всегда, проигнорировал ее. Что же ей сделать, чтобы достучаться до него? В последние месяцы их отношения резко ухудшились, сын демонстрировал полное равнодушие, не всегда отвечал на прямое обращение. Разочарование смешивалось с тревогой, Ханне с трудом удавалось сдерживать чувства. Зачастую все кончалось тем, что она начинала кричать на него — хотя это как раз было самое худшее, учитывая, что она хотела восстановить отношения с сыном. На самом деле она знала, откуда взялись царапины: в одном из фильмов, которые им показывали в учительской, дети терли себе руки до крови стирательной резинкой, но ей так хотелось, чтобы Карл поговорил с ней об этом.