Микаэла Блэй - Мрачные тайны

Казалось, в ней живут две разных личности. С утра главенствует одна. Это милая и добрая Эллен, которая прощает все и всех и никогда в жизни не выкурит больше ни одной сигаретки. Но в течение дня она становилась все более сердитой, и тяга к никотину росла параллельно злости. Как бы ей хотелось, чтобы эти две личности могли договориться друг с другом, — но на сегодняшний день какая бы то ни было коммуникация между ними отсутствовала.

На самом деле она была не в состоянии сесть за руль, но Джимми попросил ее — вернее, велел ей — явиться на встречу в редакцию. Поскольку родители не разрешали ей покидать Эрелу, а уже тем более работать, пришлось выехать рано, чтобы успеть вернуться до того, как Маргарета приедет со своих курсов садоводства.

Хотя она и волновалась перед встречей с Джимми, однако ее радовало, что это произойдет. Авось после этого станет легче, и она сможет, наконец, оставить его позади. Впрочем, в глубине души она подозревала, что на самом деле все не так. Ей очень хотелось увидеть его. То чувство, которое пробудил в ней вчера его телефонный звонок, совершенно сразило ее.

«Бедный Дидрик!» — подумала она. Закончив разговор с Джимми, она обнаружила его в саду, где он орошал грядки своей мочой. Она понадеялась, что дождь сделал свое дело и Маргарета ничего не заметит, а ей самой не придется есть эти приправы. После этого она отправила его домой. Он был настолько пьян, что вряд ли мог сесть за руль. Теперь она уже не могла вспомнить, поцеловались они или нет, но ее тошнило при одной мысли, что до того было недалеко.

Так не может продолжаться. Кажется, она ждет не дождется новой встречи с доктором Хиральго, хотя после первого сеанса дала себе слово больше к нему не приходить.

Ей срочно нужно было, чтобы кто-нибудь ее обнял — или, на худой конец, подошла бы и булочка с корицей.

Пока еще утро.

Эллен намеревалась уговорить Джимми поручить ей освещать дело Лив, поскольку она все равно находится поблизости, а никому другому, похоже, такого задания не давали. Ей надо как-то объяснить ему, что ей это необходимо, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, кроме самой себя.

Эллен силилась понять, кто в Эстра Вилластаден мог пожаловаться на нее. В любом случае, одна из них — точно Ханна Андерссон.

— Ах, черт!

Подбежав к машине, она наклонилась. Покрышка была совершенно плоская. Эллен обошла машину. То же самое со всеми четырьмя. Кто-то испортил ей все покрышки. Совершенно нереально, чтобы она наехала на препятствие и проколола все колеса разом.

Она огляделась, но вокруг не было ни души.

С какой стати кому-то понадобилось портить ее машину? Она ничего не понимала. И тут она заметила, что кто-то написал пальцем на запыленном заднем стекле:

Держи язык за зубами

Достав телефон, она сфотографировала надпись. О чем ей следует молчать?

Может быть, это Дидрик, внезапно пришедший в ярость? Но зачем бы он стал такое писать.

Вторая ее мысль была о Жанетт, девушке Джимми. Вчерашний телефонный разговор был их первым контактом после дела Люкке. Но чтобы Жанетт добралась до Эрелу, проколола ей шины и написала на заднем стекле « Держи язык за зубами »… Никаких угроз с ее стороны Эллен не получала с самого июня — во всяком случае, насколько ей было известно.

Она очень надеялась, что мама ничего не заметила — впрочем, в таком случае она давно бы уже об этом услышала.

Должно быть, это как-то связано с убийством в Стентуне, ведь народ жаловался, что она сует нос в их дела, но кому известно, что она живет в Эрелу? Впрочем, это, наверное, не так трудно выяснить.

Ее размышления прервал телефонный звонок. Номер был незнакомый. Кто-то следит за ней? Она огляделась и не без внутреннего напряжения нажала на зеленую трубку на дисплее.

— Я вас слушаю.

— Добрый день, меня зовут Карола, я звоню из полиции. Ваш номер мне дал Уве, я ваше новое контактное лицо. Хотела поговорить по поводу убийства в Стентуне.

В учительской угощали овсяным печеньем — кто-то принес на работу целую жестяную банку, и Ханна не могла от нее оторваться. Когда она была измотана и напугана, организм реагировал так, словно ей срочно нужно набрать вес перед грядущей катастрофой.

На самом деле у нее возникала мысль взять больничный, однако она опасалась, что это вызовет подозрения. К тому же, после всего, что произошло, ей совершенно не хотелось оставаться дома.

Всю ночь Ханна не сомкнула глаз. Каждый крошечный щелчок заставлял ее похолодеть всем телом. Всю ночь и все утро она пыталась разобраться, что же произошло, — слышала ли она что-нибудь до того, как поднялась в спальню и нашла свои вещи разбросанными. Ей никак не удавалось отогнать мысль о том, что кто-то смотрел на нее, пока она спала. И что хотел сказать этот человек? Она цепенела при одной мысли об этом.

Когда она обошла дом, все было как положено — кроме двери на веранду, которая оказалась открыта, хотя на этот раз Ханна точно знала, что заперла ее. Взломщик завладел их ключом. Поэтому-то накануне она и не нашла его. В течение дня придет мастер и заменит замки.

Но потом она сделала самое ужасное открытие: телефон Лив, который она держала в ящике своего ночного столика, пропал. А поговорить об этом Ханна ни с кем не могла.

— Ты сегодня какая-то молчаливая, Ханна. С тобой все в порядке? — спросила ее коллега Анна.

— Все отлично.

Она дожевала печенье и почувствовала сухость во рту.

Юхан вошел в учительскую, зачерпнул целую пригоршню печенек и захрустел так, что крошки полетели во все стороны.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

Почему он так на нее посмотрел? Неужели он видит ее насквозь?

— Все как обычно. Каждый день что-нибудь новенькое придумывают. Я пытаюсь убедить себя, что это невинные детские игры, но дальше закрывать на это глаза невозможно. Это незаконно. Я вижу, что вся деревня уже устала от этих выходок. И их боятся. Неужели это мы во всем виноваты? Неужели это мы, всем педагогическим составом, не можем вразумить детей и положить конец этим опасным играм?

Ей самой понравилось, как ловко она перевела разговор на другое.

— Виноваты родители, они не могут перекладывать на нас вопросы воспитания. У этих детей дома черт-те что творится.

— Да, если бы не все эти безумные родители, какие бы у нас были замечательные детки, — заметила Анна и улыбнулась.

Ханна улыбнулась в ответ, но самокритика жгла ее изнутри, как заноза. Ее дети тоже оказались втянуты во все это. Ей самой всегда казалось, что она надежная и любящая мать, ведет себя педагогично, не слишком строго, но требует соблюдения четких правил. Всегда была открыта и подчеркивала, что дети могут поговорить с ней обо всем. Она возлагала на них ответственность — возможно, излишнюю. Но всегда дарила им любовь — не как в других семьях, где родители по разным причинам почти не видели своих детей. В Стентуне многим жилось нелегко. Люди остались без работы, много было пьянства и других проблем, которые, конечно, сказывались и на детях.