Мио Вик - Тест на отцовство

Ничего не могу с собой поделать, сразу же ищу и впиваюсь глазами в спину Бурсина. Между нами теснятся все остальные гости. Стоят кучками и весело переговариваются. Юра беззаботно смеётся с дочкой на руках. Даже, когда на нас с Петром все обращают внимание, Бурсин не поворачивается.

«Что это было сейчас в коридоре? Как он там оказался?.. Был ли он там вообще?! Вот главный вопрос!.. Может, у меня галлюцинации? Воображение разыгралось? Вдруг я и не падала вовсе, и никто меня не ловил? Тем более зачем это делать Юре? Ему нет до меня никакого дела. Как и сказал Лисёнок, Бурсина интересует только дочь. Да! Это правильно. Так и должно быть. Всё верно».

– Прошу к столу, – приглашает Пётр гостей, отпускает меня и переключается на разговор с персоналом.

Стараюсь не пялиться, но невольно снова зацепляюсь глазами за Юру. Бурсин ярко улыбается, окидывая взглядом всех присутствующих, кроме меня. Почему же так больно от его безразличия? Словно кто-то невидимой рукой натирает наждачной бумагой все мои внутренности. Так противно скребёт на душе.

«Сердце, прошу тебя, не боли! Забудь! Отпусти… Бейся! Живи…»

Задыхаюсь, когда внезапно замечаю, что Бурсин передаёт Машеньку в руки своей мамы и движется прямо ко мне. Моё внутреннее Я охватывает паника. Все силы прикладываю, чтобы казаться невозмутимой, но беспокойство сменяется жутким страхом, который липкой волной растекается по телу. Волосы на макушке будто оживают и начинают шевелиться. Вдобавок озноб змееобразно ползёт вдоль позвоночника. Ещё и в глазах начинает рябить.

Периферийным зрением держу Бурсина в фокусе. Он приближается. Вот-вот подойдёт и заговорит со мной. Получается – впервые после того, как узнал о нашей дочке. Ужас! Что он скажет?..

Наши взгляды соединяются, но Юра проходит мимо, по касательной задевая моё плечо. Толчок точно петарды подкидывает в мой внутренний вакуум. От вспышек всё разгорается, каждая клеточка наполняется горячей энергией, и вакуум перестаёт быть вакуумом. Аномальные импульсы высвобождают колоссальное тепло… Однако не мои реакции поражают меня больше всего, а именно взгляд Бурсина. Его испепеляющая ярость. Беспощадный укор. Уничтожающе мучительное обвинение. Такое ощущение, что он глазами выжег на мне клеймо – «Предательница». Или ещё что-то похуже.

Чувство досады, горечи парит пеплом внутри меня, и чёрные хлопья оседают на дне души. Мне так плохо…

– Ника, – брат Елисей трясёт меня за плечи и смеется. – Уснула что ли? Садись за стол.

– Я смотрю, всё ли в порядке, – с трудом выдавливаю из себя. – Лис, хватит меня трясти, сейчас сяду.

Я выхожу из оцепенения. Вдыхаю-выдыхаю. Опускаю веки и медленно приземляюсь на свой стул. Сердце словно отравлено, готовое умереть в любую секунду.

«Ничего не чувствуй. Просто дыши…» – твержу, как мантру, сама себе.

«Ничего не чувствуй. Просто дыши!» – ставлю на повтор, ещё и ещё…

Собственное состояние меня пугает сейчас даже больше, чем ненависть Бурсина.

Я не хочу испытывать к нему никакие чувства. Но не могу. Не получается.

Наконец осмеливаюсь и осматриваюсь. Я прекрасно знаю расстановку мест и с облегчением вижу, что все расселись согласно плану, как и задумано. Через стол напротив сидят мои родители, Макеев с Яной и Лидия Петровна. С моей стороны стола: слева Пётр, справа Лисёнок, а дальше Машуля между Бурсиным и его женой. Отлично! Мне не придётся сталкиваться с Юрой взглядами и видеть, как Лара липнет к нему. То, что я слышу, меня уже дико раздражает.

– Юраша, как необычно тебя таким видеть! – трещит она, привлекая всеобщее внимание. – Не было, не было, и вдруг откуда ни возьмись ребёныш. Опа! Ты уже папочка двухлетки. Кто бы мог подумать? Клёво! – отпивает глоток вина и нараспев кудахчет. – Было бы гораздо лучше, если бы малютка на тебя была похожа.

Мои мама с папой переглядываются. У Макеева округляются глаза и брови удивлённо взлетают. Мне все в один голос твердят: «Машенька вся в породу Бурсиных». Ещё и шутят: «Ника, ты точно её мама? Юра как будто сам рожал, аха-ха!» Поэтому такие заявления Лары слышать очень странно.

А она, якобы, не замечая общего изумления, добавляет:

– Всё-таки оттенок радужки глаз «королевский синий» смотрелся бы эффектнее, чем серенький мышиный цвет. Увы и ах, гены подкачали.

Понятно о чём она. Гены «подкачавшие», наверняка мои имеет ввиду. Не отрываясь от тарелки, чувствую горячий взгляд Кира. Никто не комментирует этот «высер» (как выразилась бы моя подруга Аришка). Как же мне её не хватает. Она бы нашлась, что ответить. Я бы и сама могла… Но меня смущают и мои родители, и то, что сам Бурсин молчит, и его мама. Не хочу перед ними выглядеть склочной и скандальной.

– Бедняжка, чем они тебя кормят? Суп какой-то, овощи, ф-у-у! – Лара опять пристаёт к моей дочери. – Котик, попробуй лучше мясо и картошку фри на гарнир.

«Господи!»

Вспыхиваю глазами. Неожиданно Макеев понимает меня правильно и останавливает её:

– Лара, не надо! Не по возрасту. Родителям виднее, что лучше. Тем более мясо в остром соусе. И картошка фри? Серьёзно? Это же вредно.

– Ничего не вредно! – возражает она. – Моя подруга живёт в Германии. Там дети, например, картошку фри с первого годика уплетают. И никто ещё не умер от этого. Не понимаю такие заморочки, как кашеварить с утра до вечера отдельно для ребёнка. В Европе все так кормят: бутерброды с колбасой, пицца, сосиски с булочкой.

– О, да! Подтверждаю, – подаёт голос Яна, – У меня родная тётя живёт в Норвегии и по её рассказам, там тоже все дети на бутербродах. Даже в садиках их только бутерами и кормят, поэтому дома племяшки ничего кроме бутеров не хотят.

– Я фигею, девочке почти два года, а она картошку фри ещё не пробовала! – пищит жена Бурсина.

Задумчиво гоняю вилкой по тарелке свой салат. Левой рукой неосознанно сжимаю тканевую салфетку. Пётр улавливает мой нерв и успокаивающе накрывает широкой ладонью мои пальцы. Наклоняется и на ушко шепчет:

– Tu es mon amour. Tu es différent de tout le monde. Je te regarde et t'admire. Je suis avec toi, mon ange. [1]

Я заставляю себя улыбнуться. Муж сдержан на выражения чувств словами. Обычно он старается выразить своё отношение ко мне заботой и вниманием. И вдруг здесь и сейчас… Откровение… Чувствую прилив крови к лицу, щёки уже пунцовые. Горю, но больше от пристального взгляда Макеева. Кирилл визуально изучает мои взаимоотношения с мужем и пытается разгадать, что Пётр мне говорит.

– Девочки, вы ещё просто молоды. – мелодичным голосом произносит Лидия Петровна. – Здоровое питание очень важно для растущего организма. М-м-м! Машуля, какой у тебя вкусный суп.

– Я хочу, как у тёти… Фри-и-и. – тянет моя дочка. По голосу слышу предвестники детских слёз. – Хнык-хнык, хочу… Как у тёти. Мама! Ма-а-м-а…