Мио Вик - Тест на отцовство

– Николетта, дорогая! Прости, золотая моя, я не поздоровалась. – она взяла в свои мягкие ладони мои руки и начала потряхивать их в воздухе. – Лидия Петровна. Мама того оболтуса, который так счастлив, что мы простим ему бестактность, правда же? Мы взрослые девочки, познакомимся сами.

Она так искренне улыбается со слезами на глазах. Господи! Они у неё такие же глубокие и синие, как у Юры…

Не успеваю открыть рот и что-то ответить, Лидия Петровна уже нежными интонациями перебирает:

– Мы немножко задержались, извините нас. Я просто не могла пропустить собор. Зажгла свечи и прочитала благодарственную молитву. Бог смилостивился над моим сыном! Николетта, ты ангел, спустившийся с небес! – её голос задрожал и слёзы потекли тоненькими ручейками. – Ты чудо! И Маша-Машенька невероятное чудо!

Столько добрых эмоций исходит от этой светлой женщины, что у меня у самой нет сил больше сдерживаться. Обнимаемся, плачем и смеёмся одновременно.

– Моя мама Маргарита и папа Андрей, – представляю своих родителей.

– Лида, приятно познакомиться. Спасибо вам за вашу дочку и за внучку!

Они все здороваются за руки, и я оказываюсь в центре кольца из их рук. В миг всей душой успокаиваюсь, чувствую защищённость и любовь окружающих меня людей. Удивительные ощущения, что в этот момент происходит что-то очень-очень важное. Безотчётно ищу глазами Юру, инстинктивно испытываю потребность встретиться с ним взглядом, но он на нас не смотрит. Ему всё равно.

Палитра моих эмоций сгущается печалью, разочарованием, гневом и завистью, к моему стыду. Лара выглядит эффектно, дорого-богато – хоть вместо ёлки ставь в центр комнаты и хороводы вокруг води. Даже цвет платья подходит. Изумрудный яркий, прямо вырви глаз.

С какого перепуга он вообще на ней женился? Так убедительно говорил, что Лара младшая сестра друга, и ему самому она, как сестра… Бла-бла-бла! Врал получается балабол. Обманщик. Неизвестно, когда у них вообще это началось. Может ещё до меня или при мне, параллельно.

«Встречался с нами обеими? Я уже не знаю, что и думать про тебя, Бурсин. Во что верить? Всё, стоп! Хватит себя изводить…» – стараюсь привести себя в порядок.

Юра развлекает нашу дочь, вокруг них вьются Кир, Яна и прилипчивая Лара. То и дело жёнушка Бурсина прикасается к Маше. Меня так и подмывает крикнуть: «Убери лапы от моей дочери!»

Сама себя не узнаю. Что она мне сделала? Что это? Ревность? Не могу в точности идентифицировать, что чувствую, но интуитивно не хочу, чтобы эта женщина касалась моего ребёнка. Необъяснимо меня это тревожит.

Знаю, что у неё случился выкидыш. По-женски её пожалеть бы надо. Но я не вижу признаков депрессии, в которой якобы третий месяц находится эта мадам. На мой взгляд, у неё всё прекрасно, более чем…

Это у меня шарики за ролики заехали. Отмечаю каждый жест Бурсина. Как он улыбается опять не мне, смотрит на кого-угодно, кроме меня. Разговаривает со всеми легко и весело. С Петром и Киром вообще, как закадычные друзья, успевают новости и дела общие обсудить. С Лисёнком Юра братается, хлопая по спине. С родителями моими общается заботливо и учтиво. Одна я – пустое место. Дырка от бублика.

Допиваю бокал шампанского. Целую вечность не пила алкоголь. Плюс ко всему ещё сказываются нервы. И я чувствую, как в голове уже пузырьки летают. Пора посетить дамскую комнату, освежить холодной водой хотя бы руки. Проверить причёску и макияж. Незаметно скрываюсь от гостей в коридоре. Иду в своих мыслях и совершенно забываю про длинный подол платья. Конечно же, по закону подлости наступаю на него и путаюсь ногами. Блин! Только этого позора мне сейчас не хватало – шлёпнутся на пол после бокала шампанского. Из гостиной будет не видно, но постыдный грохот мне обеспечен. Уже падаю, раскидывая руки-крылья, элегантно так взлетаю, аки лебедь.

Внезапно сзади сильные руки хватают меня и припечатывают к каменному телу.

Его запах. Его прикосновения. Тактильно считываю и осознаю – это ОН!

Юра поймал и вжимает меня в себя. Крепко. До боли. Одной рукой держит под грудью, второй обхватил бёдра, и я зависаю в воздухе. Адреналиновая эйфория захлёстывает взрывной волной драйва. В кровь выплеснулось столько гормонов, что трясётся всё тело. Чувствую, что организм «в боевой готовности», но ни одной конечностью пошевелить не могу. Цепенею на микроскопическом уровне. В один миг вся моя физическая структура будто выключается и перестаёт функционировать.

«Сердце, бейся! Живи…»

Спиной ощущаю ЕГО мощные сердечные удары. Так сильно и громко. Словно его внутренний двигатель качает кровь за двоих.

Бурсин бесшумно шагает, проскальзывая ладонью на низ живота, другой рукой давит в районе ключицы и груди, прижимая к себе, как автомобильным ремнём безопасности. Я делаю жизненно важный рваный вдох и протяжный беззвучный выдох.

Все мои органы чувств на пределе. Осязаю, как работают его стальные мышцы, как жилы напряжены. В какой-то момент мне чудится, что я слышу, пульсацию крови по его венам. Кажется, что в могучем теле бешено разгоняется энергия. И вдруг следом в ягодицы упирается эрегированный член. Через ткань его брюк и шёлк моего платья. Жаром окатывает его возбуждённое дыхание. Моя кожа горит, и волнами разносится электрический заряд от клеточки до клеточки по всему организму.

Слитые в монолит, шагаем ещё два шага. Раздутые мужские мышцы вздрагивают, когда Бурсин ставит меня на ноги у двери. Ещё мгновение ловим общую нашу дрожь. Он отстраняется и быстро уходит, не произнеся ни единого слова.

Меня колотит, как лихорадочную, когда я вхожу в туалетную комнату. При взгляде на отражение в зеркале я пугаюсь своих широко распахнутых и горящих глаз. Включаю холодную воду, омываю руки и прикладываю остывшие ладони к шее, к вискам и к груди. Закрываю глаза и выравниваю дыхание. Резко вздрагиваю от стука в дверь, и прежде чем открыть, встряхиваю волосами, сбрасывая смятение, возвращая себе нормальный вид.

– Милая, как ты себя чувствуешь? – Пётр выглядит обеспокоенным, войдя внутрь.

– Всё хорошо. Я немного разволновалась от слов и шампанского.

– Иди ко мне, – муж привлекает меня к своей груди и обнимает за плечи.

После Бурсина с его неистовой стихией, торнадо, вспышками звёзд, мысленными полётами сквозь галактики, пространство и время, Пётр – это мягкий и тёплый пляж, тихая гавань, где залечиваются душевные раны и можно собрать себя по частям…

Крепкой ладонью муж отодвигает мои волосы с лица и мягко касается губ своими губами. Это не настоящий поцелуй, а минутка нежности с открытыми глазами, после которой мы сразу возвращаемся к гостям.

Николетта

– Идём за стол, все уже там собрались. – Пётр держит меня за талию, когда мы, минуя гостиную, входим в столовый зал.